Нарышкины давно уже заработали себе на титул князя, но нельзя выдать титул по выслуге лет всему роду в лице одного конкретного его представителя. К счастью Виктора Сергеевича, случилось то, что случилось, и повод для княжения оказался железобетонным. К несчастью Виктора Сергеевича, спокойно почивать на лаврах ему не удалось, но государь своего старого ближника в этом не винил. Сложно противостоять заговору, выпестованному в императорской семье, обладающей полным доступом ко всем секретам Родины. Если бы на трон метил кто-то из младших ветвей, тут-то, конечно, Дмитрий Романов спросил бы со старого друга по полной.

Но родной брат?

Такого и он сам не ожидал.

— Пленных наемников допросили, государь, — начал доклад Нарышкин, положив перед Дмитрием Романовым толстую папку. — По горячим следам вышли на связного, который передавал заказ. Взяли его под белы рученьки и раскололи до донышка. Оказался куплен агентом британской разведки три года назад.

— Британской, значит, — нехорошо прищурился император.

— Так точно, — подтвердил князь. — Немного надавили на связного, тот сдал контакт и рассказал о способе поддерживать связь. Таким нехитрым образом мы нашли британского резидента, который и транслировал указания через связного наемникам, взяли его тепленьким прямо в постели.

Дмитрий Алексеевич хмыкнул, представляя картину.

— Кстати, — продолжил Нарышкин, — с этим британским резидентом в тот счастливый час делила ложе дочь одного нашего купца, который весьма активно получал средства на развитие своего бизнеса из британской казны. За это он был обязан обеспечивать всех британских гостей на территории Российской Империи. Купец сейчас в допросной почти что добровольно составляет чистосердечное признание с указанием имен, дат и дел, к которым оказался причастен. Можно смело сказать, Ваше Величество, что мы накрыли целую сеть агентов и резидентов британской разведки на нашей земле.

— Так и что сказал этот резидент наших зарубежных партнеров? — спросил Дмитрий Алексеевич, проведя ладонью по папке, которую так и не открыл.

— Приказ отдали из Лондона, Ваше Величество, — ответил Виктор Сергеевич. — Лично глава внешней разведки.

— Ну, естественно, из Лондона, — раздраженно скривился император. — Витя, не тупи. Что еще кроме очевидного из него удалось вытрясти?

Нарышкин помрачнел:

— Хороших новостей нет, государь. Британцы не просто так у нас тут окопались. Шла планомерная разработка сочувствующих Виталию Романову. Цель — подготовка диверсий, раскол и последующая поддержка на местах.

— Купился, значит, на английские обещания братец, — зло процедил Дмитрий Романов, прикрыв глаза.

Виталий всегда был наивен и немного оторван от реальности, но сейчас просто переплюнул сам себя.

— Судя по сведениям, которые смог собрать князь Голицын через свои связи в Лондоне, Его Величество Великобритании готовит коалицию, чтобы развязать войну и начать кампанию по захвату власти в Российской Империи через Виталия Романова, — сообщил Виктор Сергеевич. — Сейчас создание коалиции на стадии предварительных переговоров, но уже известно, что германцы проявили горячий интерес.

— Смотри, как красиво, Витя, — усмехнулся император, — рассказываешь всем, что возвращаешь законный трон своему венценосному брату, исключительно из благих намерений освободить народ русский от гнета Романовых. Договариваешься со всеми кровно заинтересованными в справедливом мире соседями. Вводишь войска, свергаешь узурпатора. Потом тихонечко в суматохе войны теряешь законного правителя. И исключительно из человеколюбия делишь огромный бесхозный пирог между собой и прочими сочувствующими. А заодно реализуешь все влажные фантазии многих поколений предков оптом.

— Ну, судя по информации Голицына, план примерно такой, да, — мрачно согласился Нарышкин.

— Вот, что я думаю, Витя… — медленно проговорил Дмитрий Романов. — Раз они так усиленно напрашиваются на войну с нами — они ее получат.

Нарышкин осторожно кивнул, чувствуя, что император где-то в полушаге от полного бешенства — по комнате расходились волны сухого жара.

— Потопим их клоповник к чертям собачьим, — нехорошо оскалился государь, и магия полыхнула в его глазах.

Калуга, Александр Мирный

Хотелось бы, конечно, чтобы в период отключки мне явились все тайны мира, магии и своего перерождения, но увы — реальность оказалась скучна и банальна и чем-то напоминала общий наркоз.

Меня вырубило по щелчку и по щелчку же включило.

Белый потолок, чужая кровать, неприятное ощущение катетера в вене и мерный писк датчика. Рядом в гостевом кресле дремала Василиса, как кошка, свернувшись клубочком. Я пошевелился, проверяя, работают ли все конечности, и тут же раздалось удивленное «Ой».

В дверях стояла молоденькая сестричка, которая, как будто, не ожидала, что здесь обнаружится кто-то живой.

— Я за Николаем Максимовичем! — пискнула медсестра и вылетела из палаты.

От ее звонкого голоса проснулась Корсакова. Василиса рассеянно потерла глаза, хмуро посмотрев вокруг себя, как бы соображая, где находится. Затем бесцельно блуждающий взгляд девушки наткнулся на меня. Ей потребовалась пара секунд, чтоб сонный мозг обработал увиденное, а потом моя невеста подскочила к моей кровати и взяла за руку.

— Как ты? — спросила Василиса тревожно, заглядывая в лицо.

— Выспался, — уклончиво ответил, почесав трехдневную щетину на подбородке. — Что я пропустил?

Девушка не успела ответить, потому как к нам вошел мой лечащий доктор. Беглого взгляда на бейджик хватило, чтобы понять, что он же — главврач Николай Максимович Озоров.

Выглядел Николай Максимович удивительно адекватно и своему возрасту, и своей должности. Он не производил впечатление зажравшегося, заискивающего или умирающего с голодухи, как врачи моего мира в период перестройки. Нет, обычный мужик лет сорока пяти, с легкой сединой на висках, среднего телосложения и характерными синяками под глазами у человека, который большую часть жизнь провел на дежурствах.

А еще, хоть мужчина и не выставлял это напоказ, но погоны ощущались даже под белым халатом.

— Доброе утро, князь, — поздоровался врач, принимая из рук семенящей за ним медсестры простую бумажную медицинскую карту. — Как себя чувствуете?

Говорил он без прогибов, смотрел открыто и в целом мне импонировал. Больницу я, конечно, еще осмотрю, но этот если и подворывает, то некритично для бюджета всего заведения. Типаж не тот.

— Вполне неплохо, — пожал плечами я в ответ.

— Голова болит? Кружится? Картинка четкая? — явно следуя по памяти по какому-то списку, опрашивал меня Озоров.

Я коротко ответил на ворох стандартных вопросов, затем врач вынул из кармана очередную медико-магическую фигулину и принялся водить ей вокруг моей головы, надиктовывая какие-то цифры помощнице.

— Неплохо, неплохо… — бормотал мужчина в процессе диагностики, а затем, сложив фигулину и спрятав обратно в карман белого халата, произнес: — У вас было высокое магическое перенапряжение, Александр Владимирович. Держать вас тут смысла особого не вижу, так что можете покинуть госпиталь и отправляться по своим делам. Технически, на данный момент вы сейчас здоровы.

— Но? — произнес я, чувствуя, что у врача имелось, что еще мне добавить.

Озоров вздохнул:

— Но то, с чем один раз справился молодой организм, может в следующий раз оказаться фатальным, — сказал он. — Я насмотрелся на последствия магических истощений в армии. Ребята, конечно, герои и, себя не жалея, ради Родины готовы выжечь душу до донышка. Да только не живут одаренные без магии долго. Психика подводит.

Краем глаза я заметил, как напряглась моя невеста.

— Учту, — сказал я покладисто. — И надеюсь, больше таких подвигов совершать необходимости не будет.

Не думаю, что Озоров мне поверил, но удовлетворенно кивнул. Если он был врачом в магическом госпитале, то таких обещаний наслушался предостаточно. И прекрасно понимал, что цена им — приказ.