Кеду ворчит:

— Беспокоят маги из-за стены.

— Это Юй, они моряки. Но вот медани… — Харит смотрит на Кехана.

— С медани все знают, что делать, — подал голос ютама, откладывая свиток. Теперь в опухших пальцах старика крутилась кожаная лента, — жечь их.

— Огненного боя хватит, — кивнул Харит.

— У них есть что-то большее, — напомнил Кехан.

— Что?

Кехан пожал плечами.

— Большое. Узнаем. Я буду с той стороны, где оно лежит.

— И твои Кауи Рижан, — хмыкнул кеду.

Ютама шумно фыркнул и покачал головой.

— Это забавно, они и правда за тобой ходят. Как ученики.

— Нет, — Кехан мотнул головой, — неразумные подражатели. Чему учиться? И у меня? Старший практически ютама.

— Нарывается на урок, — кеду усмехнулся, дергая седую косицу.

— На клинок, — Кехан изобразил недовольство. — Чуть не подрубил его пикой, влез прямо в канон. В полную силу.

— И правда… нарывается — пробормотал Харит, — но это можно использовать.

Будет новый план?

Все идет хорошо, слишком хорошо.

С рассвета фалангеры отразили два штурма, огонь, изливающийся вниз по стенам, позаботился о скапливающихся в щелях и между оберегов тенях. На один прорыв, у малой угловой сторожевой башни, были брошены пикейщики Джихан Беру.

Хотя было очень странно, как мало времени заняло появление наемников. Будто они ждали прорыва заранее? Может, и ждали? Три тройки взлетели по узкой лестнице с нижнего яруса на помост, едва только первые Юй перепрыгнули увенчанный пиками парапет, а последние живые фалангеры подняли клинки, встречая удачную атаку.

Тогда крыша малой башни уже пылала, жидкий огонь с осадного орудия, который не смогли перехватить в воздухе ни маги, ни лучники с катапультами, стекал с изогнутых коньков золотыми ручьями, прожигая в камне черные дорожки. Осколки, разлетевшиеся в момент взрыва, легко пробили легкие доспехи фалангеров, отправив к предкам более половины оборонявшихся.

И вот, Джихан Беру наверху. Часть практически сразу отбрасывает пики, перехватывая атакующих Юй с их странными мечами-крюками. Другие метнулись к стене, используя длинные пики для того, чтобы сбросить штурмовые лестницы. Две из трех под рычание и вопли были отправлены вниз. Третья упала парой мгновений позже, пылая, павшая жертвой собственного огня.

Последние Юй на стене пали под слитным ударом с двух сторон.

И осада ненадолго замерла в неустойчивом равновесии.

Павалан наблюдает за схваткой со сторожевой башни, прилегающей к отвесной скале, служащей естественным продолжением первой линии защиты. Кауи Рижан, что подчинялись ему, стояли в резерве с малой катапультой, прикрывая лучников, сейчас с натугой разворачивающих станок для смены зоны обстрела.

Люди умирали у парапета и внизу, у подножия серых стен, крыша выгорающей башенки рушилась внутрь, взметнувшийся пепел и гарь застилали вид, прикрывая движения Юй. Чуть дальше свивался хищными кольцами между холмов болезненно-зеленый туман.

По небу бежали низкие темные облака, они цеплялись за островерхие пики, оставляли ошметки на скалистых отрогах, плевались снежными залпами, залепляющими глаза и амбразуры. Приближался закат и солнце, выглядывая из-за туч и скал подсвечивало неприглядную картину долгого сражения.

Но все было хорошо, даже слишком.

Па Даржан держалась.

Все изменилось в один миг, когда последние солнечные лучи скользнули по холмам, разрезая сумрак. Туман взбурлил зеленой жижей, растекаясь ручьями. Маги, собравшиеся на одной из возвышенностей, затянули заунывную песню, воздев руки вверх. Засуетились солдаты Юй, оставшиеся в лагере, стаскивая покрытие с того самого, подозрительного холма. Пение достигло крещендо, взвиваясь в воздух вместе клочьями полупрозрачного тумана.

Покрытие сползало с начавшей шевелиться горы, истаивая под прикосновениями едкого тумана. Нечто ранее сокрытое распрямлялось, являя чешуйчатую спину. Темные треугольные пластины накрывали полусогнутую тушу от головных гребней до кончика узкого, волочащегося между коротких, изогнутых ножек хвоста. Горбатая морда оканчивалась дюжиной склизких, шелестящих и щелкающих щупалец, огромные выпученные глаза по бокам плоской морды были затянуты бельмами. Тварь опиралась о землю передними, мощными суставчатыми лапами. Они же рванули вперед тушу, высотой достигающую внешней стены. Вокруг монстра вился лентой зеленый туман.

После нескольких мгновений судорожной тишины над Па Даржан разнесся грохот тревожных барабанов. На стены звали магов, всех магов.

Все свободные луки и катапульты ударили как можно более слитным залпом, но почти все стрелы и болты просто отскочили от чешуи. Лишь некоторые увязли в гребне и щупальцах.

Палаван замер. У него не было возможности атаковать эту тушу.

От соседней башни прибежавший маг ударил огнем. Алая плеть вытянулась и полоснула по чешуе, оставив длинный выжженный след, но тварь не остановилась, а трубно взревев, рванулась вперед, вытягивая морду и стреляя вперед щупальцами. Еще один прыжок, и она доберется до стен.

— Пики готовьте! — Павалан обернулся к своим, поймал испуганный взгляд взлетевшей на стену сестры.

— И огонь! — рявкнул кто-то, взбегая на верх следом. — Поможет!

Палаван опознал знакомого Джихан Беру только по синему солнцу на потертом кожаном доспехе.

Грохоча сапогами, на стену ломились остальные. Кемран тащил две пики. Знакомый Джихан Беру… Палавана на миг скрутило неприязнью… швырнул на камни перед башенкой мягкий бурдюк.

— Негасимый огонь!

Тварь взывала еще раз.

Стены под ногами содрогнулись. Тварь впилась в камни стены щупальцами, а под ее прикрытием в атаку снова пошли Юй.

И Палаван отбросил лишние мысли.

Пики макали в черную жижу, поджигали. Фалангеры, Джихан Беру, Кауи Рижан. Лучники. Кто-то, обвитый черным вонючим дымом, бежал по стене, навстречу приближающемуся чудовищу. Кто-то, маскируясь в том же дыму, сшибал со стены рядом с ворочающейся тварью лестницы.

Маги жгли медани, сбросивших маски и откровенно нечеловечески скользящих между рядами моряков Юй.

Палаван не успевал отслеживать ситуацию. Только видел вспышками, Гедо яростно-прекрасно танцует в паре с каким-то фалангером, прижигающим эхли медани, змеей ползущего по стене. И Кемрана, с силой мечущий пытающую, капающую черным жирным огнем пику в возникшего на стене солдата Юй. Тот, пронзенный насквозь, с неслышным в какофонии сражения криком, падает вниз.

И голос над ухом, холодный, спокойный.

— Этого для унаги дашат недостаточно.

Знакомый Джихан Беру. Кехан? Да, он. У него интересно учиться.

Но да, этого недостаточно. Покрытая темным панцирем тварь, подойдя почти вплотную к стене, тянущимися с морды щупальцами крошила камни, впиваясь и пробивая кладку почти насквозь, выхватывала куски, выдирая их вместе с цепляющим раствором. Стена ощутимо шаталась. Чешуя местами тлела от удачных попаданий, в стыках и щелях между угловатых пластин торчали пики и стрелы достаточно удачливых солдат, но их кровь заливала плети покрытых то ли присосками, то ли крючьями щупалец, и никому пока не удавалось пробить темную броню насквозь, добраться до уязвимых мест. Были ли у нее уязвимые места?

— Есть, — раздалось над ухом. Кехан?

— Что? — он сказал вслух?

— Уязвимые места…

Палаван развернулся и с силой швырнул пику, сбивая с парапета Юй. Подхватил чадящее копье из рук мертвого фалангера, отер лицо. Обернулся к Джихан Беру.

Кехан, его зовут Кехан. Он голыми руками раскрутил горящее древко, разгоняя зеленый туман.

— Что мы можем сделать?

Рывок, пика опускается, сбрасывая еще одного солдата. Миазмы тумана опали, жалкими ошметками клубясь под ногами.

— Я могу. Парализовать унаги, — этот Кехан был спокоен. Он почти всегда спокоен… — а вы — добить.

— Да как?

— Я, — удар, — знаю, — пинок с разворота, — куда, — короткий взблеск клинка, — бить.