— Я… Извините, — прошептала подруга, вскочила и убежала в сторону дамской комнаты.

Андрей лишь пожал плечами, попрощался со мной и ушёл.

— Зачем ты так? — прошипела вернувшаяся беглянка.

— Если начинается гангрена, то целесообразнее ампутировать, чем ждать “авось пройдёт”! — попыталась оправдаться я. — Ты себя со стороны не видишь.

Что до Матвея. Шумихи избежать ему не удалось. В итоге очень многие солидные личности нашего города отвернулись от него.

Значительно позже, через пару месяцев, Машка рассказала мне, что адвокатская контора Матвея разорилась. Люди перестали обращаться к нему. Говорят, что они с матерью продали квартиру и уехали из города.

Я, как и планировала, отправилась работать в районную больницу, подальше от всего, что напоминало мне об этом грандиозном скандале. Там всё было совсем иначе: новые люди, не такие двуличные, как в большом городе; новые случаи, настолько интересные, что я периодически консультировалась со своим куратором по дипломной работе, а через него и с несколькими врачами в областной больнице.

На первых порах меня прикрепили к местному “светиле”, являвшемуся одновременно и заведующим отделением в районной больнице, и хирургом общей практики в поликлинике. Первые два месяца я просидела только на приёме. Затем меня стали ставить в смены и в отделение. Ближе к новому году я уже ассистировала на операциях.

Жизнь била ключом, больше, правда, по голове. Папка с записями и исследованиями росла не по дням, а по часам. Пара лет такой плодотворной практики, и можно будет в ординатуру документы подавать. Тем более, что Максим Евгеньевич, мой куратор по дипломной работе, крайне настаивал.

Что до личной жизни, я решила пока поставить её на паузу. После Матвея мужчинам я мало доверяла. Нет, мой спаситель Андрей показал, что не все представители противоположного пола козлы. Но и к новым опасностям я пока готова не была.

Роман Витальевич Ворожбин

Долго злиться на мать не выходило. В душе я понимал, что она не со зла.

Добравшись домой, принял душ. На сон мне осталось всего три часа. Не так уж и мало на самом деле. Завёл будильник, затемнил спальню и… уснул ещё на подлёте к подушке.

“Малы-ы-ы-ыш, вставай! Ты же заводил будильник, значит, встава-а-ай!” — раздалось в тишине.

Потянулся за телефоном, который должен был лежать на тумбочке. Не нашёл. Открыл глаза, сел и начал искать, куда запропастился орущий на всю квартиру гаджет.

— Я так и знал! — в дверях, ехидно улыбаясь, стоял младший брат. — Просыпайся, соня!

— Ден, я тебя сейчас прибью! — вскочил я с кровати.

— Ага, обязательно! — хохотал, уворачиваясь, паршивец. — Только потом мамке сам будешь объяснять, почему ей обломилось с внуками. И всю нелёгкую ответственность возьмёшь на себя… по обеспечению её требуемым.

— Урод ты, мелкий! — плюхнулся я на стул в кухне, куда мы, дурачась, добрались.

— Послеобеденный кофе, бутерброды с колбасой, — изображая официанта, объявил Денис, выставляя передо мной на стол всё вышеозвученное, затем резко сбил весь сложносотворённый им образ и сказал: — Я всё равно пока на большее в полевых условиях не способен. Но я учусь!

— Ага, наслышан. Отец в красках пересказывал результаты своего общения с Полиной.

— Да, — тут же сник Денис. — Эта мелочь… Она… Сущий дьяволёнок и моё наказание.

— Ты справишься обязательно, не переживай. Она тебя по-своему любит. Где-то в глубине юной души.

— Ага, как же, — фыркнул брат. — Давай о деле.

— Когда я ем, я глух и нем, — не согласился я. — А потом ещё умываюсь и одеваюсь. Поговорим в машине.

— Ага, в моей! — рыкнул брат, но “правила ведения беседы” принял.

Мы были знакомы… да вот тридцать лет с хвостиком. Знали друг друга как облупленные. Сколько бы Денис не паясничал, обмануть меня не вышло бы всё равно.

— Что случилось? — спросил я, садясь в машину.

Какой же кайф, когда за рулём не ты. Можно расслабиться, почитать документы. Да, даже позволить себе вздремнуть, если поездка дальняя.

— Проблема с поставщиками. Они встали в позу. Требуют на встречу тебя и никого больше, — ответил брат.

— Оригинально. А причина?

— Не объясняют.

— Ладно, разберёмся, не переживай, — ответил я брату. — Ещё есть что-то, чего я не знаю, а должен?

— Ну-у-у… Тут такое дело. Я подумываю выйти из семейного бизнеса.

— Совсем обалдел что ли?! Как тебе такое вообще на ум прийти могло? — я полностью повернулся лицом к брату, чтобы лучше видеть его эмоции.

Не шутит.

— Денис, не пори горячку. Что случилось?

— Понимаешь, я тут подумал… Если бы не Влада, то всё равно меня бы сняли с должности. Так смысл за неё держаться? Найдёте того, кто будет “на месте” сидеть на этом месте. Уж прости за каламбур, — ответил брат.

По желвакам, слегка выпирающим на челюсти, я понял, что решение далось ему не так легко, как он это сейчас мне тут пытается описать.

— Нет, мой хороший. До лета ты сидишь на своём месте. Если решил точно и бесповоротно, то за это время я постараюсь присмотреть тебе замену. А пока что работаем в старом режиме. Кстати, отец в курсе?

— Ты что? — округлил он глаза. — Разве я похож на самоубийцу? Я решил начать с меньшего из двух зол.

— Хм, приятно. Значит я недозлодей? — поиграл бровями, а потом не выдержал и рассмеялся. — Братишка, у тебя уже семья, а ты всё боишься мнения родителей. Пора уже оторваться от маминой юбки, не находишь?

— Я пытаюсь. Просто так, как ты, не могу. У тебя стальные… нервы.

Мы переглянулись и рассмеялись уже вместе. Дальше дорога проходила в атмосфере непринуждённой болтовни.

Совещание прошло плодотворно. К сожалению, мне действительно пришлось спешно собираться на встречу с поставщиками. Требование выставлено было практически в ультимативной форме. Выезжать пришлось прямо из офиса. Прихватил смену белья — хранилась в кабинете вот для таких форс-мажоров, — необходимые документы и отправился в дорогу.

Единственным приятным бонусом оказалась машина с водителем. Акционеры настояли. А если вспомнить, что моё личное авто осталось припарковано у подъезда в спальном районе, то это просто нереальная удача.

Время уже подходило к девяти вечера, когда мы выехали на федеральную трассу.

— Роман Витальевич, вы не беспокойтесь, довезу в лучшем виде. Часам к двум ночи будем на месте. Илона уже забронировала для вас номер в гостинице. Отдохнёте, а утром, свеженький как огурчик, отправитесь по своим делам.

— Спасибо, — устало вздохнул я.

— Вам бы поспать, — сочувственно покачал головой мой личный водитель. — Вы не беспокойтесь, я справлюсь. Мне не впервой.

Немного подумав, я согласился с доводами мужчины и ближе к половине десятого уже уснул. Мне снились ярко-голубые глаза. Такие добрые и нежные. Затем из темноты, что окружала меня, стали проступать черты женского лица. Совсем ещё юная, чуть за двадцать, девушка смотрела невероятно грустно. Хотелось сделать что угодно, но добиться улыбки на серьёзном лице.

Этот сон преследовал меня уже не первый месяц с завидной периодичностью. Каждый раз девушка смотрела на меня своими голубыми омутами, а потом просто исчезала. Никогда бы не поверил, что взрослому мужчине может сниться такое.

Я проснулся от яркой вспышки и удара. Боль прострелила левую ногу.

— Матвеич, что… — и наступила темнота.

Роман Витальевич Ворожбин

Темнота.

Я стоял в центре тусклого круга. Будто на меня светил старинный фонарь, отбрасывая причудливые тени, но плохо освещая то место, где я находился. Вокруг были здания, незнакомые, древние. Как будто я попал в центр города позапрошлого столетия. Около меня сновали какие-то серые тени, в которых и людей-то определить было сложно.

Вдруг мимо пробежала девушка, такая лёгкая и неуловимо родная. От неё исходило яркое сияние, а за плечами были сложены два белоснежных крыла. Ангел завернул за угол и пропал.