– Ну хоть они похожи на людей?

– Абсолютно нет.

Нирлан вывел на экран фотографии мерзких уродцев, похожих на помесь пучеглазой жабы-мутанта с длинной фигурной картошкой. Я выкапывала похожую в огороде, у нее словно росла голова и кривые маленькие лапки.

– И тут мне стало как за себя обидно, – я вздохнула громко и протяжно. – Понимаешь, что я сказала?

– Озвучила свои мысли, – до парня с Семанса все доходило, как до динозавра с очень длинной шеей.

– Вы считаете себя круче людей, смогли выжить среди огромных монстров, обладаете суперскими технологиями, – я обиженно надула губки. – И не можете как следует навалять уродливым жабам?! Позволяете им править вашей планетой! Что за позор!

– У нас нет возможности объявить шайплинам войну, – по голосу Нирлана я поняла, что рейнджер сам не прочь задать жару гадким тварям. – В звездной системе их намного больше по количеству, чем гуманоидов нашего с тобой анатомического типа, и вооружение у них одно из лучших в галактике. Далеко не все довольны тем, как исторически сложилось распределение ролей в галактическом сообществе. Мне тоже не нравится, что мы вынуждены подчиняться шайплинам. Но выбора у нас нет.

– Мы летим на жабью планету? – я перебила его, торопясь озвучить догадку, пока он сам все не рассказал.

Хотела доказать лишний раз, что люди – не такие дураки, какими их считают где-то на Центаврах.

– Штаб службы галактического космического патруля находится на подконтрольной им планете, в городе-столице одной из колоний шайплинской республики, – немного успокоившись, подтвердил Нирлан. – Мой начальник принадлежит к этой расе.

– И тебе не противно выполнять его приказы? Скажешь, никогда не чувствовал недовольства, затаенной жажды мятежа?

– Я привык делать свою работу, не задумываясь о том, что возглавляет нашу службу генерал шайплинов. Знаю, что рискую жизнью ради безопасности всех жителей галактики, как семанов, так и существ, принадлежащих к иным разумным расам. В нашем общем мире с миллиардами звезд и планет есть твари намного хуже по повадкам и в сотни раз опаснее, чем шайплины. Можно смотреть на ситуацию под разным углом. Они ограничивают нас в правах, но в то же время обеспечивают защиту для нас и наших детей.

– Короче, мне все ясно, – я постучала ноготками по подлокотнику. – Вам выгодно жить безропотными рабами. Теперь я понимаю, почему в вашей галактике не отменено рабство, как должно быть в цивилизованном мире. У нас, на Земле, с ним завязали. А у вас можно похищать кого угодно и продавать любым садистам.

– Продажа в рабство у нас тоже официально вне закона и ничего подобного не фиксируется на большинстве планет, – отверг мое обвинение Нирлан. – Однако черный рынок пока существует и некоторые государства пренебрегают общими рекомендациями.

– Те, кого вы боитесь на пару с жабами?

– Правильнее сказать, держим от них безопасную дистанцию.

– Как ни говори, смысл один, – я зевнула и откинулась на спинку кресла, упершись затылком в мягкий удобный подголовник.

Да, тут вполне можно прикорнуть на часок-другой.

– Нам ведь еще долго лететь? – я дождалась утвердительного кивка и прикрыла усталые воспаленные глаза. В них покалывало как от сухости. – Я, пожалуй, вздремну. Расскажи мне что-нибудь убаюкивающее, тихое и спокойное, без страшных монстров. О звездах и планетах, только интереснее, чем на лекциях по астрономии. И тогда я быстро усну без всякого гипноза.

– Я помогу тебе уснуть, – не видя лица Нирлана, я почувствовала, что он улыбается.

– Но перед сном пообещай мне кое-что. Дай честное слово крутого рейнджера, – я начала волноваться, примеряясь, как буду просить инопланетянина о моей собственной свободе.

– Что конкретно ты хочешь от меня услышать? – обеспокоенно спросил Нирлан.

– Скажи, что не продашь меня никому и ни за какие деньги вселенной. Понимаешь, Нирлан, я боюсь уснуть свободным человеком разумным, а проснуться говорящей куклой с промытыми мозгами.

– Обещаю не нарушать установленные границы свободы твоей личности. Поверь мне, Ксения, – мужчина встал и подошел ко мне. Пристегнул ремнем безопасности и погладил по голове как ребенка. – Я никому и никогда тебя не подарю и не продам. Даю честное слово космического рейнджера.

– А собаку тоже не продашь?

– Не продам.

– И не подаришь?

– И не подарю.

– Заметано. Ловлю на слове. Могу спать крепко и без тревог как младенец. Пожелай мне спокойной космической ночи и приятных снов.

– У нас на Семансе с древнейших времен говорят перед сном тем, чьей жизнью особенно дорожат: “Пусть ночь тебя укроет теплой мягкой шубой из пуха облаков, и ты пустишься вскачь на летающей олирайне, будешь вплетать яркие звезды в ее шелковистую гриву”.

– Эта ваша летающая оленебалерина – она похожа на нашу крылатую пони из мультика?

Я почувствовала себя маленькой девочкой, слушающей красивую сказку перед сном. Нирлан медленно проводил рукой по моим приподнятым лаком волосам, не касаясь макушки, и это успокаивало, даря завораживающе приятные ощущения и пробуждая тягу ко сну. Подумала, а может, он слегка слукавил, когда говорил, что насовсем потерял способность к гипнозу.

– По обобщенным информационным сведениям, на Земле не существует животного, о котором ты говоришь, – удивился Нирлан полушепотом, чтобы не прогнать подкрадывающийся ко мне сон. – Пони не летают.

– В моей сумке осталась жвачка со сказочными летающими пони. Некоторые животные на Земле живут лишь в воображении людей. А еще у нас есть герои мифов древних народов, – у меня стал заплетаться язык, и я не смогла поведать нашему с Лесей защитнику о Геракле и Персее.

Сон унес меня в сказочную даль на легких пушистых крыльях семанской пони, но в этом прекрасном сновидении мы с Нирланом катались вовсе не на маленьких разноцветных лошадках, а на огромных темно-зеленых с желтыми крапинами динозаврах. Травоядных, к моему счастью. Привыкший к суровым условиям родного мира храбрый рейнджер, вот даже ни капельки не сомневаюсь, сумел бы обуздать зубастого тирекса.

Медлительные ящеры лениво ковыляли по горной долине, усеянной блестками крошечных цветочков. Живые белые “звездочки”, рассыпанные по мягкому травяному ковру, сияли в туманных сумерках раннего вечера будто лампочки на витрине киоска. Мне хотелось набрать букет и поставить в красивую вазу. но я не решалась попросить о привале, чтобы Нирлан помог спуститься с жесткой и шершавой спины очень уж необычной “скотинки”, где я сидела аккурат между двумя острыми гребнями.

Должно быть, на родной Земле я пересмотрела мультиков. Словно маленькая девочка с азартом ждала новой серии “Погонщиков динозавров”, так чему теперь удивляться? Нет, все-таки есть чему…

Проснувшись резко и немного испуганно, как от громкого щелчка над ухом, я точно не из-за мульта продолжала чувствовать пальцами округлую посередине и пупырчатую по краям чешую динозавра и видеть перед слипающимися глазами ласковую и счастливую улыбку инопланетного красавчика.

Приятно просыпаться в своей кровати, под уютным одеялом, и понимать, что ты дома, а не продрать глаза, разминая затекшую шею, и вспоминать, что ты находишься неизвестно где и летишь непонятно куда. Я вспомнила репортажи из новостей со всего мира о нелегальных мигрантах, которые упаковываются в дорожные сумки, залезают в ящики. Они по сотне человек набиваются в тесные вагончики и трясутся там скрюченные весь долгий путь в страхе, что их обнаружат при проверке или сами перевозчики выкинут за борт, как ненужный груз, прикарманив их денежки. Физически я чувствовала себя лучше, чем те отважные скитальцы, но морально примерно так же.

В чужой галактике я была никем, существом без намека на права и свободы. Меня можно было прихлопнуть как муравья, пустить на суп или мумифицировать для частной коллекции. Единственным источником надежды для меня оставался похожий на человека мужчина. Нирлан с Семанса не был жабой или ящерицей, и этот простой факт вселял уверенность в том, что мое невероятное космическое путешествие не окончится трагически. Он обещал заботиться о нас. Не так ли?