Древние не спасали дриад. Они уничтожали нас. Мы с самого рождения служили сосудом для магии, которую нимфы насильно отбирали.

Я не боялась умереть. Лишь холодные прикосновения Смерти к своей коже вызывали холод в душе, означающий одно – неизбежность. Пока делала неуверенные шаги, задавалась в очередной раз вопросом: разве правильно служить расходным материалом для тех, кто сильнее?

Подойдя к Древней, я вложила свои пальцы в ее холодную ладонь. Та лишь в предвкушении склонила голову набок, изучая меня пустыми глазницами. Подведя к алтарю, нимфа жестом велела присесть на него и перекинуть волосы вперед. Сделав, как велено, я вцепилась пальцами в подол платья с такой силой, что побелели костяшки. Прикосновение холодного извилистого лезвия к разгоряченной коже отозвалось волной мурашек. Мама учила меня смиренности и желанию всегда выполнять приказы. Но отец… он наставлял, что нужно уметь постоять за себя, даже если ценой будет кровь врагов на собственных руках.

Внезапная вспышка боли пронзила тело. Древняя крепко вцепилась в мое плечо, заставляя сидеть смирно. После нескольких магических символов, вырезанных на спине, я почувствовала, что проваливаюсь в темноту. Огонь рвался наружу, разбуженный потерей контроля над магией.

Чей-то бархатный, гортанный голос точно ввинтился в разум, заставляя очнуться. Перед собой я увидела образ отца: широкая улыбка, заостренный нос, василькового цвета миндалевидные глаза. Он смотрел на меня с гордостью и нежностью, одними губами произнеся: «Сражайся. Не дай себя сломить. Он ждет тебя. Слишком долго ждал». Его улыбающееся лицо медленно поблекло, оставив после себя лишь призрачный мираж.

Этого хватило, чтобы искра, тлеющая внутри, разгорелась подобно дикому огню. Резко вскочив с алтаря и развернувшись к нему лицом, я попыталась унять головокружение, вцепившись руками в каменную поверхность пьедестала. Кровь теплыми струйками стекала по белоснежному платью, окрашивая его в алый цвет. Стоявшая рядом Древняя медленно опустила ритуальный кинжал и воззрилась на меня.

Все звуки стихли.

– Неповиновение? Неужели ты откажешься принести жертву во имя других и стать избранной, чье имя будут почитать и передавать из уст в уста посмертно?

Я призвала магию огня, чтобы та помогла остановить кровотечение. Кожу на спине мгновенно защипало, но спустя пару мгновений наступило долгожданное облегчение. Раны затянулись.

– Да.

– Что?

– Я откажусь.

Вскинув дрожащие руки, я призвала корни деревьев, которые, вырвавшись из земной твердыни, обхватили посыльного и подбросили вверх и в сторону. Арес глухо ударился спиной о каменный пьедестал, съехал по нему вниз и упал на землю, не шевелясь. Я зажмурила глаза на мгновение, борясь с чувством стыда. По вискам и спине, огибая следы от только что заживших ран, стекал пот. Магия постепенно возвращала мне силы.

Лишь сейчас я заметила, как вторая Древняя одними губами произносила заклинание. Поднялся ветер, скользнул меж деревьев и хлестнул по лицу, будто звонкая пощечина. Вой послышался со всех сторон, вызвав страшные воспоминания. Волки устремились на зов Древней из глубин леса. Их огромные серые тела появлялись среди деревьев, глаза были широко распахнуты, с заостренных зубов стекала вязкая жидкость. Шерсть стояла дыбом, местами виднелись спутанные клочки, где застряли листья и небольшие сучья. Отравленные. Лишь такие волки могли прислуживать Древним – нимфы опаивали животных смесью мака, коры и капли морской воды, чтобы подчинить их разум.

– Нет. НЕТ!

Вскрикнув, я упала на колени и вцепилась пальцами в траву. Земля содрогнулась и разверзлась под ногами Древней, которая стояла среди деревьев. Она успела вовремя отскочить и легким движением запрыгнула на спину огромному дымчатому волку, пришедшему на зов. Животное развернулось и скрылось с нимфой в лесу.

Я призвала силу природы, расширяя появившуюся трещину. Из самых недр с неимоверной скоростью навстречу устремился огромный червь, плоть которого была воссоздана из комьев грязи, глины и полусгнивших корений деревьев. Его широко раскрытая пасть обнажала два ряда зубов, состоявших из костей некогда погибших дриад и людей. Выбравшись на солнечный свет, он громко взвизгнул, изгибая пасть в ужасающей улыбке. Развернувшись, червь пополз к Древней, которая удивленно воззрилась на чудовище, позвякивающее костями и кореньями и заставляющее землю под ногами мелко дрожать. Пытаясь спасти свою жизнь, она боролась с тварью, но та лишь подпитывалась ее магией.

Это был мой шанс. Поднявшись, я схватила подол платья и на трясущихся ногах устремилась в сторону Мо́йрского моря, которое плескалось в сотне метров от алтаря. Будучи маленькими, мы часто сбегали на пляж, с визгом мчались купаться в теплых водах, а затем, нежась под солнечными лучами, мечтали стать избранными, не понимая тогда последствий подобного желания.

Моя подруга, Сэ́лия, была мертва. Она не пережила ритуал. Дриаду, истекающую кровью, оставили умирать на алтаре. Я нашла изуродованное тело ночью, сквозь рыдания предала ее душу древу, к которому Сэ́лия была привязана и которое, как тогда показалось, широко раскинуло ветви, точно объятия, принимая тело дриады. «Я хочу видеть море каждый день! – до сих пор помню искренние слова подруги. – Как было бы здорово просыпаться и засыпать рядом с ним, впитывать его дурманящий аромат!»

Я исполнила ее мечту, пусть и такой ценой.

Слезы потекли по щекам не столько от нанесенных ран, сколько от терзающих душу воспоминаний. Когда до моря оставалось не более тридцати метров, острая боль вновь пронзила все тело. Я упала на колени и закричала. Обернувшись, увидела Древнюю, которая мелькала среди деревьев расплывчатым бликом. Огромный дымчатого оттенка волк оскалился, вязкая слюна упала на траву. И тогда пазл сложился.

Древняя скрылась в лесу, чтобы удар приняла вторая нифма, сражаясь с гигантским червем, а затем первая выследила бы меня, убила и заполучила особенный дар, чтобы единолично править континентом. Но ей не удалось избавиться от соперницы, поэтому она решила убить меня. Здесь. Сейчас.

– Ты куда-то собралась? А как же наказание за непослушание?

Вскинув руку, Древняя направила поток магии в мою сторону, целясь в белые полоски шрамов на спине, которые вновь начали кровоточить. Развернувшись, я выставила руку вперед, останавливая магию природы, не позволяя причинить вред. Левую ладонь начало покалывать, слабые желтые искры начали разгораться, обволакивая тело. Я видела свое отражение в глазах волка: платье тлело рваными клочками, тело объяло пламя, превращая меня в пылающий факел, василькового цвета глаза блестели. Пустила огненную стрелу, и яркие язычки поглотили волка. Зверь, завыв, пару мгновений пребывал в агонии от боли, после чего замертво повалился на землю. Пламя перекинулось на траву, уничтожая все, что было на пути.

– Невозможно…

Древняя, похоже, наконец одолела червя и, подступив к кромке леса, замерла. Ее тело слегка потряхивало от насильно разорванной связи с волком. Воспользовавшись моментом, я из последних сил создала вокруг тела древесной нимфы огненный круг, а затем, рухнув на траву и дрожащими руками цепляясь за землю, поползла вперед. Не смогла сдержать всхлипа облегчения, когда увидела у кромки воды двух резвящихся сирен. Их жабры раздувались каждый раз, когда они вдыхали воздух, вынырнув из морской глубины. Алого цвета глаза, расщелины вместо носа, пухлые винного оттенка губы.

Заметив меня, они замерли, с недоверием наблюдая за моими действиями, чуть склонив головы набок. Коснувшись дрожащей рукой прохладной воды, я с мольбой в голосе обратилась к морским девам:

– Умоляю, спасите меня… Унесите с этой проклятой земли! Утопите, убейте, но не оставляйте меня здесь!

Почувствовала, как стремительно проваливаюсь в темноту. Лишь после того, как грубые прикосновения сменились обволакивающей прохладой и невесомостью, я позволила себе закрыть глаза.