— Не знал, что ты играешь, — громко сказал Дэйн. — Рад, что услышал.

Мелодия оборвалась, дракон вздрогнул, увидев Дэйна, и торопливо вытер глаза.

— Прости, что разбудил. Обычно он звучит тихо.

— Я не мог уснуть, так что ты тут не при чем. У тебя здорово получается.

Дракон помотал головой и нежно провел по инструменту пальцами.

— Как ни старался, не смог сохранить его. Иногда режет слух. Но мне нравится играть.

— Сыграешь что-нибудь еще?

— Не стоит, говорю же звук не очень…

— Мне раньше не доводилось слышать этот инструмент, поэтому как нужно я не знаю. Но мне очень хочется послушать. Кстати, как он называется? Ты ведь давно не играл никому? Моя сестра вообще не может делать что-то, если на это потом никто не посмотрит. Всем нужны зрители.

Дракон смотрел на него все с тем же немым вопросом, который в последнее время все чаще появлялся на его лице — а не безумец ли часом его гость?

— Это клавикорд, — улыбнулся дракон и коснулся пальцами клавиш.

На этот раз мелодия звучала плавно и спокойно, словно обволакивала и успокаивала. Сам Дракон тоже выглядел спокойным, словно и не мучил клавиши еще несколько минут назад. Освещенный только луной, спрятанной за туманом, он казался видением, призраком. Прекрасным и печальным, несмотря на улыбку, все еще играющую на лице.

Когда мелодия стихла, Дэйн осторожно похлопал.

— Брось, — улыбнулся Дракон. — Я много фальшивил.

— Во-первых, не ты, а инструмент, во-вторых, мне понравилось…

— Хочешь попробовать?

Дэйн встрепенулся.

— Я не умею!

Дракон подвинулся на небольшой скамье перед инструментом и приглашающе кивнул.

— Я помогу.

Дэйн присел рядом, чувствуя какую-то свою неуместность. Пусть истлевший от времени, но клавикорд все еще сохранял черты роскоши, аристократии. В городе даже простые музыканты никому не давали играть и преподносили инструменты как реликвии, что-то чего обычные люди не должны были касаться.

Впрочем, справедливости ради, свой меч Дэйн им тоже не давал.

Но дракон сидел рядом. Дэйн чувствовал его тепло, и это успокаивало.

— Положи пальцы вот так, — дракон показал положение правой руки. Дэйн несмело повторил. Его пальцы смотрелись на клавишах неправильно, куда менее подходящими, нежели красивые изящные пальцы дракона.

Дракон осторожно коснулся его руки своей, поправил кисть, и ободряюще улыбнулся.

— А теперь попробуй повторить…

Дракон положил руку на другие клавиши чуть левее, что в точности повторяли те, над которыми зависла рука Дэйна.

Дракон медленно показал последовательность. Всего три ноты. Дэйн повторил, напрочь забыв про ритм.

— Хорошо, теперь еще, — и следующие три ноты. Дэйн повторил, ошибся в последней, но исправился.

— И еще три… — новая последовательность из трех нот. Когда Дэйн повторил, дракон сказал: — А теперь все вместе.

Дракон сыграл все девять нот. Дэйн повторил, но запутался в половине.

— Это сложно, — признался Дэйн. — А когда ты играешь, выглядит легко…

— У тебя хорошо получается, — подмигнул дракон. Дэйн фыркнул. — Для первого раза очень хорошо.

Они молчали. Тишина была уютной, такой, какую не хотелось прерывать ничем в мире. Дракон смотрел внимательно, в самую душу и Дэйн не мог отвести глаз.

— Я пойду, — неуверенно сказал дракон. — Ты наверняка хочешь побыть один…

— Вовсе нет! — рука Дэйна схватила дракона прежде, чем тот успел шевельнуться. — Останься..!

Дракон уставился на него непонимающим, растерянным взглядом. Его плечи ссутулились, волосы свисли на лоб, закрывая глаза.

— Я не понимаю… Не могу понять почему ты ведешь себя так…

— Как так?

— К этому моменту… Каждый по-своему пытался себя спасти. Убежать, спрятаться, попробовать еще раз убить меня или… плакали и проклинали… Но никогда вот так. Ты так спокоен.

Пришла очередь Дэйна удивляться.

— Не вижу причин портить хороший вечер, — наконец нашелся он с ответом.

— Неужели тебе не страшно?

— Страшно, — признался Дэйн. Он хотел бы и соврать, но не решился, к тому же, удивительным образом, на пороге смерти хотелось быть честным. Другого случая сказать все, что хочется уже может не быть. — Но… — слова «за тебя мне намного страшнее» Дэйн не решился произнести. Почему-то казалось, что это не то, что дракона могло утешить или успокоить. А тот явно был растерян и подавлен. — Ты отчего-то ждешь, что я буду относиться к тебе, словно ты чудовище. Это не удивительно, конечно, тем более я и сам поначалу… — его взгляд упал на грудь дракона, туда, куда он вонзил кинжал, только увидев его. — Не важно… Просто пойми, что ты не чудовище. Ты не виноват, что проклятье…

— Оно появилось из-за меня! — в голосе дракона появилась неожиданная горячность. — Конечно, я виноват!

— Прекрати, — спокойно отозвался Дэйн. — Я пробыл здесь достаточно, чтобы увидеть все сам. Ты не чудовище, и ты не виноват. Ты проклят, но ты не проклятие. Не ты его выбирал, не ты накладывал. И если уж браться судить — тот маг, что так неосторожно распорядился своей магией, и есть виновный во всех этих смертях.

— Если бы не я, то проклятия и не было бы.

— Если бы не маг, проклятия тоже не было, если бы девушка подождала бы еще немного, если бы, и кабы… Не бери на себя слишком много. Ты ошибся тогда, но видят боги, я, который завтра умрет, ни капли тебя не виню. Меня убьет проклятие, а не ты. И если нужно я буду повторять тебе это до последнего вздоха, чтобы ты поверил мне.

На этот раз дракон не ответил. Дэйн надеялся его поддержать, утешить, но вид собеседника говорил об обратном. Его руки дрожали, сам он осунулся еще сильнее, словно был ранен, словно каждое движение причиняло ему боль.

— Знаешь… — после долгого молчания произнес дракон. Дэйн услышал в его голосе слезы. — Я так хотел, чтобы кто-то… Не счел меня монстром, хотел тоже провести это время так, будто ничего ужасного не произойдет, но теперь вижу, как был глуп… Ты так добр, что от этого еще больнее. Прости. Знаешь, о чем я думаю?..

От этого вопроса по спине Дэйна пробежал холодок.

— О чем?.. — осторожно спросил он. Дракон избегал смотреть на него.

— Что не смогу сделать, что должен. Не хочу. Что один разрушенный город не такая уж большая цена за твою жизнь.

Поначалу Дэйна испугали его слова. Но лишь на мгновение. В конце концов, Дэйн не лгал, и действительно хорошо его понимал. Дэйн осторожно коснулся пальцами драконьей щеки, чтобы тот посмотрел ему в глаза.

— Там живет моя семья, — спокойно возразил Дэйн. — И защитить их от проклятия — мой долг. Я ведь всю жизнь хотел сделать что-то значимое и героическое. Кого-то спасти. Поможешь мне с этим? — Дэйн улыбнулся. — Пожалуйста.

Вместо ответа дракон положил тонкие руки ему на плечи, притянул в объятие и уткнулся в плечо.

— Не знаю, как тебе удается быть одновременно таким добрым, и таким жестоким.

Дэйн обнял его в ответ.

Они договорились.

— Я видел у тебя вино, — тихо произнес Дэйн. — Ты не хочешь выпить?

— Ты… действительно хочешь провести это время так? — лиловые глаза наполнились серьезностью, дракону наверняка хотелось сказать, что это время очень важно, и что стоит подумать, но Дэйну отчего-то стало враз легко и смешно.

— А ты хочешь, чтобы я грустно смотрел на луну? Или спал? Ну, уж нет, — Дэйн поднялся. — Идем, устроим соревнование на меткость, но после минимум двух бутылок.

Они так и сделали. Соревновались и в метании стрел с кинжалами, и в метании кубков в стены. Придумали еще десятки игр, Дэйну даже стало боязно, не разгромят ли они здесь все. Но дракон выглядел таким счастливым, что видимо, это мало заботило даже его самого.

В какой-то момент Дэйн стал валиться с ног, а ящеру было хоть бы что. Уже урывками он помнил, как они поднимались по лестнице.

В следующий момент он почувствовал, как свалился на мягкую кровать, и что-то теплое коснулось его лба.