Утром разбудил будильник. Тарахтел он долго, противно и, как мне не хотелось, пришлось приподняться, а потом и вставать. Зная своё отношение к ранним подъёмам, поставил часы в ведро, ведро занёс в баню, а дверь в неё лишь немного прикрыл. Сработало. Ругаясь и всё проклиная, кое как добрёл в темноте до источника шума, вырубил его и тут же присел на лавку, якобы немного отдохнуть. Баня тепло до конца ещё не растеряла, духан от веников в ней приятный стоит, чем не место для настройки, ни свет ни заря потревоженного, организма. Минут десять сидел на грани, между словами надо и не хочу. В итоге победила воля, мужество и чего то там ещё, что мне только предстоит обнаружить в собственном характере. Встал на ноги, зачерпнул из бака ещё тёплой воды и одним махом вылил её себе на…, хотел сказать харю, но вспомнил, что день сегодня трудный и обозвал её лицом. Сонливость моментально слетела, я по быстрому растопил печь, сначала ту что в бане, а потом большую, в комнаты тепло тоже должно прийти. Дома меня долго не будет, так пускай хотя бы сейчас оно тут немного погуляет. Сделав комплекс упражнений, разогрел на сковородке, притащенной из соседнего дома макароны с салом и по-быстрому их сожрал. Противно, но надо, калории на морозе быстро сгорят. Потом запил эту гадость растворимым кофе, с бутербродом из хлеба, топлёного масла, варенья и двух огромных ложек красной икры, тоже моё ноу хау. После еды почистил зубы на дорожку и ровно в шесть тридцать запер входную дверь. Встал на лыжи, поправил поклажу, взял фонарик в руки им погудел, а затем взглянул на небо, проверить его состояние и, что называется, обомлел. В темноте ярко сверкали звёзды, где то сбоку светила луна, а прямо над домом гуляли всполохи зелёного цвета, с вкраплением оранжевого, красного, светло голубого и какого там ещё.

— Это, что такое? — столкнувшись с неизвестным, вдруг вырвалось у меня.

Не найдя объяснения природному явлению и вдоволь налюбовавшись им, я всё же взял себя в руки, выехал на лыжню и тихо покатил. Чтобы сейчас вверху не творилось, оно мне не поможет в пути. Придавил фонарик, тускло освещая им ещё вчера проложенный путь и потихоньку, потихоньку скорость передвижения подымал. Осадки пару дней не приходили, так что дорога сама, куда надо приведёт. Возле предыдущего жилища остановку не делал, проскочил его, оставив позади. Моя цель, как можно дальше пройти до рассвета, желательно встретить его в точке, где кончается старая лыжня. Дальше такой скорости не будет, многодневный снег, предыдущие заносы и откровенные сугробы, заставят её сбросить и медленнее идти.

Разогнался прилично, мне даже пришлось минут двадцать постоять прежде, чем видимость позволила прокладывать новую дорогу. Отдохнуть, не мешало конечно, самое тяжёлое ещё впереди, но время поджимает. Ничего, настрой у меня сегодня, что надо, справлюсь, лишь бы лыжи в дороге не подвели. Первую тысячу шагов прошёл без остановки, вторую и третью делал привал на полпути, а дальше двигался в рванном темпе и на привал останавливался, когда хотел. Были силы и настроение, пёр вперёд словно танк, когда что то им мешало, укорачивал шаг, а то и вовсе несколько минут стоял, не просто так, а отметки делал, на всякий случай, вдруг придётся в пургу обратно идти. Ровно в двенадцать пообедал. Отломил кусок шоколадки, запил его холодной, но подкрашенной водой, облизнулся, утёр губы ладонью и всё на этом, надо дальше ползти.

Трубы появились на горизонте внезапно, резко выскочив из-за поворота дороги, «гуляющей» в лесу. Ещё две минуты назад не было ничего, а тут раз и они торчат, целых две штуки, а через триста метров стала крыша видна, кран над ней замаячил, там ещё один, за ним опять нагромождение железа, бетона и красных кирпичей. А примерно через километр пути, передо мной предстал недоделанный ГОК, во всей своей красе, оценить которую можно лишь с этого пригорка. Вижу корпуса, между ними переходы, возле стен бульдозеры стоят, там отвалы, щебёнка, снова стройка, чуть дальше кирпич, блоки, плиты, над ними опять возвышается кран. Есть всё, как в том государстве, а вот ангара снова, как не было так и нет. Неужели всё зря? Или я тороплюсь и, где то он всё же примостился? Ну, вон хотя бы за тем огромным зданием, легко бы мог поместиться. Толкаюсь лыжами и набираю скорость, вниз катить легко. Сугробы в этом месте не прижились. На полном ходу преодолеваю метров триста и, как заправский слаломист резко торможу перед природным препятствием, халява кончилась, дальше снимаю лыжи и топаю пешком.

Стройплощадка только сверху казалась симпатичной, а на самом деле здесь обычный бардак. Кругом валяются обломки кирпичей, бетонные куски каких то непонятных деталей, проволока торчит, арматура над ней железом сверкает. Здесь песок, со снегом вперемежку, там цемент, с осадками на пару лежит. Пришлось окончательно забыть о лыжах и таскать их на плече. Лучше так, чем обратно шагать по бездорожью, в валенках или сапогах.

Ни одно из строящихся помещений, своим вниманием, не облагодетельствовал. Чего я в них забыл и что там не видел. Меня интересует одна единственная постройка, с крышей, позволяющей не сгребать с неё снег. Хожу, посматриваю, большую часть уже осмотрел, а ничего похожего на ангар не наблюдаю. Осталось всего ничего. Два огромных недостроя, где ещё можно спрятать интересующий меня объект, длинный кусок отдельно стоящей стенки и всё на этом. В лесную зону нет никаких ответвлений, там тупик, поэтому туда соваться нет никакого смысла.

После тщательного досмотра комбината, вернулся ближе к его центру. Здесь располагаются несколько десятков различных домов, какие то из них на колёсах, какие то на грунте стоят, где то вижу окошки, где то их вовсе нет. Загляну в каждый, в одном из них мне ночевать.

Факт, об отсутствии ангара и на этой стройке, воспринял на удивление спокойно. Почему? Не знаю. Может несильно надеялся на успех, отправляясь сюда. А может просто свыкся с мыслью о том, что он для меня не станет лёгкой добычей? Как бы там ни было, но я снова его не нашёл. А есть ли вообще, этот мифический ангар?

— Да хрен с ним. Дома буду разбираться. Завтра. Мне бы сегодняшнюю ночь пережить, да завтрашний день продержаться. В который уже раз, между прочим — подвёл я итог кратким размышлениям о жизни, двигаясь на встречу с первым претендентом на предоставление жилья.

Дом с печкой, на стройке, имелся один. Остальные отапливались различными устройствами, работающими на электричестве. В каком то из них стоял приличный обогреватель, где то дешёвый тен, а в некоторых я обнаружил натуральные поделки, умельцев много, чего только им на ум не взбредёт. Вот и печку соорудил тоже умелец, руки бы ему за неё оторвать. Кто же тебя научил такому, неведомый изобретатель? На кирпичах бочка стоит, из под какой то горючки, на ней лист, в нём труба торчит, а её колено уходит в плохо заткнутое, насквозь промёрзшее окно. Всё просто, аж до тошноты и техники безопасности никакой. Ладно, хоть дрова заранее заготовил, мелкие и сухие, и на том спасибо. Сейчас они хорошо горят.

Я сидел возле убогого безобразия и ждал, когда подогреется чай. Вылил его из бутылки в кружку, поставил на лист и жду. Чайник в бытовке кто то оставил и даже воду из него не убрал, а она ещё к тому же и не замёрзла, но пить неведомо что, воздержался, расстройство желудка нам ни к чему. Вообще домик представляет из себя что то среднее между забегаловкой, для решения рабочих вопросов и жилищем для лиц, совсем не страдающих от них. Стол, стул, лампа, тетради, полка и папки на ней — это понятно, но для чего здесь кровать. Высотой она ровно в три кирпича, стоящие снизу, шириной в четыре доски, лежащие на них, а по мягкости приравнена к тряпкам, наваленным сверху и по удобству не лучше грязного мешка, приспособленного для головы. Может это раньше было сторожкой, где сторожа торчали весь день? Хотя, как минимум матрац, они могли себе позволить. Или начальство за ними очень строго следило? Поэтому они и сооружали, ближе к ночи, спальное место из того, что было под рукой? Ладно, чёрт с ними. Было и прошло. Сейчас свеча горит, чай в кружке подогрелся, можно резать сало, сухарь доставать и пробовать совместить, то и другое. Как ни странно, но бутерброд получился на славу. Тонкий сухарик, сала огромный ломоть, сверху соль, отыскал у старых хозяев, ешь не хочу. Соврал. Хочу, ещё как хочу. Вот оприходую сооружённую непонятку, ещё и тушёнку открою, она будет на десерт. Красота. Зубы вцепились в еду мёртвой хваткой, рот почти полностью наполнился слюной и в это самое время дверь открывается, и в неё входит — самый настоящий, «снежный человек». Вот оно, свершилось. Наконец то мы друг друга нашли. Смотрим не моргая, глаза в глаза, не в силах ни слова сказать. Я с салом в зубах, он с круглыми «шарами», делающими ещё круглее его красное лицо.