Последние годы своего пребывания в Италии Анибал переходит из одной страны в другую, останавливается у крепостей, и снова их бросает, чтобы выручить союзные города; наконец, идет даже на Рим, чтобы устрашить граждан, но все его маневры, даже победы, разбиваются в прах перед железной выдержкой римлян. Полководец был похож на запертого льва, который мечется в железной клетке. Свою последнюю надежду возлагал Анибал на брата Аздрубала, оставшегося в Испании. Это было на десятом году его походов. Аздрубал благополучно перешел Альпы и ввел в Северную Италию 55 тысяч новобранцев. Анибал находился в это время на другом конце Италии, в Анулии. Против него стояли три римских армии и главная – под начальством Клавдия Нерона; в северной Италии стерегла пути 4-я армия. Расположение римских армий было таково, что они разделяли карфагенские армии и всегда могли им помешать соединиться. Аздрубал послал к брату гонцов с известием о своем прибытии, но, к несчастью Анибала, все шесть гонцов попали в руки неприятеля. Клавдий Нерон, узнавши из перехваченных депеш о прибытии Аздрубала, ночью, с отборнейшими воинами, выступил в Северную Италию на помощь своему товарищу. Он двигался так быстро, что 280 верст прошел за 7 суток. На реке Метавре, недалеко от Адриатического моря, последовало соединение обоих консулов, также ночью. Они хотели напасть утром на Аздрубала и стали готовиться к бою. Но опытный глаз Аздрубала заметил прибытие новых войск по худым лошадям и по нечищенному оружию усталых воинов. Сообразив все невыгоды принять бой, Аздрубал начал отступать, но припертый к Метавру, он поневоле должен был построить боевой порядок. Видя поражение своего правого фланга, искусно обойденного Клавдием Нероном, Аздрубал бросился в середину римских легионов и нашел здесь смерть, достойную сына Гамилькара и брата Анибала. За исключением 5 тысяч пленных, все его войска были истреблены. Клавдий Нерон в тот же день выступил обратно и на шестые сутки вернулся в свой лагерь. Он приказал перекинуть карфагенским стражам голову Аздрубала. Тогда только узнал Анибал о поражении при Метавре. В глубокой горести он воскликнул: «Теперь я вижу злосчастную судьбу Карфагена!». Предчувствие великого человека скоро оправдалось на деле. Талантливый римский полководец Сципион, по прозванию Младший, предложил римскому Сенату перенести войну в Африку. Анибал получил приказание возвратиться в Отечество. У него оставалось в то время не больше 24 тысяч, с которым он благополучно перебрался через море, но это были уже не те войска, сподвижники его славных походов в Италии! Он не решился даже вести их в бой и пробовал кончить дело миром, но римляне сразу запросили слишком много. В битве при Заме, в 100 верстах от Карфагена, опытный Сципион остался победителем. Карфагенянам пришлось заключить самый постыдный мир. Они дали клятву не вести ни с кем войны без позволения римского Сената, уплатить 10 тысяч талантов серебра и сжечь свой флот. Карфагеняне мало горевали, когда горел их флот, но когда пришлось платить деньги, они подняли такой плач, что Анибал возмутился. «Вы не вздохнули, когда горели ваши корабли, а теперь рыдаете над деньгами!», – пристыдил он купцов.

После того Анибал прожил еще 19 лет, уже не принимая участия ни в походах, ни в битвах. Он желал принести пользу своему Отечеству в мирном его развитии, но граждане, озлобленные честностью Анибала, изгнали его из Карфагена. Он удалился в дальние страны Востока. Римляне считали его опасным и здесь. Сначала они потребовали выдачу его у сирийского царя, а когда Анибал бежал в Вифинию, то у царя этой области. Царь уже хотел выдать несчастного скитальца, как Анибал, не желавший пережить и этот позор, принял яд на 69 году своей жизни. – Походы Александра Македонского и походы Анибала стали поучительными для древних и новых вождей всех стран и народов. Подобно всем великим полководцам, Анибал вел войну не на удачу, а обдуманно, со строгим расчетом времени и сил противника. Он умел вовремя собрать войска, вовремя их выдвинуть; двигал же быстро, но в то же время скрытно, даже хитро. Он любил появляться перед врагом внезапно, как снег на голову; любил водить его за нос. Вот почему он устраивал засады и всякие военные хитрости. И в бою Анибал действовал весьма искусно. Особенно хорошо он вводил свою конницу, всегда кстати и удачно. В последние минуты боя он вводил сразу все войска и тем наносил обессиленному врагу жестокое поражение. Одним словом, он был велик, но не всегда счастлив, тогда как Александру Македонскому счастье не изменило ни разу в его жизни.

Покончивши с ближайшими соседями, римляне начали покорять отдельные народы. Их завоевания шли быстро, прошло две, три сотни лет и Римское государство растянулось от берегов Испании до границ Индии, а в другую сторону – от берегов Англии и Немецкого моря до пустынь Африки. Оно заключало всю бывшую монархию Александра Великого, следовательно, и Святую землю – Палестину. Между всеми народами, подвластными Риму, одни евреи строго соблюдали свои древние законы и обычаи старины; лишь только они не желали водиться с язычниками, живя особняком, как у себя дома, так и в городах Сирии, Египта, где всегда их было много. За это их ненавидели римляне, греки и ближайшие соседи, сирийцы. В свою очередь, и евреи ненавидели римлян за их жадность, суровость, а пуще всего за пренебрежение к народной святыне. Император Калигула приказал поставить в храме Соломона, в Святая Святых, свою золотую статую и поклоняться ей, как божеству, а по закону Моисея, в этом месте приносилась жертва единому Богу. Лет 60 после Рождества Христа Спасителя римляне распоряжались в Палестине, как хотели. Римские правители, или прокураторы, обращались с евреями сурово, презрительно, выбивали подати без жалости.

Угнетенный народ не уразумел смысла божественного писания, все ждал обещанного Мессию. Разошелся слух, что Он скоро явится, освободит евреев от римлян и поставит их превыше всех народов; тогда наступит для них новое царство. Пошли толки о чудных видениях: видели на небе хвостатые кометы и мечи, окрашенные кровью; видели в храме чудный свет и слышали среди ночи дивные голоса: «Уйдем отсюда! Уйдем отсюда!». Все эти знамения толковались по-своему теми из евреев, которые были уже готовы на смертный бой.

Их называли зелотами, что значит ревнующие. К партии зелотов принадлежали большей частью бедняки, люди неимущие. Обходя города и села, зелоты распаляли ненависть к Риму, вербовали воинов, сносились с дальними странами, вызывая из-за Иордана беглецов и разбойников. Люди, покорные Риму, например: ученые, богатые, притихли, потому что их не только не слушали, но изводили тайным убийством, как лютых врагов. Один случай вывел все наружу. Прокуратор Гессий Флор потребовал немедленной уплаты в счет податей большую сумму денег, а если не найдется такая сумма, то чтобы выдали ему из сокровищ храма. Евреи, возмущенные насилием, стали волноваться, и когда на другой день вступили в Иерусалим две римские когорты, то между ними и народом завязался на улицах бой, поднялся весь город. Гессий Флор хотел было занять храм, но это ему не удалось. Тогда он пошел на переговоры, очистил город и оставил в цитадели Антония только одну когорту, около 400 человек. Уступка прокуратора усилила дерзость мятежников: они запретили приносить в храм жертву за императора и благоденствие Рима, а вскоре после этого напали на замок Антония. Начальник, оставленной здесь когорты, соглашался уйти из города, если ему дадут свободный пропуск. Мятежники обещали, но как только римляне сдали оружие, зелоты напали на них и истребили всех до единого, так началось восстание 17 сентября, 66 лет спустя после Рождества Христова. Во всей южной Сирии возгорелась народная война. В городах началась резня: сирийцы резали евреев, евреи резали сирийцев. В городе Кейсарии не осталось ни одного еврея: в течение одного часа было зарезано до 20 тысяч человек. В египетской Александрии вспыхнула старая ненависть между евреями и греками; еврейский квартал «Дельта» был буквально завален трупами. Кровь лилась повсюду реками. Всякий считал за правое дело задушить, где можно, еврея, потому что он бунтует против императора. Тогдашний наместник Сирии, Цестий Галл, собрал 30 тысяч войска и двинулся к Иерусалиму, но еврейские вожди недалеко от города напали на римский лагерь, и Цестий едва от них отбился. Простояв 6 суток под стенами Иерусалима, он, вдруг без всякой причины, снял осаду и ушел в Кейсарию. Нужно знать, что римляне той эпохи потеряли старую воинскую доблесть, которая их украшала в борьбе, например, с Анибалом. Они избегали теперь военной службы и, вместо того, искали более выгодных мест – то при дворе императора, то наместника области, то, наконец, без всякой службы проживали в своих богатых поместьях, проводя время в удовольствиях. Римские легионы составлялись больше из покоренных народов: германцев, галлов, арабов, сирийцев и т. п.; собственно римских солдат считалось на службе очень немного. Вот почему и стали возможны такие случаи, как отступление наместника.