Надо действовать незамедлительно, хотя, конечно, время уже позднее.

Звонок Алексеева начисто лишил меня сна. После дежурных приветствий в духе «сколько лет, сколько зим!», он как-то очень уж нейтральным голосом сообщил, что все еще работает над расшифровкой текста и просто хотел бы уточнить некоторые детали: первое – когда и как эта записка оказалась у нас, и второе – не было ли к ней какого-либо материального дополнения. Мое сердце рухнуло вместе с мечтами о подержанной иномарке. Темнить было бессмысленно, так как я не знал, что еще написано в бумаге. Поэтому кратко изложил предысторию и добавил:

– Там еще были подклеены синий и красный камешки, они сейчас у жены.

– И все? – сухо спросил Алексеев

– Все.

– А вот в бумаге речь идет еще о каких-то ценностях, которые надо смотреть внутри.

Мне стало как-то не по себе.

– Хорошо, сегодня уже поздно, мы легли спать, давайте завтра внимательно посмотрим, и я перезвоню.

Алексеев оставил свой телефон. На том распрощались.

Таня, конечно же, не спала, слышала мой разговор, и мы набросились на прибор, разобрав его на атомы. Ничего не было.

Вдруг меня прошиб пот – аккумулятор! Я же оставил его в ремонтной лавке! А ведь он сразу показался каким-то не таким…

Дожидаясь утра, я совсем извелся и, не позавтракав, бросился на рынок. Естественно, он еще не работал. Новоявленный малый бизнес у нас в те годы особо не надрывался. Я уныло брел вдоль закрытых лавок, но в «своей» разглядел какие-то признаки жизни: из-за металлических штор пробивался свет. Охрана? Постучал. Штора приподнялась, и к стеклу прилипла незнакомая мне мрачная физиономия.

– Закрыто. Че надо?

– А когда откроетесь? Я тут одну вещицу оставлял в ремонт, хочу забрать обратно, необходимость отпала.

– Че за вещица?

– Да аккумулятор старый.

– Аааа, ну заходи, поищем. – Мужик лениво приподнялся и запустил меня вовнутрь.

– Вон там. – Он указал мне на какую-ту каморку. – Щас свет включу.

Свет действительно вспыхнул, но тут же погас. По крайней мере, мне так показалось…

Не дождавшись Игоря до обеда, Татьяна всерьез разволновалась, она не представляла, где искать пропавшего мужа. Знала только, что он рванул на какой-то рынок за батареей. Сначала позвонила ювелиру.

– Олег, кажется, у моего неприятности из-за тех камешков, что он тебе показывал.

– А я ведь говорил ему быть осторожным. Штука эксклюзивная, таких у нас в стране почти нет, ну, разве что в Алмазном фонде. Ты помнишь цену, которую я ему называл?

– Да.

– Так вот, поскольку я все равно к этим цацкам больше не прикоснусь – жизнь дороже, – сразу говорю тебе – можешь смело умножить мою цифру на 10. В любом случае милицию к этому делу не подключай, не тот уровень. У тебя есть знакомые на Лубянке?

– Может быть…. подумаю…. спасибо.

– Да, и сама держись от этого подальше.

Он положил трубку. И исчез из ее жизни.

Татьяна потеряла самообладание лишь на мгновение; человеком она была твердым и решительным. Где семейная записная книжка?

Знакомый на Лубянке у нее был. Миша Попов. Учились на одном курсе, хотя он был гораздо старше, так как поступил в институт откуда-то с «партийной работы». Кажется, он даже был влюблен в нее, пытался неуклюже ухаживать, но карьерные устремления взяли верх. А потом у нее уже тогда был роман с Игорем, переросший в свадьбу сразу после возвращения из Рангуна.

На эпизодических посиделках выпускников Попов не появлялся, все были уверены, что он где-то в «аппарате ЦК партии». Потом подружка шепотом рассказала, что накануне «революции 91-го» он оказался на руководящей работе «в органах КГБ».

– Как же его отчество? Ладно, буду звонить по домашнему вечером, если, конечно, сохранился прежний номер.

Татьяна почему-то была уверена, что квартиру Попов не менял, так как отец у него в свое время был крупным партийным работником и проживал в известном Доме на набережной. Такую недвижимость не меняют. Это исторический капитал.

Усидеть дома она не могла и бросилась на ближайший вещевой рынок искать Игоря – вдруг повезет? Это ее спасло.

Безуспешно проблуждав по бесконечным торговым рядам, Татьяна вернулась домой. Дверь оказалась прикрыта, но не заперта, хотя она хорошо помнила, как поворачивала ключ три раза в недавно установленном «суперзамке». Теперь он не работал. Значит, были гости. Недобрые. Первое, что пришло в голову, – про их находку узнали грабители. Значит, Игорь в беде… Боже, как все плохо! Ну зачем они связались с этими проклятыми камнями?!! Надо было отправить все это заказным Алексееву – и с плеч долой!

Видимо, «супер» оказался действительно прочным, раз его не вскрыли отмычкой, а взломали «по-черному». За дверью было тихо, но входить она опасалась. На всякий случай позвонила соседке по лестничной клетке и громко с ней поговорила о плохо работающем мусоропроводе. По ее традиционно ворчливому тону поняла, что та ничего не слышала и ничего не знает.

Зашла. В квартире все перевернуто. Диван и любимое кресло вскрыты, как брюхо потрошеной рыбы. Картины сброшены. Обои за ними сорваны. Книги «прочитаны». На кухне все специи на полу. Явно искали тайники.

Звать милицию? Но Олег этого не советовал. Может, в данном случае он прав. Так, что пропало? Конечно же, прибор; камешки, лежавшие на видном месте (а чего их прятать? она же не знала, что они какие-то особенные); еще всякая бижутерия из числа ее скромных украшений. Слава богу, документы были при ней. Если бы не пропавший прибор, можно было подумать, что орудовал мелкий воришка. А так все ясно: адрес выдал Олег или Игорь, скорее всего, под жестким нажимом бандитов…

Закрылась на цепочку и приперла дверь обувной тумбой.

Погрузилась в уборку. Ближе к ночи, когда, по ее прикидкам, Михаил должен был уже вернуться со службы домой, затаив дыхание набрала номер. Мучительные гудки. Наконец, знакомый голос.

– Слушаю.

– Миша, это я. Таня! Из иняза…Ну… как ты поживаешь?

– Узнал. Что случилось? Ты же не от скуки звонишь.

– Слушай, мы с Игорем не по своей воле попали в жуткую передрягу. Нас могут убить. Кажется, его уже похитили…

– Ты в милицию заявляла?

– Нет. Это, наверное, по части твоей организации…

– С чего ты решила? Ладно, можешь завтра подъехать в нашу приемную на Кузнецком?

– Нет, я не могу выйти из квартиры; она была сегодня взломана, замок – в хлам.

– Понятно. Говори адрес, через час буду.

Бросилась к зеркалу приводить себя в порядок.

Звонок.

– Кто?

– Михаил.

Разбаррикадировалась.

– Привет! Первой протянула руку, чтобы снять неудобный для него момент с дружескими объятиями. Он все такой же: высокий, светлые вьющиеся волосы – аккурат партработник. За спиной – проворный мужичок с кейсом, тут же начинает колдовать с дверью.

Михаил проходит на кухню, по дороге бросает взгляд на единственную комнату.

– Что, скромненько? – спросила Татьяна с невесть откуда навалившимся вызовом.

– Нормально. Давай без комплексов, – сухо ответил он и устало расположился на табурете.

– Ну, рассказывай.

Тем временем его сотрудник шустрит по квартире, что-то разглядывает, фотографирует, осторожно заглядывает на кухню, кладет ключи от нового дверного замка. На вопросительный взгляд Михаила, прервав сагу Татьяны, рапортует:

– Никаких внятных следов. Работали профи.

Михаил встает.

– Все. Извини, сегодня по любому больше ничего сделать нельзя. Отдыхаем. Завтра будь на телефоне во второй половине дня. Продолжим. Видно, что дело сложное, и нас касается лишь отчасти. Может быть, надо будет подключать другую контору. И без милиции здесь не обойтись, никто лучше нее не знает, кто кого крышует на этих ваших рынках.

– Почему «наших»? Ты сам разве на рынки не ходишь?

– Нет.