Завоевание Персии не успокоило Александра. Он хотел присоединить к своим обширным владениям Индию, прославленную издавна несметными богатствами, которыми она снабжала Персию, Китай и многие другие страны. Сведений об этой стране было мало; кое-что Александр узнал через своих лазутчиков, кое-что – от соседних народов. В стране, называемой Пенджабом, или Пятиречье, жили тогда два сильных царя: Таксил и Пор, они поссорились между собой, и царь Таксил позвал Александра помочь ему одолеть Пора. Александр ухватился за этот случай и весной 327 года выступил из города Бактры, нынешнего Балха; войска у него было без малого полтораста тысяч, кроме македонян и греков, тут находились и войска покоренных народов, еще недавно враждебных. В 10 суток армия перешла через Гиндукуш, высокий горный хребет и вступила в Индию. Поход затруднялся на каждом шагу; приходилось сражаться в долинах, в ущельях или брать приступом города и замки на высоких горах, даже на скалах. На берегах Инда есть неприступная скала, верст в 35 в окружности и покрытая дремучим лесом. На ней засел воинственный народ базиры. Два раза войска Александра ходили на приступ и оба раза возвращались ни с чем. Тогда Александр велел занять две соседние скалы, тоже очень высоких, и с вершинных этих скал построить деревянные ходы; только установили на них метательные машины, как базиры испугались и решили бросить свою скалу, а чтобы протянуть время до ночи, вступили в переговоры. Александр отобрал 700 лучших воинов и под вечер сам поднялся с ними на скалу; базиры уже собрались бежать, но были все изрублены или сброшены в пропасти. Между тем царь Пор собрал до 30 тысяч пехоты, 6 тысяч конницы, более 200 слонов и расположился за рекой Гидаспом. Он рассчитывал задержать на этой реке Александра, но не знал с кем имеет дело. Александр, подойдя к Гидаспу, разбросал по реке несколько отрядов и приказал им не стоять на месте, а наезжать, отъезжать и зорко выглядывать место, удобное для переправы. Скоро прошел слух, что Александр готовит запасы на берегу и будет ждать, пока спадут летние воды. Эти распоряжения и слухи сбили царя Пора с толку; он сам и его войска скоро привыкли к тому, что конница Александра скакала днем и ночью по берегу и трубила в трубы. Случилась бурная ночь, с грозой, с ливнем, а на утро Пор узнает, что греки уже переправились на левый берег, верст за 10 ниже своего лагеря, с которого он не спускал все время глаз. Лагерь стоял на месте, как и вчера. Немедленно Пор отправил сына с отрядом конницы и колесницами. Александр напал на него всей своей конницей; колесницы захвачены, сын Пора убит, индийская конница повернула назад. Тогда Пор двинулся сам и, выбрав подходящую местность, расположился следующим образом: впереди 200 слонов, в одну линию, с интервалом в 100 шагов; за слонами – две линии пехоты, на крыльях – конница, прикрытая спереди колесницами на линии слонов. Александр приблизился и скоро заметил, что центр неприятеля силен, а фланги слабы. Он выслал тысячу конных стрелков, с приказанием ослабить левое крыло частой стрельбой из луков, а сам с «братьями» и индийской конницей ударил этому же крылу во фланг. Конница Пора сомкнулась, готовясь выдержать натиск, а тут у нее в тылу появился новый отряд, посланный Александром в обход сзади. Левое крыло укрылось под защиту слонов. Против неприятельского центра двигалась стройная фаланга; легкие стрелки, бежавшие впереди, осыпая стрелами вожатых, засыпали слонов. Теперь слоны, почуяв свободу, стали метаться, то они кидались на фалангу, разрывая ее густые ряды, то бросались в стороны, на свою же конницу, гонимую Александром. Своим больше доставалось, чем чужим, потому что македоняне по временам размыкались, пропускали сквозь ряды слонов и снова смыкались. Давка и смятение в центре росли с каждой минутой; левый фланг уже был разбит, центр сдавлен. В это время сзади появился Кратер, оставленный в том самом лагере, вид которого обманул Пора. Кратер вовремя перешел Гидасп и довершил поражение индийской армии. Она потеряла более половины своих воинов; два царских сына, все военачальники, вожатые пали в битве. Сам Пор бился как простой воин и, несмотря на отчаянную храбрость, должен был сдаться. Александр оставил его на царствие, чем приобрел в нем верного и преданного друга.
Александр Македонский перед трупом Дария
В битве на Гидаспе, кроме греков и македонян, участвовали и азиатские войска, те самые, которые сражались прежде под начальством своих вождей подобно беспорядочным стадам. В руках же македонян они были не узнаваемы: сражались в величайшем порядке, давали поддержку соседним войскам и немало помогли выиграть битву. В их действиях лучше всего сказался талант полководца, умевшего приспособиться к их строю, вооружению, обычаю. В память одержанной здесь победы Александр приказал построить два города и один из них назвал Буцефалией, в честь своего любимого коня, павшего в битве. Все Пятиречье признало власть македонского царя; он уже готовился перейти реку Гифаз, за которой начинались новые страны: богатые, плодородные, процветавшие в мире и изобилии, но македонские солдаты отказывались идти за ним. Дальние походы их утомили, они мечтали об отдыхе, о возвращении на родину, и не понимали, чего ради полководец увлекает их все дальше и дальше. Александр был очень огорчен, три дня он ждал в надежде, что войска образумятся, и наконец согласился повернуть назад. На берегу Гифаза поставили 12 высоких, наподобие башен жертвенников; Александр принес жертвы богам, а затем последовали обычные у греков игры и конские ристалища. Этими обрядами была указана граница азиатских владений Александра.
Назад Александр шел другим путем, более кружным. Он как бы хотел обойти свое государство, изучить его границы. Небольшая часть войска была посажена на суда, а остальное шло берегами вниз по течению Инда. Эта плавание продолжалось 7 месяцев, потому что войска часто высаживались и вступали в борьбу с прибрежными народами. В одной из схваток чуть-чуть было не погиб пылкий Александр. Жители города Малы упорно защищали свою крепкую цитадель. Александр велел подкопать стену, но ему показалось, что работа идет вяло, не так скоро, как бы следовало. Он схватил лестницу, приставил к высокой стене и полез наверх; за ним бросилось несколько македонян. Но лестница обломилась, и Александр с тремя военачальниками очутились на стене перед множеством врагов. Они соскочили внутрь и пока могли отбивались; один македонец свалился убитый, Александр, раненный стрелой в грудь, упал без чувств, а двое остальных с трудом защищали драгоценную для них его жизнь. К счастью, в это время македоняне успели ворваться через ворота и выручили своего царя. Несколько дней он находился при смерти, думали, что не встанет.
В устьях реки Инда царь опять разделил свое войско: одну часть отправил через внутренние страны, более знакомые; флот продолжал плыть морем (адмирал получил приказание сделать описание берегов); а сам с главными силами пошел берегом моря. Прибрежная полоса земли, по которой шел Александр, засыпана с берега песками, а с севера ограждена скалистыми высокими горами; населения почти никакого, лишь у берега ютились бедные рыбаки. Никогда и ни одно войско не проходило здесь благополучно, все погибало в знойных песках. Знаменитая в глубокой древности царица Семирамида вернулась с 20 людьми, а Кир, царь персидский, вывел только 8 человек. Такие сказания сохранились о нынешнем Белуджистане. Но Александр хотел ради славы совершить то, что не удавалось Семирамиде и Киру. Однако и ему дорого обошлась эта слава. Бóльшая часть войска погибла от зноя, жажды, истощения; весь вьючный скот остался в пустыне;
слабые, уставшие солдаты умирали без всякой помощи, потому что нечем было их поднять. А сколько раз вся армия блуждала в пути! Ее засыпали пески, заливали проливные дожди.
Изнуренный и слабый Александр, несмотря на все испытания, постоянно шел вперед, подавая пример терпения и мужества. Более двух месяцев тянулся этот несчастный поход, от которого осталась только четвертая часть войска. В феврале 324 года, ровно через 10 лет после вступления на берег Малой Азии, Александр вошел в свою столицу Сузу, окончив туркестанский и индийские походы в 6 лет. Уцелевших сподвижников этих беспримерных в военной истории походов ожидали щедрые награды: седые солдаты Филиппа были отпущены на родину, каждый получил, кроме кормовых денег, по тысяче рублей, все главные военачальники и уцелевшие «братья» получили золотые венцы, их долги были уплачены из царской казны. Многие из ветеранов македонской армии не захотели возвращаться в бедную страну, они остались навсегда в Персии и женились на персиянках; в это же время поступили на службу 30 тысяч молодых персов, обученных греческому языку и греческому строю. Они были также преданы молодому царю и только ждали случая, чтобы доказать свою преданность, так началось слияние двух доселе враждебных народов. «Народы забыли прежние вражды и жадными устами прильнули к одному сосуду», – говорит древний писатель. Но Александра ждали дома и огорчения: оставленные им правители грабили, угнетали персов, между ними готовилось уже восстание. Хранитель царской казны, Гарпал, расточал на пирах несметные суммы, а когда прослышал о возвращении царя, то нанял себе отряд греков и, захватив на наши деньги 50 миллионов, уехал с ними в Грецию. Долго не мог прийти в себя опечаленный и глубоко разгневанный царь: самые доверенные его люди разрушали то, что он созидал, для чего жил и сражался – единение народов Востока и Запада. Наказав виновных, он отдался новым заботам. На Евфрате снаряжался большой флот, чтобы плыть в Аравию; другая экспедиция готовилась обогнуть Африку. Сам царь хотел вести сухопутное войско для покорения Северной Африки, Карфагена, Испании. Тут была надежда не только завоевать новые страны, но узнать их и завязать торговые отношения, завести новые поселения. Слава о завоевателе Персии упредила его поход в эти дальние, неведомые страны. В Вавилон приходили посольства из Африки, из Галлии, из южной России, из Италии, чтобы взглянуть на будущего повелителя. Никогда еще не было такого живого и частого сношения между отдаленными народами Древнего мира. – И судьба мира стала бы иная, если бы смерть не скосила Александра, в расцвете жизни, когда ему минуло 32 года. Он заболел в Вавилоне, среди кипучих хлопот по снаряжению флота и управлению государством. Надломленное тяжкими трудами тело не выдержало недуга. Больного трясла лихорадка, потом наступало бессилие, он угасал. Все окружающие постель держали его за руки и с тревожной тоской ожидали мучительного конца. Кто-то решился спросить:
