Тогаф «Мой долгожитель, вы изложите Свои идеи наконец. Что ж вы лежите?» Извините вы меня, я стал стар, и в жилах Не кровь юного вояки, а старожила! Вот как: Дорожка из золотого кирпича, Ручьи, сливаясь в море, неистово мчат. Два стражника на входе с мечами стоят, А дальше – развилка и меж ней рычаг. Нажав на рычаг, слегка не умело, Триумфальная арка впереди загорелась. Львы рычат от нечего делать, На их горе нет Гудвина, раздававшего смелость. Здесь не вписывался всегда в поворот. Чувство, будто заносит в водоворот. Буду рад скульптуре птицы мира. Девичий виноград закроет ей глаза на мой лик вампира! Здесь сейчас взлётная полоса. Разбегался и взлетал – наяву чудеса. Взлетают самолёты теперь пускай, А по бокам от неё громоздятся леса. Если от рычага влево свернуть, До моего дома будет проложен путь. По Золотым Вратам до главных ворот Добраться вам не составит хлопот. Как только зайдём – сразу салют, Полыхает стол выпивкой и запахом блюд. Раньше из миски корм, а теперь мне нальют Каберне Совиньон. Вот такой вот уют! Из слоновой кости колонны сопровождают путь наверх, Стеснительные примадонны излучают множество сфер, Под звуки аккордеона танцует строгий наш мэр, Поднявшись увидим балконы, а из них – вид на сквер. На долину пеленой опустился туман… «Хватит, постой, завершай балаган! У вас две комнаты всего. Это – самообман! Убил время мое зря, чёртов шарлатан!» И я снова, проснувшись, лежу на диване. Жизнь однообразна, походу, у меня с вами… Я серое пятно, мое имя скрыто, Я уже давно не здесь, но ещё знаменитость! Сакура Под розовой небесной гладью Такого же, пожалуй, цвета Стоит одно очарование, Встречая все весны рассветы. А рядом с ним ещё немало Таких же точно душ забвенных. Хотят, чтоб мир был только алым, И ветер дул бы вдохновенный. Они росли здесь много лет И приносили в пустоту Добра и радости тот свет, Что бил фонтаном в высоту. Но подошли к дивной равнине Коварные и злые люди. Срубив одну из них, невинных, Они приня́лись за другую. И погибал несчастный лес От рук жестоких мироедов, И улетал в страну чудес Тот свет, что людям был не ведом. Прошли года, и в этом месте Воздвигли смелый, сильный город. Он был почти везде известен Той красотой и был всем дорог. Он жил спокойной, мирной жизнью И постепенно расцветал. И горожане жили с мыслью, Что так теперь будет всегда. Обычной ночью все заснули И затворили все врата. Они не стали караулить — Не в планах было ждать врага. Но враг пришёл, и он поджог Равнину с этим городком. И не осталось в нем дорог, Никто не смог спасти свой дом. Теперь там мёртвая земля, И нет живого ничего. Уснули мирным сном поля, Избавившись от всех тревог. Мы можем ждать того плода, Но не появиться победа, Ведь не ценили никогда Тот свет, что людям был не ведом. Только начало
Сколько тропинок вытоптано, Сколько дорого пройдено, Сколько ходов изучено, Сколько домов построено Нами! А я вечно в том же обличии Маленьких дурачков. Понимаю, что неприлично, Но образы постоянно проходят сквозь это личико. Сними оковы стихов в этой жизни моей мистической! Нет! Чрез всю мою жизнь красной нитью Будут идти рифмы, не стараясь куда-то выйти. А я пойду за ними или с их помощью. В гору или под неё – не знаю. Да и чёрт бы с ним! Ну а пока – кручусь юною балериною, Пою песни, надеясь, что каждая лебединая, Пытаюсь убить мысли, катящиеся лавиною, Жду, чего ещё заслужило тело мое невинное! Ты не подумай, я не устал. Да и чего греха таить, я знаю в чем корень зла! В этих стишках, что были на устах. Хотя похер, что написал, то написал! А… Ты всегда тогда была рядом. Уходила и вновь возвращалась. Не проходило минуты без счастья, И если я скажу: «пока», то это только начало. Надеюсь, что этим точку поставлю, Ведь мое детство, увы, истончалось. Мне пора в долгий путь, и я справлюсь. И если я скажу: «пока», то это только начало. Сколько слов сказано, Сколько песен спето, Сколько всего написано, И сколько же было сделано Нами! Спасибо всем большое, Каждому, кто был в деле. Благодарен вам всей душою. Обезьяне поклон отдельный. И сколько бы ни длилось спасение от злодеев, Построим ту оборону, которую и хотели! Колодец освободится, полянка не зарастёт. Оставим все потомкам, и, может быть, кто найдёт. Тогаф как надзиратель пропустит только достойных, Он вечный созидатель в этой стране историй. Концовка уж так близка, осталась пара страниц. Желание всё одно: не видеть «этих» границ. Мне хуже уже не будет – собрал себя из частиц. Ты в памяти навсегда, несмотря на то, что жизнь – блиц! Ведь… |
