— Это круто, Тони! — послушно восхитился я, поднимая бокал с пивом. Отпил хороший глоток, по сравнению с продукцией моей пивоварни местное пиво — полное говно. — И как тебе самолет?

— Спрашиваешь, как мне самолет? — как-то горько усмехнулся Левер. — Да я просто счастлив летать на этой сраной пороховой бочке! Каждый полет — это сучья лотерея. Это же не самолёт, а крылатая ракета. Он не рулится на земле, а в воздухе ведет себя как сраное бревно! Ты видел как выглядит это дерьмо?

— Очень фантастично, — дипломатично ответил я, припомнив этот самый самолет, который часто видел в своей прошлой жизни.

Флорида начала 21-го века буквально утыкана маленькими аэродромами, на которых регулярно проводят авиашоу, и Старфайтеры, снятые с вооружения и проданные частным владельцам были на них постоянными гостями. Самолёт-то эффектный, привлекающий внимание.

Одна из таких машин, постоянный гость авиашоу по всему штату базировалась на том же аэродроме в Майами Дейд, что и мой самолет, который эти козлы-пиндосы арестовали вместе со всем имуществом.

— Фантастично? — переспросил Тони. — Пожалуй что так. Вот только наши парни будут платить за эту фанатичность своими жизнями. Вот ставлю голову против макового зерна, эта херня будет намного опасней для наших пилотов, чем для русских.

— Тони, мы же американцы, — я сделал знак бармену, и тот освежил бокал для меня и моего собутыльника, — уверен что яйцеголовые из Локхида что-нибудь придумают.

— Надеюсь, — не особо позитивно ответил Левер. — Ну, давай за умников из Локхида, чтоб им пусто было!

Мы чокнулись с Тони, залпом выпили по шоту Джим бима, хороший бурбон но Джек лучше, и разбежались. У Тони образовались срочные дела, а мне завтра предстояло провести целую серию тестов нашей малышки Джульетты.

Но этот разговор все меня не отпускал, и вот сейчас, лежа в волшебно-удобной кровати люкса в пятизвездочного люкса в Хилтоне, гостиница находилась в двадцати минутах от офиса Локхида, я все еще его прокручивал в голове.

На память я никогда не жаловался и даже сейчас легко мог нарисовать Старфайтер с достаточно большой степенью достоверности. А полноценная аэродинамическая схема американской новинки должна много сказать специалистам в Москве.

Вот только стоит ли это делать? Все же это не информация о скорой арабо-израильской войне, к слову, сообщать или нет о которой я тоже пока не решил. И вообще, в последнее время в голову лезут мысли о том, чтобы заморозить контакты с Москвой до тех пор, пока не снимут Хрущева. Этот кукурузофил способен угробить абсолютно все, в том числе и стратегическую информацию. Так и не приняв решение, я заснул.

«Добрый день, дамы и господа. Мы ведем прямой репортаж из Сатра, Франция, где уже через несколько часов должна стартовать очередная, уже тридцать третья гонка на выносливость '24 часа Ле-Мана».

Сегодня 29 июня, и эту гонку буду комментировать я, Джеймс Дин!

Для того чтобы провести эту трансляцию нам пришлось прервать съёмочный процесс второй части оскароносного «Гран-При», и вместе с частью операторов и режиссером Джоном Франкенхаймером мы прилетели во Францию.

В этом году, как и в прошлом всё внимание приковано к Фрэнку Уилсону и Кэрроллу Шелби. Но если в прошлом году они были гонщиками-одиночками, то сейчас Уилсон и Шелби — уже совладельцы команды, которая претендует не только на победу в Ле-Мане, но и на триумф в общем зачете чемпионата мира в гонках на выносливость. Сегодняшняя гонка является завершающим этапом чемпионата.

Сейчас в нем лидирует экипаж Кена Майлза и Пьера Левега и для общей победы необходимо финишировать в пятерке в генеральной классификации сегодняшней гонки. Однако, как я знаю, владелец команды Фрэнк Уилсон расценит пятое место в сегодняшней гонке как неудачу.

В этом году команда Wilson American выступает на автомобилях Alfa-Romeo Mustang, это серийная глубоко модифицированная версия Alfa Romeo Giulietta Sprint, отличий столько, что фактически от базовой модели ничего не осталось, гоночный болид абсолютно другой, даже кузов и тот цельноалюминиевый.

На прошлогодней гонке в Дайтоне экипаж Кена Майлза и Пьера Левега был наголову выше своих конкурентов из Феррари и других европейских команд, и сегодня мы все рассчитываем увидеть тоже самое…'

— Дин разливается соловьем, — довольно ухмыльнувшись, я слушая радио в автомобиле, настроенное на CBS. — Мы правильно сделали, что предложили боссам CBS пригласить Джеймса провести эту трансляцию.

Идея использовать Дина в качестве комментатора гонки пришла мне, когда я возвращался в Нью-Йорк после съемок «Гран-При». Джеймс Дин довольно известен в штатах и как актер, и как автогонщик, что точно должно было повысить интерес американцев к «Ле-Ману».

— Ты в своем репертуаре, Фрэнк, — польстил мне Перри. — Этот репортаж благодаря тебе тоже превратился в большую рекламную кампанию, вон Джеймс опять что-то рассказывает про тебя, вернее про твои машины. Учитывая, как сильно Дина любят молодые девушки, скоро твои машины будут повсюду.

Переговоры с бельгийцами, наконец, закончились и я мог ехать в боксы. Пока Кэрролл с администраторами, инженерами, техниками и гонщиками готовились к старту, я был вынужден заняться моими африканскими делами. Его Величество король всех бельгийцев Бодуэн не придумал ничего лучше, как лично приехать в Сатр накануне гонки. И приехал он не один, а захватил с собой управляющего Национального Банка Бельгии, месье Мориса Фрере.

На первое июля назначено большое совещание в бельгийском правительстве и до этого момента моему венценосному бизнес-партнеру важно было утрясти кое-какие моменты, связанные с финансированием нашего конголезского проекта.

В итоге вместо того, чтобы быть в боксах, я вместе с Перри почти одиннадцать часов вел переговоры с бельгийскими банкирами и его Величеством.

Результат, правда, меня более чем устроил. Мы подписали соглашение о намерениях. Национальный банк Бельгии под залог моей доли соглашался предоставить мне кредит в размере двух с половиной миллиардов бельгийских франков, в долларах это составляло пятьдесят миллионов.

Деньги будут поступать частями следующие пять лет и пойдут как на реконструкцию железной дороги с портом, так и на строительство завода в Конго. В общем, это была отличная сделка, позволявшая быть в выигрыше как мне, так и его Величеству, так что жалеть о потраченном времени не приходилось.

Быть владельцем команды и одним из её инженеров — это совсем другие ощущения, чем, когда ты гонщик. И нервничал я намного больше.

Если в прошлом году мандраж ушёл как-только я вышел на старт и услышал звук стартового пистолета, то сейчас, напротив, когда гонка началась волнение только усилилось.

Оба наши экипажа готовы отлично, но фаворитами для всех считался экипаж Майлз/Левег. У букмекеров именно на них были наименьшие коэффициенты. Профессионалы игорного бизнеса считали, что шансы у моих парней в два раза выше, чем у первого экипажа старины Энцо.

Как и в прошлом году главными соперниками для нас является скудерия Феррари. Энцо сделал выводы после прошлогоднего поражения и своего фиаско в Дайтоне и его машины подверглись кардинальным изменениям.

Он на полную использовал купленные у меня патенты и по аэродинамике его машины на том же уровне что и мои.

Как сказал мне Ромео синьор Феррари использовал все свои связи и подписал многолетний контракт с французским высшим институтом аэронавтики что в Тулузе. Эта французская контора считается одной из лучших в мире и там находится самая современная аэродинамическая труба в Европе, кроме советских само собой, но к коммунистам путь закрыт.

Как и мы, Энцо как следует продул свои машины и Феррари практически безупречны.

Ягуар, Астон Мартин, Порше и Мерседес, не говоря уже об остальных, серьезно уступают и моей команде, и Феррари, и если всё пойдёт нормально, то не смогут вмешаться в спор за победу.