Когда широкие ворота машзала опустились вниз за последней машиной, Тахакаси произнёс своим хриплым голосом:

— Теперь мы лидеры в технологиях строительства полярных станций! Президент будет доволен!

Затем он сделал небольшую паузу и продолжил:

— Кохэгу, мне нужно поговорить с Гансом Майером так, чтобы об этом никто не знал. Устрой нам встречу. Лучше сейчас. Мы не должны останавливаться на достигнутом.

В ответ Кохэгу Такаги сделал послушный кивок головой, немного отклонив верхнюю часть туловища вперёд и упёршись ладонями в колени, после чего поднялся на ноги и удалился прочь за одной из бесшумных раздвижных дверей, на которой была изображена гравюра 1932 года японского художника XIX–XX века Хасуи Кавасэ под названием «Tago Bay», на которой был изображён зимний вид на гору Фудзи из парка в порте Тагоноура.

Уже когда все прибывшие пилоты разошлись на этаже по своим номерам, в комнату Ганса Майера осторожно постучали.

— Открыто! — громко произнёс он.

В дверь вошёл японец в корпоративной форме простого сотрудника станции и сказал:

— С вами очень хотят поговорить люди из администрации. Это важно сделать немедленно. Не хотите пройти за мной сейчас?

Ганс внимательно осмотрел вошедшего с головы до ног, а затем ответил:

— Отчего ж? Пройдёмте.

— Держитесь от меня на некотором расстоянии, будет лучше не привлекать к нам дополнительного внимания, — предупредил его посыльный.

— Хорошо, — спокойно ответил Ганс.

Они вышли из комнаты. Ганс выждал время, пока между ними образуется достаточная дистанция, а затем двинулся вслед. В лифте они поднялись вместе на несколько этажей выше, а затем прошли по коридору административного корпуса, пока, наконец, не дошли до дверей одного из офисов, куда японец предложил пройти Гансу вежливым жестом руки.

Войдя внутрь, Ганс увидел сидящего за столом Тэхэкиро Тахакаси уже в привычном чёрном костюме и Кохэгу Такаги, расположившегося на диване неподалёку возле стены, который практически всегда присутствовал рядом со своим боссом и наряду с функциями секретаря также являлся его личным секьюрити. Ганс не особенно удивился этому вызову, его стойкость в любых ситуациях позволяла ему совершенно спокойно и хладнокровно реагировать на любые неординарные события, возникающие вокруг, поэтому он довольно расслаблено и просто подошёл ближе к столу и уверенно начал свой диалог первым.

— Зачем вы хотели меня видеть?

Тахакаси размеренно предложил Гансу сесть, протянув руку и указывая ей в сторону стоящих кресел с другой стороны стола.

— Спасибо, — спокойно усаживаясь в одном из них, ответил Ганс.

— Для начала я хотел бы, чтобы вы видели в нас только союзников, — начал свой диалог Тахакаси.

— Допустим, — сухо произнёс Ганс.

— Как вам понравился финиш? — явно намекая на оценку последних этапов модернизации, спросил Тахакаси.

— Да, признаюсь, уровень действительно меня поразил, — ответил Ганс, — это серьёзный шаг вперёд.

— В некотором смысле я и позвал вас для того, чтобы узнать именно ваше мнение об этом, но есть и ещё кое-что, что я хотел бы передать вместе с вами вашему руководству. Вы прекрасно понимаете, что люди моего уровня не встречаются друг с другом просто так, поэтому для личных встреч с руководителями вашей стороны мне бы потребовались особо веские причины, или, если будет лучше так выразится, конкретные задачи, которых к сожалению пока нет. Поэтому я решил, что будет лучше передать им с вами наши настроения по поводу возможных стратегий совместного технологического развития в будущем.

Ганс внимательно слушал то, что ему говорил Тахакаси и пытался при этом максимально проанализировать общую ситуацию, так как не совсем понимал, о чём на самом деле идёт речь.

— Простите, но я не совсем понимаю вас, — уверенно и твёрдо сказал Ганс.

Тахакаси не был человеком, обладающим лукавством в ведении собственных тактик, но в тоже время был очень осторожен в выборе подходящих форм и определений своих принципиальных позиций.

— Я буду с вами максимально откровенен, Ганс Майер, — продолжил он, сделав небольшое ударение в своей интонации на личном обращении, — мы знаем об аномалии, которую зафиксировали русские на разломе шельфового ледника Росса во время вашей предыдущей экспедиции на Конкордию. А также мы знаем, что на Амундсен-Скотт внезапно прибыли два ваших пилота без каких-либо видимых для этого причин. Я повторюсь, мы всегда были и будем оставаться вашими союзниками и ни в коем случае ни при каких обстоятельствах не будем претендовать на ваши исторические потенциалы. Я просто хочу, чтобы вы Ганс, передали своему высшему руководству, что мы понимаем, о чём идёт речь и предлагаем в будущем объединить наши усилия в развитии ваших направлений, в которых мы очень заинтересованы. А чтобы мои слова не показались вам наглой самоуверенностью, то хочу вам сказать сразу, что человек, который пригласил вас на эту встречу, как и половина всего персонала на этой станции являются искусственными андройдами, готовыми выполнить любой наш приказ без колебаний.

В этот момент Ганс понял, что именно хочет от него Тахакаси, но по естественным причинам соблюдения секретности его это нисколько не смутило, и он продолжил вести ту же нейтральную позицию несостоявшегося диалога.

— Очень может быть, что за всеми этими событиями действительно стоит что-то большее, но, к сожалению, лично мне об этом ничего не известно. Единственное, что я могу донести до своего руководства, так это наш с вами разговор в его подробном описании. В остальном же мои руководители будут сами оценивать и анализировать, полученную ими от меня информацию. Могу ли я ещё быть чем-либо вам полезен?

Тахакаси был очень мудрым человеком и прекрасно понял, что и Ганс всё понял прекрасно, а значит, выполнит именно то, о чём тот его и просил. Никаких причин на чём-либо настаивать не было. Разговор можно было считать завершённым, а реальные цели оставались далеко впереди за тяжёлой непробиваемой мглой предстоящих событий. Но первый ход был уже сделан, а остальное зависело только от судьбы, поэтому японцы остались довольны реакцией и поспешили завершить данный диалог.

— Я очень рад, что нам с вами удалось встретиться и узнать ваше мнение о наших достижениях, — с естественной улыбкой на закалённом годами лице подвёл Тахакаси итог этой встречи, — спасибо за то, что вы не отказались придти сюда в столь оперативной форме и я от всей души желаю вам крепкой удачи во всём, а также вашим товарищам. Поверьте, мы будем очень надеяться на ваши дальнейшие успехи! А теперь не смею вас больше задерживать здесь. Всего доброго!

Кохэгу Такаги на этих словах встал со своего места и с вежливой улыбкой на лице, прощаясь, протянул Гансу руку в знак благодарности за визит. Поднявшись из кресла, Ганс пожал её, после чего вышел за дверь. Эта встреча на самом деле имела очень серьёзную подоплёку, о которой могли догадываться только инженеры с хорошим знанием общей ситуации вокруг того, за чем так долго вели охоту разные стороны одного старого конфликта, разгоревшегося вокруг так называемой «базы 211», само существование которой периодически стояло у некоторых под серьёзным вопросом. В любом случае расчётливость Ганса сразу же выполнила свои прогрессии, как механическая счётная машинка с множеством цифровых табло и тугих кнопок с рычагами сброса и множителя. Он понял, что всё нужно рассказать Йозефу, чтобы продублировать информацию, которую в самом критическом случае должен будет передать он. Поэтому Ганс сразу отправился к нему в номер, тем более что произошедший разговор имел несколько провокационный характер, если смотреть на него было исключительно под углом секретной миссии, о которой никто не должен был знать вообще.

— Послушай, нам надо поговорить, — сказал он, после того, как зашёл к нему в номер и по-свойски вальяжно расположился на диване, пока Йозеф прибирал свои вещи в шкафу после принятия душа.