Но мужчины на берегу не оказалось, небольшой голыш, на котором он вчера сидел, исчез, а на песке лежали несколько топляков. Судя по их расположению, кто-то планировал разжечь костёр, но по какой-то причине отказался от своего намерения…

– Не думал, что я вас сегодня здесь увижу, – донёсся до моего слуха тихий голос Дэвида, и вскоре мужчина появился в поле моего зрения, – добрый день, Алекс.

– Добрый день, Дэвид, – поприветствовала в ответ, вновь возвращая свой взор на встревоженный океан.

– Он сегодня сердит.

– Но даже в гневе океан великолепен, – прошептала, искоса поглядывая на мужчину, который тем временем бросил на песок свою куртку и начал разуваться. Затем он сел на импровизированный плед, как я вчера, закопал ступни в песок и, чуть помедлив, проговорил:

– Присаживайтесь.

– Спасибо, – поблагодарила и, с трудом сдерживая улыбку – такой был удивлённый взгляд Дэвида – расстелила прихваченный из особняка отрез ткани.

– А вы предусмотрительны, – усмехнулся мужнина, слегка откидываясь назад, и задумчиво отметил, – сегодня будет буря.

Я не ответила, мысленно согласившись с новым знакомым. Крикливые чайки сейчас не летали над океаном и не высматривали желанную добычу, а с недовольными писками бродили по песку, недобро на нас поглядывая. Ветер крепчал, небо заволокло тяжёлыми, хмурыми тучами, а вдали сверкали яркие, разветвлённые молнии.

– Алекс, вы надолго прибыли в Окленд? – вдруг спросил Дэвид спустя десять минут молчаливого любования зарождающейся сокрушительной и одновременно прекрасной стихией.

– Да, – ответила, бросив украдкой взгляд на мужчину. Было непривычно вот так безмолвно сидеть рядом с совершенно чужим человеком, смотреть на бушующий океан и слушать его сердитый рокот. Чувство неловкости, настороженности к незнакомому человеку я не испытывала, наоборот, мне было удивительно уютно с ним, будто я знала этого мужчину уже очень много лет.

– Я должен через неделю уехать… вы придёте сюда завтра?

– Приду, – не задумываясь ответила, не понимая, что меня так привлекало в нём. Его пронзительный взгляд, который, казалось, видел меня насквозь, или его кривая ухмылка, напоминающая оскал хищного зверя, или чувство надёжности и безопасности, охватывающее меня, когда я нахожусь рядом с ним. Такие эмоции были не свойственны мне, обычно я полагалась на разум, а после – на интуицию. Но с Дэвидом все логичные доводы и здравомыслие уходили на второй план, и хотелось просто довериться своим ощущениям.

– Я буду вас ждать, – прервал мои мысли мужчина, его лицо озарила счастливая улыбка, отчего мои щёки тут же опалило жаром, сердце пустилось вскачь, а мурашки пронеслись торжественным парадом по всему телу.

– Мне пора… – невнятно пробормотала. Торопливо вскочив и пряча свои пунцовые щёки, я, словно засмущавшийся подросток, выпалила, – до свидания, Дэвид.

– До завтра, Алекс, – отозвался мужчина, в его голосе слышалось недоумение. Я и сама не понимала своего состояния и спешила уйти от приводящего меня в смятение незнакомца.

– До завтра, – эхом произнесла и, утопая по щиколотку в ещё тёплом песке, я в буквальном смысле сбежала. По дороге домой ругала себя за глупое детское поведение, за ненужные сейчас эмоции и за странную тягу к человеку, которого я совершенно не знала. Только у ворот особняка Пембертон я немного пришла в себя, приходя к логическому выводу, что во всём виноваты запоздалые гормоны молодого тела.

– Мисс, я кран проверил, течь устранил. Дверь смазал и шкаф в комнате миссис подправил. Стёкла теперь надо заказать, и плитка на полу кухни откололась, её бы заменить, – отчитался нанятый мной работник, едва я переступила порог дома.

– Отлично, спасибо, – рассеянно поблагодарила, взмахом руки пригласив мужчину следовать за мной. И только проверив выполненную работу, убедившись в её качестве, я, отсчитав половину оговорённой суммы, произнесла, – часть отдам завтра, когда закончите. Стёкла закажите сами, я на месте рассчитаюсь, с плиткой повременим.

– Как прикажете, госпожа, – равнодушно пожал плечами работник, ссыпав монеты в карман, – завтра с утречка я значит к вам?

– Да, – коротко ответила, прислушиваясь к звукам дома, но тихих, шаркающих шагов миссис Джоан так и не услышала.

– Тогда я пойду?

– Конечно, – натянуто улыбнулась, проводила мужчину к выходу, дождалась, когда он покинет территорию особняка, тщательно заперла дверь и развернулась было к кухне, чтобы тотчас испуганно отшатнуться от вида жуткой, бледной тени, колыхающейся на лестнице.

– Электричество в порядке, его отключили из-за неуплаты, – недовольно пробормотала тётушка, напугав меня до ужаса своим обликом и замогильным тоном голоса.

– Могли предупредить, я бы погасила задолженность, и сейчас мы бы не сидели в темноте.

– На кухне пирог с мясом и кофе, – не отреагировала на мою претензию миссис Джоан, медленно спускаясь по ступенькам, – ты видела Флойда?

– Уже успели донести? И кто? Тётушка Джулия прибегала? – на ходу поинтересовалась, направляясь на кухню, – и что ей надо?

– Ты правда подала заявление и обвинила его в воровстве?

– Да.

– Так нельзя, Алексия! – возмущённо воскликнула тётушка, уставившись на меня таким взглядом, будто у меня как минимум выросли рога, – что скажут о нас люди?

– А что они скажут? – деланно удивилась, отрезав кусок чёрствого как подошва пирога, в котором мясо было размазано по стенкам тонким слоем.

– О семье Пембертон пойдут разговоры, нас перестанут приглашать в приличное общество, от тебя откажется Генри, и ты останешься старой девой!

– Отлично! – радостно оскалилась, всё-таки отодвигая от себя не внушающий доверия пирог и, отломив небольшой кусок вчерашнего хлеба, подумала, что надо купить продуктов и приготовить полноценный обед. Иначе такими темпами я заработаю себе гастрит или ещё чего похуже.

– Алексия! – сердито воскликнула миссис Джоан, прервав мои хозяйственные мысли, – ты должна думать о будущем! Тебе нужен му…

– Александра, – поправила женщину, залпом выпив холодный кофе, и голосом, не терпящим возражений, проговорила, – на сегодня достаточно беспокойства о моём будущем. А если хотите действительно помочь, возьмите тряпку, ведро и метлу и отмойте коридор второго этажа.

– Не подобает женщинам нашего круга… – завела свою шарманку миссис Джоан, но я была уже на таком взводе, что ещё слово – и я попросту взорвусь, поэтому, подхватив ведро и тряпку, я покинула причитающую тётушку. Та, правда, быстро замолкла, ведь выступать стало не перед кем, и судя по стуку каблуков, ушла в свои покои.

Я же, переодевшись в рабочую и порядком грязную одежду, набрала полное ведро воды и спустилась в холл, решив, что до наступления темноты успею отмыть хотя бы его половину. И вполне успешно справилась с этой непосильной задачей, ведь отмывать въевшуюся грязь без мыла и щётки было сродни подвигу Геракла. Запыхавшаяся, со всклокоченной копной волос на голове, мокрая от духоты, я спустя два часа трудовой терапии устало опустилась на табурет и, подперев руками подбородок, смотрела как в тёмном, нахмурившемся небе то и дело сверкали яркие росчерки молний, сопровождаемые оглушительным раскатом грома.

Наверное, поэтому стук в дверь я распознала не сразу и некоторое время невидяще пялилась на неё, наивно надеясь, что мне всё же показалось. Но настойчивый незваный гость снова заколотил по медной пластинке, пришлось всё же подняться и, опираясь на метлу, двинуться к выходу…

– Кто там?!

– Генри Хилл! И Алан Лэтен! Мы к мисс Александре Пембертон!

– Хм… вот и жених пожаловал, – предвкушающе улыбнулась, широко распахивая дверь. И тотчас, как по волшебству, зигзагообразная ослепляющая молния осветила потрясённые лица мужчин, а раскатистый гром, раздавшийся над нашими головами, невольно заставил гостей испуганно вздрогнуть.

– Эмм… сообщите мисс Александре о нашем визите, – пробормотал незнакомец, а вот жених, застыв с вытаращенными глазам и открытым ртом, меня наверняка узнал, но, видимо, до последнего надеялся, что ошибается, и невнятно промямлил: