– Я извинилась, сказала, что не специально. Не нужно на меня кричать! – не дав Кире ответить, я разворачиваюсь и твёрдым шагом ухожу. Я ожидаю чего угодно – удара ногой в спину или плевка в волосы. Сердце бешено колотится от страха, но я продолжаю идти, не оборачиваясь. Только у туалета я позволяю себе мельком глянуть на то место, где мы столкнулись с Кирой – она стоит у зеркала, пальцем оттирает щёку и, кажется, забыла про меня. До конца перемены я сижу в кабинке туалета, чтобы не попадаться ей на глаза. В класс я вхожу внешне спокойно, не глядя на Киру и её подружек, но до самого последнего урока я терзаюсь. Будут ли они ждать меня после школы, чтобы всё-таки «отпиздить»?

Но всё обходится. Вроде, Кира не собирается меня бить.

На фоне других детей в классе я выгляжу заметно старше – совсем не та девочка, что пела в очередях. У меня уже торчат кверху острые груди, которых я пока стесняюсь. На каждом уроке сидящие сзади мальчики норовят расстегнуть мой лифчик. В ответ я бью учебником им по голове, но внутри мне приятно. Я хорошо чувствую – почти все мальчики в классе замечают меня, так или иначе. Некоторые пристают, другие постоянно пытаются быть рядом, третьи просто краснеют, когда я обращаюсь к ним за стёркой или запасной ручкой.

Кира тоже выделяется из других детей взрослостью, и не только внешне. Я до жути боюсь её, но странно, в тоже время, мне ужасно хочется с ней подружиться. Кира и её компания кажутся мне чем-то недостижимым. Другие дети такие пресные на фоне жгуче грубой, железобетонно уверенной в себе, опасной одноклассницы. Я не верю сама себе, когда у меня вдруг появляется шанс стать подругой Киры.

На одной из перемен я скучаю за повторением параграфа по истории. Вдруг по страницами учебника ползёт тень от чьей-то головы. Я оборачиваюсь, рядом со мной стоит Кира. Сердце начинает бешено колотиться. Только бы не покраснеть.

– Привет! – невозмутимо говорит одноклассница – пойдём в коридор, разговор есть.

Я, чувствуя пульсирующую в висках кровь, иду за Кирой в коридор. На ней чёрные штаны – клеши. Недавно я попросила маму купить себе такие же. У подоконника Кира поворачивается ко мне:

– Ты Димку из девятого «Б» знаешь? – улыбается вдруг она.

Я поражена в самое сердце. Кира улыбается мне. Мои губы тут же расплываются в ответной улыбке, уши начинают гореть.

– Неа, не знаю! – я и правда не знаю никого из девятиклассников.

– Ты ему нравишься, он с тобой гулять хочет. Мне велел побазарить. Ты как? – Кира снова становится серьёзной.

– Не знаю… – тяну я – Я ж его даже не видела.

– Он симпотный. Приходи в садик после уроков, познакомишься – Кира прищуривается на меня.

– Хорошо, я приду – я внутренне ликую. Тусовка в садике, сладко запретная, многообещающая. Уверена, мама никогда не пустила бы меня туда.

– Ну давай! – важно кивает Кира и идёт в класс.

После последнего урока я спускаюсь по лестнице в школьных холл. Я не переживаю – мама на работе, можно спокойно идти гулять. В холле меня уже ждёт Кира и её свита.

– Пошли, пацаны там уже. – Кира кивает, и мы идём. Я немного стесняюсь своего рюкзака – мои новые подруги носят учебники в сумках, как взрослые девушки. Мы подходим к решетчатой ограде садика, оглядываемся по сторонам, раздвигаем кусты и по очереди лезем в заботливо прорезанную кем-то дырку.

Компания парней уже ждёт нас на детсадовской веранде. Я думаю о том, как трудно представить гуляющих здесь маленьких детей. Всё пространство здесь исписано матерными словами, текстами из песен группы «Ария» и чьими-то восхитительно жуткими стихами.

«Расстегни свои застёжки и завязки развяжи.

Тело, жаждущее боли, нестыдливо обнажи

Опусти к узорам тёмным отуманенный свой взор,

Закраснейся, и засмейся, и ложися на ковёр

Чтобы тело без помехи долго, долго истязать,

Надо руки, надо ноги крепко к кольцам привязать.

Чтобы глупые соседи не пришли на нас смотреть,

Надо окна занавесить, надо двери запереть»

Всё это выведено мелко, красной краской на бревенчатых стенах веранды. Я читаю и мельком оглядываю стоящих здесь парней: почти все одеты в чёрное, на джинсах приделаны цепочки, меж пальцев тлеют огоньки сигарет. Кира и девчонки тоже прикуривают от зажигалки. Все они негромко смеются, поглядывая то на меня, то на высокого темноволосого мальчика. Наверняка, это тот самый Димка из девятого «Б».

– Стихи такие… – не зная, что сказать, я киваю на исписанную стену – Необычные…

– Стихи любишь? – темноволосый подходит ближе.

– Да не особо – я пожимаю плечами – просто читать люблю, но не стихи.

– Молодец – Димка улыбается. Он вполне симпатичный, только на щеках красуется несколько красных прыщей – я не особо читать как-то…Я на борьбу хожу, некогда – будто оправдывается он.

Дима выше меня на голову, но я вижу, что он смущён.

– Борьба – тоже классно – решаю подбодрить я. Он улыбается в ответ.

– Пиздец, Димон поплыл! – раздаётся вдруг голос, все начинают громко смеяться.

– А сам-то не поплыл что ли? – басит в ответ Дима, кивая на меня головой. Снова раздаётся взрыв хохота.

Кира слегка прищуривает глаза и отворачивается. Я стою совсем рядом с ней и чувствую – ей не нравится, что мальчики уделяют мне столько внимания. Она не ожидала, что будет так. Несколько секунд Кира стоит молча, а потом протягивает мне открытую пачку сигарет.

– Будешь?

Я понимаю, что нужно взять сигарету – иначе Кира разозлится. Если не возьму, будет считаться, что я пытаюсь выглядеть хорошей на их фоне. Стараясь казаться уверенной в своих действиях, я вытягиваю сигарету из пачки, Дима даёт зажигалку. Только бы не закашлять. Сначала, как и тогда на кухне, мне не нравится курить, но через несколько затяжек горло перестаёт саднить и становится даже приятно.

Мы стоим на веранде, разговаривают в основном мальчики. Они такие взрослые и, кажется, у них даже что-то вроде музыкальной группы. Трое обнимают Киру и её подруг за талию – это их парни. Дима держит руки в карманах чёрной куртки и старается держаться поближе ко мне. Я потихоньку оглядываю его. Нравится он мне или нет? Не знаю…но мне точно хочется почувствовать его руки на своей талии. От этой мысли внизу живота начинает сладко тянуть. Я чувствую, что в компании мальчиков он авторитет. Над ним не подшучивают, он мало говорит, и его всегда слушают.

Домой я возвращаюсь, когда начинают спускаться сумерки – а значит скоро придёт мама. Быстро забросив рюкзак в комнату, я бегу в ванную, долго мою руки с мылом и чищу несколько раз зубы. Если мама унюхает запах сигарет, будет скандал, или даже хуже.

Вскоре я слышу из коридора голоса – мамы и дяди Лёши. От меня уже не пахнет сигаретами, а голова склонена над тетрадкой.

– Лен, я же тебе говорила делать домашку сразу после школы – мама встаёт в дверном проходе – Чего по вечерам сидеть?

– Мам, просто задали много! – отвечаю я. Дневник у меня никогда не проверяют. Маме достаточно того, что я хорошо учусь. Она доверяет мне.

На следующий день, в школе, я уверенно ищу глазами Кирину компанию. Я вижу их спины в разноцветных кофтах у подоконника.

У меня хорошее настроение и хочется слегка их напугать. Тихо подкравшись сзади, я негромко говорю Кире на ухо:

– Бу!

Ожидая, что она вздрогнет от испуга и начнёт смеяться.

– Блядь! – Кира поворачивается ко мне, глаза впиваются мне в лицо настоящей злобой – Ты вообще дура что ли? Иди отсюда! – громко, так, что слышат все, говорит она мне и отворачивается к окну.

Я остаюсь лицом к их спинам и чувствую, как краска начинает заливать лицо. Мне хочется сказать Кире какую-нибудь грубость, обозвать её матом, но я слишком боюсь того, что последует после.

В висках клокочет, я иду в класс. Мне кажется, все одноклассники смотрят только на меня. За что она так со мной, ведь ещё вчера, в садике, мы общались почти как подруги? От унижения хочется плакать.

Алгебра проходит как в тумане. На перемене я не могу найти в себе сил подойти к другим девочкам. Мне кажется, все видели, как накричала на меня Кира. Все будут смеяться надо мной. До самого звонка я сижу на подоконнике и делаю вид, что повторяю домашку. На следующей перемене я всё ещё не могу отойти от своего позора. Снова открыв учебник на середине, я утыкаюсь в него лицом, загораживаясь от общения. По классу то нарастает, то чуть утихает привычный шум – разговоры, смех, топанье ботинок и шуршание пакетов. Одноклассник пытается втянуть меня в какую-то глупую беседу, но в ответ я лишь выразительно закатываю глаза, прикрываюсь спасительными страницами. Я не сразу чувствую, как шум слегка стихает, в классе раздаются уверенные шаги, будто бы учителя. Шаги останавливаются у моей парты и в мой учебник, будто в дверь, раздаётся стук.