Несмотря на несоответствие сил, тот же Тюренченский бой, данный не с целью временного задержания, а для решительного отпора врагу, отличался бы тем, что мы развернули на фронте Тюренчен – Потетынза гораздо большие силы, ввели бы в бой до 40 орудий, пехота бы изготовилась лучше, устроила более совершенные окопы и опорные пункты, и окончательный успех, если и достался бы японцам, то лишь ценой огромных жертв.

В тактическом отношении необходимо отметить, что три принимавших участие в бою полка – 12, 22 и 11‑й – действуют совершенно самостоятельно, вне связи друг с другом, что ставит их в безнадежное положение, и наиболее геройские усилия пропадают непроизводительно.

Уже с самого начала боя отдельные роты наши производят ряд коротких штыковых атак, недостаточно подготовленных огнем, едва ли нужных, влекших за собой бесполезные потери и характеризовавших только склонность переходить от огневого боя к штыковому, воспитанную в армии. Свидетельствуя, с одной стороны, о высоком моральном элементе наших полков, эти атаки говорят и о недостаточном уважении и обучении огневому бою. Это замечание, конечно, не касается совершенно целесообразной последней атаки 11‑го полка, когда штыками приходилось, пробиваясь, спасать честь русского оружия.

Наша артиллерия, по искусству стрельбы превосходящая японскую, в тактическом отношении получает совершенно не соответствующее употребление; неумело располагается, обнаруживает свои позиции стрельбой по второстепенным целям, вступает в единоборство с неприятельской артиллерией, несмотря на очевидное ее превосходство, и затем гибнет вследствие неосведомленности начальников об обстановке на поле сражения.

Разведка в бою ведется плохо.

Оборона нами р. Ялу является лишним доказательством того, как трудно установить пункт неприятельского перехода через реку; предвзятая мысль о переправе в одном пункте (в Саходзах, в данном случае) держится еще упорно в то самое время, когда противник последовательно преодолевает реку на другом направлении.

Следствия Тюренченского боя были чрезвычайно неблагоприятны для нас. Вместо выигрыша времени получился существенный проигрыш, так как ободренный успехом Куроки продвинулся далее, чем то предполагалось ранее. Наш Восточный отряд утратил на некоторое время оперативную годность. Создалась крайне благоприятная обстановка для высадки II японской армии: Тюренчен связал на время руки командующему русской армией и открыл японцам путь на Квантун.

Высадка японцев. – Перерыв железнодорожного сообщения с Артуром. – Гибель «Хатсузе» и «Яшима». – Наступление к Цзиньчжоускому перешейку. – Дело 3 мая у с. Шисалитеза. – Цзиньчжоуская позиция. – Группировка сил. – Бой у Цзиньчжоу: первый период – до 12 час. дня; второй период. – Отступление

Высадка близ Бицзыво. К 21 апреля расположение частей Квантунского укрепленного района было следующее: 7‑я Восточно-Сибирская стрелк. дивизия и 15‑й полк находились в Порт-Артуре, 5‑й полк на Цзиньчжоуской позиции, 2 батальона 13‑го полка с батареей – в Талиенване, 1 батал. 13‑го полка с ½ батареей – на ст. Нангалин, 14‑й и 16‑й полки с 2½ батареями и штаб 4‑й Восточно-Сибирской. стрелк. дивизии в г. Дальнем; в Бицзыво находилось ½ конной охотн. команды 13‑го полка (около 60 человек). От авангарда Маньчжурской армии был выдвинут 1 батал. 4‑го Восточно-Сибирского стрелк. полка на ст. Пуланьдянь. Начальство над всеми частями, сосредоточенными у Дальнего и Цзиньчжоу, было возложено на командующего 4‑й Восточно-Сибирской стрелк. дивизией генерал-майора Фока.

На войска Квантунского укрепленного района не возлагалась задача воспрепятствовать высадке к северу от Цзиньчжоуского перешейка; были составлены предположения о действиях лишь на случай высадки японцев между Цзиньчжоу и крепостью. Здесь побережье тщательно наблюдалось и охранялось нашими войсками, а вход в Талиенванский залив был заминирован.

Черт. № 5

К 17 апреля ІІ японская армия, которую составили 1, 3 и 4‑я пехотные дивизии, была погружена на 80 транспортов, собранных в Цинампо, а 20 апреля транспортный флот двинулся к островам Эллиота[3]. Для производства высадки японцы избрали участок западного побережья Ляодунского полуострова между устьем р. Тасахо (Дашахэ) и мысом Терминаль. Хотя побережье здесь из-за мелководья и подверженного ветрам рейда не представляло удобств для высадки десанта, но японцы не решились перенести место высадки южнее, где берега более приглубы и имеются укрытые от ветра бухты, опасаясь, что здесь их десантная операция встретит с нашей стороны серьезное противодействие.

В 5 час. вечера 21 апреля в виду Бицзыво появился первый эшелон японских транспортов, конвоируемый военными судами, о чем штабс-капитан Войт, начальник конно-охотничьей команды 13‑го полка, немедленно донес по телеграфу в Порт-Артур. Вследствие этого донесения наместник приказал стоявшему в Пуланьдяне батальону подполковника Ранцева в ночь с 21‑го на 22‑е двинуться из Пуланьдяня в Бицзыво.

Кроме конных охотников, в Бицзыво находилась застава из состава конницы ген. – майора Мищенко, наблюдавшая за побережьем к северу от этого пункта; однако последней в эту ночь приказано было отойти к Сюяню.

Около 5 час. утра 22 апреля 7 японских транспортов подошли к мысу Сяохоукоузейцзы, а японские канонерки открыли огонь по высотам у д. Саньдьягоу, в 4 верстах к юго-западу от устьев р. Тасахо. Штабс-капитан Войт немедленно двинулся с командой по направлению выстрелов для наблюдения за противником.

Вслед за этим стали подходить и новые транспорты, число которых возросло до 39, и в 7 часов утра близ д. Саньдьягоу высадился морской десант, а затем началась высадка частей 3‑й дивизии. Охотники 13‑го полка, конечно, не могли помешать высадке противника, и она продолжалась совершенно беспрепятственно. Охотникам оставалось только наблюдать за японцами; однако ценные донесения штабс-капитана Войта не могли своевременно поспеть в крепость, ибо телеграфная станция в Бицзыво была закрыта в 5 час. 30 мин. утра, и донесения приходилось посылать с конными охотниками.

Между тем подполковник Ранцев еще ночью выступил из Пуланьдяня, оставив там 1 роту. Дойдя до д. Тундятунь, подполковник Ранцев остановился там с 2 ротами, а одну роту направил в Бицзыво, куда она и прибыла около 5 часов утра.

Убедившись в том, что японцы начали высадку, подполковник Ранцев отозвал назад роту, посланную в Бицзыво, а затем, присоединив к своему отряду и охотников 13‑го полка, около 3‑х часов дня двинулся к д. Людидзянь. Здесь наш отряд был встречен огнем японцев, силы которых подполковник Ранцев исчислил в 4 роты, и свернул к д. Тандзяфан, откуда поздно ночью вернулся в Пуланьдянь. Соприкосновение с противником было потеряно.

Несмотря на то, что японским транспортам пришлось остановиться далеко от берега, а шлюпки с десантом во время отлива не могли подойти к берегу ближе 1–1½ версты, и войскам приходилось двигаться дальше по пояс в воде, японцы успели высадить в течение 22 апреля 8½ батальонов, 1–2 эскадрона и около батальона сапер. В 4 часа дня они направили один батальон для занятия Бицзыво, две роты со взводом сапер к Пуланьдяню, и выставили охранение по линии д. Тандьятунь – Циудьятунь – Цейдьятунь, которое и начало окапываться.

Из войск Квантунского района 22‑го были направлены к пункту высадки лишь 2 конно-охотничьи команды. Ближайшая к пункту высадки часть войск – 5‑й Восточно-Сибирский стрелк. полк – находилась от него в 50 верстах, и, следовательно, своевременно воспрепятствовать японской высадке мы не успели бы.

В течение всего 22 апреля японская эскадра держалась в виду крепости, чтобы обеспечить высадку у Бицзыво от покушений со стороны нашей эскадры. Но последняя ничего не предпринимала.