– Папа, ты только не переживай, – несмотря на его злость, выглядел отец в этот момент довольно комично, замотанный в цветастое покрывало, как в тогу, с всклокоченными волосами и бородой, мужчина напоминал взъерошенного воробья, – все в порядке, одежду мы с Мартой постирали, и, кстати, раздевала тебя тоже Марта, так что все приличия соблюдены.

Старик, беззлобно ворча, забрался назад на лавку и обиженно сопя, притих. Я напоила его отваром и принялась за готовку нехитрого ужина.

Эта ночь прошла спокойно, дыхание Петера стало чище, почти прошли страшные хрипы и жар больше не донимал его.

Проснувшись, обнаружила, что отец уже ушел, на столе, заботливо прикрытые полотенцем, стояли кружка молока и миска с парой лепешек. Наскоро позавтракав, принялась наводить порядок в нашем немудренном хозяйстве.

В первую очередь открыла небольшое оконце, сняв тяжелый ставень, которым оно закрывалось изнутри. Вынесла тюфяки и развесила их на заборе, под лучи еще робкого, но ласкового весеннего солнышка.

Снова подмела в нашей хибаре, нашла позади дома небольшую вязанку соломы и засыпала ею пол. Отыскала во дворе несколько черепков от разбитого горшка и вычистила им, как скребком, лавки и стол.

Ну вот, комнатушка заметно преобразилась, тяжелый запах, благодаря аромату лаванды и свежему воздуху постепенно выветривался. Теперь надо пойти глянуть, как дела у отца. Все-таки он еще слаб после болезни. Вот ведь упрямый мужик, только немного оклемался и уже сбежал на свой промысел, как бы снова не слёг.

Я шагала на характерный речной запах и вскоре оказалась на берегу небольшой, но бурной реки. Отец был неподалеку: он вытягивал сеть из воды. Руки его покраснели от холода и совсем не слушались, работа шла медленно, с продолжительными перерывами.

Подбежав к нему, стала помогать, вскоре в четыре руки мы управились с непростым делом.

Все члены тряслись от напряжения. Пять форелей и несколько мелких ершей – вот и всё! Совсем хилый улов, а сколько труда было вложено, чтобы всё это вытянуть на берег, стало до жути обидно от подобной несправедливости.

– Да, доченька, небогато. Сеть далеко я уже закинуть не могу, а лодки у нас нет, – отец тяжело вздохнул.

– Не горюй, папа, что-нибудь придумаем.

Петер устало махнул рукой, не веря в мои обещания и, вынув из сети рыбу, сложил ее в стоящую рядом корзину. Мы медленно направился в сторону дома.

– Не смогу сегодня больше рыбачить, руки совсем не слушаются. Ты иди домой, отдохни, а я отнесу старосте улов, после вернусь, – на этих словах он медленно зашагал к тропинке, ведущей в деревню.

Вернувшись домой, не стала прохлаждаться, первым делом провела ревизию наших скудных припасов. В мешках на полке нашла крупы, злаки я различала плохо, да и кто из нас – детей двадцать первого века, отличит рожь от пшеницы или овса. Одно радовало, кашу можно сварить из любого имеющегося здесь злака, как и испечь хлеб.

Нашла крынку с молоком. Да, надой, прямо скажем, небогатый. Молока было чуть больше половины небольшого кувшина. Вчера я заметила, что старик варил кашу из молотых злаков, поискав по дому, наткнулась на небольшие каменные жернова с деревянной ручкой. Вот и мукомолка, made in Средневековье. Засыпав небольшое количество зерна, принялась за дело. Ну как, попыталась. Жернова, несмотря на свой скромный размер, оказались очень тяжелыми и я, кое-как провернув их пару раз, сдалась. При этом получила всего пару горстей «муки». Помол получился очень крупным, чтобы таким образом получить приличное сырьё, придется раза два или три все обрабатывать заново. Эдак у меня весь день на стакан уйдёт.

Ладно, не будет муки, так будет каша. Спустя, кажется, целую вечность, удалось смолоть два стакана зерна. А вскоре вернулся отец.

– Эми, ты зачем надрываешься, ведь смолоть крупу тебе не по силам! – нахмурился он.

– Хотела приготовить кашу на обед.

– Бросай это дело, сегодня у нас будет жареная рыба.

Он достал из корзинки несколько ершей и принялся ловко их чистить. Разделав мелкую рыбешку, разжег очаг, установил на нем треногу и приступил к готовке.

Подсолнечного масла здесь, вероятнее всего не было, по крайней мере в нашем доме оно не водилось. Поэтому Петер зачерпнул из горшка жир, кинул его на сковороду и скоро там зашкворчала мелкая рыбешка, наполняя дом соблазнительными ароматами.

– А как же ты мелешь муку? Ведь эти жернова жутко тяжелые.

Старик усмехнулся:

– Так кто ж на них муку мелет? Это для каши, а муку я покупаю на мельнице. Она находится чуть выше по течению реки.

С этими словами он достал с самой верхней полки мешок с мукой и быстро замесил тесто, разыскав под лавками яйца, снесенные нашими курами, и принялся печь хлеб. Петер сделал из теста два небольших шарика, выложил их на сковороду и закрыл сверху массивным глиняным горшком. Вскоре хлеб был готов, он был не очень пышным, но по-своему вкусным.

– Скажи, какие крупы ты берешь чаще всего? – продолжила я свои расспросы, усевшись за стол обедать.

– Так в основном овес и рожь, иногда ячмень. Они недорого стоят и сытные, что нам еще надо.

– А какие овощи есть здесь? Репу и капусту я видела у Марты, хотелось бы знать, что еще здесь растет.

Старик взглянул на меня с искренним изумлением:

– Ты даже такого не помнишь?

– Совсем ничего – сокрушенно вздохнула я.

– Погоди, поедем в субботу на ярмарку, покажу тебе все овощи, что у нас растут.

– А мясо?

– Ну, мясо оно дорогое. Хотя, мне иногда удается поймать в силки кролика. Я иногда ставлю силки в лесу, но уходить в самую чащу мне в последнее время стало совсем тяжело, а тут, рядом с Пэном, живность почти не водится.

Да, лес я видела, он был недалеко от нас по обе стороны реки. Его величие поразило меня. Лесное царство простиралось в обе стороны от края до края. Колоссы-деревья, словно неведомые великаны вздымали свои руки-ветви к небу. А под их сенью было загадочно-сумрачно. Надо обязательно туда сходить, как только покажется первая трава. Земля была еще по-мартовски обнаженной, лишь кое-где робко тянули навстречу солнцу свои хрупкие побеги первые ростки.

Лес – это же целое царство самой разнообразной еды: грибы, ягоды, а возможно, и орехи. Земляника со сливками, жареные и маринованные грибочки – я зажмурилась от предвкушения, память услужливо подсовывала мне рецепты грибных блюд, ягодных соусов и муссов. А ведь все это можно насушить на целую зиму! Быстрей бы лето!

За этими радужными мечтами обед пролетел незаметно.

После отец прилег на лавку, слабость еще давала о себе знать, а я села у очага и призадумалась. Надо что-то придумать, чтоб облегчить старику его нелегкий труд.

«Вспоминай, Лариса Михайловна, включай мозг».

Один из моих кавалеров почти до маниакальной страсти увлекался рыбалкой, он многому научил и меня, к тому же постоянно рассказывал, как можно заменить все снасти самодельными вариантами, пришло время применить все эти знания на практике. И надо подумать, чем разбавить наш рацион, каша – это хорошо, но моя поварская душа требовала разнообразия, да и о предстоящей ярмарке стоило задуматься, чем привлечь народ, что предложить покупателям?

Итак, Дворцова Лариса Михайловна, принимаемся за добычу продуктов в экстремальных условиях дикого Средневековья!

Шеф-повар вы или жалкий подмастерье?

Наутро, спустившись к реке и насобирав ивовых ветвей, попросила отца сплести мне продолговатую «корзину» с сужающимся кверху горлышком. Вот смастерим мордушку, не надо будет Петеру по полдня забрасывать тяжеленные и дырчатые сети, что скрывать, при его-то артрите такой труд только во вред. Про этот способ я была наслышана, да и видеть приходилось, как устанавливается рыбья ловушка. Нехитрое сооружение, тем не менее приносило хороший улов. Даже в двадцать первом веке, когда воды почти всех рек были отравлены химикатами и выбросами многочисленных производств. А здесь, в экологически чистом районе, подобная приспособа точно должна сработать.