– Корзинка одно, другое дело шкура. Кролли не хищники и не охотники…

– Но вы всё же охотитесь, и пояс твой из кожи убитого животного, верно? – Взволнованная нашим диалогом, из шалаша выползла голая Муррка. Увидев ту с подсохшим между ног, слипшимся комками мехом, кроль недовольно поиграл передними, сильно выступающими из под верхней губы, зубками.

– Мне нужен твой топор, вся веревка что есть, а также тот сосуд, тогда…

– Сосуд не меняю, нужен самому – тут же отрезал я. Кроль, бравший напролом и неожидавший что его прервут, менее грозно и чуть ошарашено, зажевал длинный серый ус.

– Мне нужны топор и веревка, но чтоб не короче десяти локтей! – опять взялся за старое тот, – Тогда, думаю, глава рода даст тебе шкуру Пик-Пика, с которой ты сам сможешь сделать себе одежду. Или попросишь её…

Пик-пик, это что, мышь что ли? Что за дебильное название!

– Сколько шкур?

– Одна за семь локтей ве…

– Слишком мало! – Подала голос Муррка и тут же получали грубое:

– Молчи женщина, мужчины разговаривают! – Кроль насупился, прижав к голове уши показал зубки, на мышцах его рук и ног проступили бугорки. Особой любви к Муррке тот явно не питал, и в случае чего уже был готов вступить со мной в прямое столкновение.

– Топор и одна шкурка за пять локтей веревки, идёт?

– Идёт! – Без раздумий, плюнув в ладонь, протянул мне свою когтистую, волосатую и облезлую лапу кроль.

Выбора не было, пришлось пожать. Удовлетворённо хмыкнув, тот оставил корзинку, по-хозяйнически подошёл к костру, запхнул под ремень топор и принялся в локтях считать имевшуюся веревку. Каждый раз, когда тот отматывал необходимую дистанцию, думая что его невидят, Кролли сводил лопатки, воруя для себя и семьи каждый лишний сантиметр. Наблюдая за этим, Муррка недовольно фыркала, рассержено гоняла носом воздух, но, как и потребовал гость, продолжала молчать.

Я тоже пока не собирался конфликтовать с единственными союзниками и возможными поставщиками нужных мне ресурсов. Пока я слишком слаб, и убежище моё больше походит на логово бомжа, а не попаданца, лишний раз нарываться нету смысла. Но как только я стану сильнее, как только не я, а они станут зависеть от меня и моих сил, всё изменится. Все, включая этого зубастого засранца, будут виновато извиняться за свои свершенное поступки.

– Верёвка нормальная, крепкая и гибкая, откуда у тебя столько? – Между делом спросил кроль.

– Сам делаю, по семейному рецепту. Если понравится твоему отцу и вашему вождю, могу предложить больше. Не за бесплатно конечно.

– А что ещё можешь предложить?

– Сначала принеси мне шкуры, а после поговорим об остальном.

Кивнув, кроль забирает всю лежавшую у костра веревку.

– Завтра на рассвете принесу еду и шкуры. Начинай делать свою веревку. Если будет не хуже этой, заберем всё…

Когда кролли-воин ушёл, я с облегчением вздохнул. Такие резкие, хамоватые и боевитые парни всегда меня раздражали. В них было то, чего всегда не хватало мне, а именно уверенность и готовность в случае чего дать обидчику по морде. Вернувшись к закипающему чану, взглядом столкнулся с разгневанной Мурркой.

– Он украл у тебя лишние два локтя, да ещё и цену невыгодную назвал. Твоя магическая веревка прочная и гибкая, цена ей одна шкурка к двум, ну максимум одна к трём локтям, а не одна к пяти!

Скандалить и спорить это не моё. Взяв в руки палку и камень, моментально создаю топор, а после, пройдясь тем вдоль деревянного ствола, срезаю тонкий слой молодой коры, чуть мну пальцами и вуаля, вновь получаю целую бухту такой же гибкой и прочной веревки.

– Ваааа… – вновь при виде ослепляющей магии «сотворения», восторженно застучала ножкой по земле Муррка, – здорово, очень здорово, хозяин, вы лучший!

– Успокоилась? – Глядя в эти большие мокрые от жизненной несправедливости глаза, улыбнулся девчонке я. Кролли не обратила внимания на мой вопрос, подобрав с земли моток, жадина тут же принялась мерить его, бубня и считая себе под нос локти как морковки.

Она думала нас обманули, думала что увиденная ею «мелочь» это всё на что способен задрот вроде меня. Но, ха-ха-ха, моя маленькая крольчиха даже не представляла, на что на самом деле способны игроманы и задроты. Особенно, когда их недооценивают и злят…

В измерении богов седьмую ночь грохотали раскаты молний, небесный шторм, отражая недовольство Творца миров, терзал тела небесных слуг. Порывы бушующих ветров отражая настрой хозяина измерения были настолько сильны и свирепы, что разрушали небесные святилища, сдвигали в «неподвижном море» целые пантеоны. Срывая плоть с костей апостолов и ангелов, божественный ветер обрекал провинившихся детей на долгие годы мучительных восстановлений. Виной разразившейся бури была лишь одна: древняя богиня Эсфея и её новосозданное, провинившееся дитя. Молодая богиня Астаопа, оставив вверенный ей пост и миры, нарушила небесные границы и вторглась в чужое пространство. Владения тёмного владыки и главного врага Творца.

Семь дней и ночей длился разнос всех и вся. Ужесточались небесные правила, на звёздные замки закрывались божественные врата и миллиарды дверей созданных в иные пространства, вновь, на сотни тысяч лет закрывались для странствующих небесных путников. Все, включая саму Эсфею пострадали от рук новосозданной Астаопы. Гнев небесный был настолько велик, что недовольные дети Творца были готовы стереть весь пантеон Эсфеи со страниц Книги мироздания. И не будь древняя богиня древней, так бы оно и произошло. Обладающая великой силой Эсфея, лишь показав Молот Миров, выкованный в первой из божественных кузнь, и подаренный ей за заслуги самим Творцом, взглядом превращающим в лёд сами небеса, с лёгкостью остудила пыл многочисленных божественных детей.

Сотни тысяч лет она зарабатывала уважения у богов, накапливала силу, совершенствовала себя, свой пантеон и миры. И сейчас, после столь грандиозного происшествия, едва не похоронившего труды всей её жизни, древней предстояло принять тяжелое решение – выбрать наказание для своей Астаопы. В назидание всем, она должна была убить своё дитя, придать неудачный эксперимент забвению. По мнению других Древних, она была обязана так поступить, но сама Эсфея не могла.

Давным давно, в начале всего, она точно так же как и её ребёнок сильно оступилась. Точно так же, как и она сейчас, Творец раздумывал о её судьбе, и точно так же как и она, выбрал жизнь и служение, вместо наказания и забвения.

– Глупое дитя… – Занимая свой небесный трон цвета голубой волны, снисходительно глядя на Астаопу, произнесла древняя. Её длинные, закрученные лазурные волосы, облегая блистающую белым светом кожу, обеспокоенно развивались под неспокойными дуновениями небесных ветров. Сквозь прозрачную, созданную из золотых нитей тунику, Астаопа видела обнажённую, большую грудь своей создательницы и поросший такими же лазурными волосками лобок.

– Хоть бы побрилась, а то как… – Завидуя формам создательницы, выплюнула одетая в джинсы и худи Астаопа.

– Заткнись, ослица! Да чтоб тобой черти в оду котлы обмазывали, чтоб тебя по десять тысяч ослов в день покрывало!

– Ну вот, а то дитя… Вступление это дебильное, сразу бы сказала что совещание прошло не очень…

Эсфея, вдохнув полной грудью, тяжело выдохнула. Огонь ярости разгоревшийся в золотых глазах тут же погас. Ей, владычице морских миров, было крайне важно сохранять спокойствие, ведь эмоции её, отражались на балансе десятков тысяч планет.

– Я доверила тебе Призрачные формирующиеся миры. Не было проще работы и места где можно оттачивать свои навыки, познать сущность бытия, и…

– И просидеть десять тысяч лет наблюдая за тем как развивается одна сраная бактерия?! Издеваешься, мать?

«М-мать?» – Уже не понимая, с кем говорит, с богом или человеком, нервно дернула бровью Эсфея.

– В этом и заключается суть нашего бытия. Мы отвечаем за космические просторы, миры, планеты. Каждая клетка, каждая молекула возникшая в великой космической пустоте это величайшее достижения для бога, как творца, и …