Именно в годы, когда Анжелика учится в Брюсселе, а точнее в 1899 году, развязывается эта нашумевшая полемика, в которой свое слово сказала и Роза Люксембург: ее книга «Социальная реформа или революция» имела грандиозный успех. В ней она подвергла жесткой критике идеи Бернштейна, который в реформе капитализма видел конец классовой борьбы. А в глазах польской социалистки эти теории подрывали основы существования социалистической партии:

Молодая Балабанова полностью на стороне Люксембург, ее идеи отныне навсегда станут ключевыми в миропонимании Анжелики. Она познакомится с Розой в Народном доме Лейпцига: однажды Анжелика случайно окажется рядом с польской революционеркой. Они подружатся и часто будут сидеть вместе на международных съездах социалистов.

Анжелика вдыхает свежий воздух, находясь рядом с великими интеллектуалами левого направления, и погружается в водоворот нового века, открывающего перед ней новые идеи, крупные политические движения. Пролетариат становится более сплоченным, создаются многочисленные партии. Она счастлива: теперь жизнь ее имеет смысл, она участвует в деле освобождения человечества. Ее жажда к знаниям неутолима.

После Лейпцига Балабанова едет в Берлин, где посещает лекции по политэкономии Адольфа Вагнера. Но тамошняя атмосфера кажется ей душной, недоброжелательной, слишком буржуазной. Немецкие университеты видятся ей «казармами», города как бы окутаны «сырым туманом»[18]. Студенты в аудитории громко топают ногами, выражая патриотические настроения, а профессора приветствуют студентов короткими и надменными кивками[19].

В отличие от Брюсселя в немецких университетах мало женщин-студенток, а таких, как Балабанова, изучающих политэкономию, – еще меньше. Русская девушка страдает и наконец решает, что пуританская университетская жизнь в Германии не для нее. Здесь, в этом северном тумане, перед Анжеликой забрезжил луч света. Среди студентов-социалистов часто упоминалось имя Антонио Лабриолы, университетского преподавателя, который развивал «научные мысли» Маркса в Италии. Там, в Риме, солнце светит круглый год, в университетах кипит жизнь, политика вызывает живой интерес. Любой студент, серьезно воспринимающий революционное движение, отдал бы правую руку за возможность учиться у Лабриолы[20].

Анжелика Балабанова упаковывает свои книги, прощается с товарищами и садится на поезд Берлин – Рим. Так начинается новый период ее жизни.

Снова стучат колеса поезда, снова можно предаваться мечтаниям. Ей не терпится скорее приехать в Италию, познакомиться с ее культурой, послушать лидеров социализма Средиземноморья. В Риме у нее есть только один знакомый: беженец-социалист, которого она встретила в Брюсселе. Он помог ей найти жилье в меблированных комнатах недалеко от церкви Санта Мария Маджоре. Здесь она встречает Елену Пенсути, с ней они гуляют по столице и знакомятся с местами, где проводят время студенты.

Атмосфера в римском университете очень отличалась от той, что царила в берлинском и лейпцигском. Здесь не было формализма, который так угнетал Анжелику. Ее поразило, как преподаватели приветствуют студентов, а те отвечают им «с непринужденной учтивостью»[21]. Каждому преподавателю можно было задать любой вопрос во время лекции. И еще: к студентам – и к девушкам, и к юношам – относились одинаково. Ее удивила одна деталь: поведение студенток из богатых и консервативных семей. Они одевались со вкусом и изяществом, и их сопровождали монахини или дуэньи. Но едва ступив на порог университета, они оставляли сопровождающих дам и ускользали на свидание к женихам или поклонникам. Не то чтобы Анжелику это задевало, просто ей казалось, что эти благородные девицы придерживаются гораздо более свободных взглядов, чем те женщины, которые выступали за «свободу пола».

Итак, в центре ее нового мира – Антонио Лабриола. Этот преподаватель философии и политической этики становится ее кумиром. У него были знакомства самого высокого уровня с немецкими социал-демократами, он писал статьи в Neue Zeit, а это издание – библия мирового левого движения. Он вступил в полемику между Бернштейном и Люксембург, а с Энгельсом состоял в долгой переписке, что помогло понять и углубить идеи Маркса в Италии. Его интеллектуальный труд не ограничивался университетскими аудиториями: он сумел преобразовать застывшее социалистическое движение в Италии в партию. На Женевском съезде 1892 года Лабриола не примкнул к Итальянской социалистической партии – он всегда держался на расстоянии от политической арены ввиду критического склада ума: социалисты-теоретики должны быть не руководителями, а лишь учеными. Его теория была такова: в сознании трудящихся политическая партия не возникает сама по себе, для этого нужно время, обучение, знания. Не просветительская проповедь, а длительное и терпеливое обучение масс приведет к созреванию их сознания. Он знал, что «когда “некоторые” более или менее социалисты обращаются к необразованному пролетариату, аполитичному и по большей части реакционно настроенному, они почти всегда рассуждают как утописты и действуют как демагоги»[22]. Для Анжелики это был образец интеллектуала-социалиста.

Анжелика считает «редкой привилегией» возможность слушать лекции Лабриолы. Он учит студентов мыслить оригинально. Однако она не воспринимает эту главную мысль: марксизм Балабановой долго будет оставаться крайне ортодоксальным, схематичным, не признающим раскола.

Там, в аудитории римского университета, на лекциях Лабриолы, она решает вступить в социалистическую партию Италии.

В Италии социалистическая партия уже представляет собой арену борьбы между реформистами и максималистами. Русской студентке пока недостает опыта, чтобы решить, к какому крылу примкнуть. Для нее партия – союз апостолов и братьев, объединенных на пути к земному раю. Она еще не поняла, какое чудовище эта политика и люди, занимающиеся ею. Она еще не осознала на собственном опыте, что худшее предательство – то, что совершает твой товарищ, тот, кто стоял рядом, тот, кто делил с тобой все тяготы и опасности. Но молодая Балабанова, слушая внутренний голос, доверяется инстинкту, примыкает к более радикальному крылу, которое в то время представляет Энрико Ферри. Лично к нему она не испытывает симпатии. Она считает его слишком поверхностным, в отличие от Леонида Биссолати, бывшего «воплощением антидемагогии». И все же ее привлекает революционное течение, а не правое, которое придерживается постепенности в преобразованиях. Анжелика очень внимательно слушает Лабриолу, который замечает эту девушку, не пропускающую ни одну его лекцию, сидящую «в дальнем углу класса»[23], с таким интересом и вниманием следящую за его мыслью. Вскоре ему становится известно, что русская студентка легко переводит политические и философские статьи с русского языка на французский и немецкий И что она вступила в ИСП (Итальянскую социалистическую партию) и хочет нести «социалистическое слово» в народ. Анжелика попадает в узкий круг студентов, которые после лекции сопровождают профессора в кафе Aragno. Лабриола весьма едко выступает против некоторых политических деятелей, особенно реформистов. Биссолати и Турати он называет ремесленниками от политики. Он самолюбив: показывая Анжелике свою новую книгу, называет себя единственным марксистом в Италии. И завещает это интеллектуальное звание Балабановой: «Когда я умру, останетесь только вы. Вы должны быть исполнителем моей марксистской воли»[24].