Человек-дракон дрожал и готов был вот-вот рухнуть. Дэйн выскочил из кареты, уверенный в своей победе.

— Это тебе не связанных девок жрать, чудовище! Сдохни, сволочь!

— Да, — вдруг прохрипел дракон. Он обхватил двумя руками рукоять кинжала и, сморщившись от боли, вытянул оружие из тела. — Мне тоже не нравится, что вас связывают. Дикость какая-то.

Кинжал лязгнул, ударившись о каменную кладку. Дэйн с ужасом смотрел, как рана в груди чудовища затягивается.

Человек-дракон сделал шаг вперед, на его лице застыла улыбка. Если бы Дэйн не знал, что перед ним монстр, эта улыбка даже показалась бы ему дружелюбной. Но Дэйн знал. Страх разогнал кровь, до оглушительного стука в ушах. Мысли замелькали. Дэйн глянул на брошенное оружие и успел понять, что в тяжелом платье не сможет сделать к нему рывок, выругался на себя за то, что вообще выпустил кинжал из рук.

Дракон сделал еще шаг. В отчаянии Дэйн выставил вперед руку, соображая, как спастись, но боясь даже отвести от монстра взгляд. Дело было дрянь.

Дракон замер.

— Не бойся, — осторожно произнес он. — Я тебя не трону. Просто хочу помочь с этим, — он кивнул, указывая на платье. — Не знаю, из чего его шьют, но из него довольно сложно выбраться.

«Чудовище разговаривает! — мельком подумал Дэйн, все еще в ужасе и смятении от происходящего».

— Я знаю! — крикнул Дэйн, не найдя, что еще мог ответить. Его обескураживало все. Что монстр возможно бессмертен или трудноубиваем, что тот может выглядеть как человек и, что хуже всего, не ведет себя как… как полагается монстру. Его учили, что как только у врага появится шанс, тот убьет не задумываясь, а этот… Первый настоящий бой и такое разочарование. Даже тот факт, что Дэйн жив, не мог его перебить. — Сам справлюсь.

— Ладно, как скажешь.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— И?

— Что «и»? — не выдержал Дэйн. — Я что, идиот, по-твоему, при враге пытаться это снять?!

— Я же сказал, что не трону тебя, — терпеливо повторил человек-дракон. — Если бы я хотел, ты был бы уже мертв.

Дэйн вздрогнул. Он видел, что дракон не врет, но эта мысль, что жив он не благодаря своей силе и умениям, а лишь по прихоти врага — унижала и словно превращала его в мальчишку.

Все еще не сводя глаз с дракона, Дэйн подобрался к окровавленному кинжалу и неловко поднял. Дракон лишь терпеливо наблюдал. По выражению лица ящера было не разобрать, насмехается ли он, готовится напасть или просто борется со скукой.

Дэйн пытался резать ткань, но та по-прежнему не поддавалась, а застежки на спине напоминали головоломку, на которую даже взглянуть нельзя. Через голову снять тоже не вышло, и Дэйн почувствовал, что краснеет.

Все выглядело таким глупым. Он хотел быть героем, убийцей драконов, а на деле тот самый дракон, стоит и ждет, пока его «убийца» выпутается из женского платья. Наконец, когда падать ниже уже было некуда, Дэйн бросил на человека-дракона взгляд и, стараясь чтобы голос звучал максимально небрежно и непринужденно, спросил:

— Ты, правда, не убьешь меня?

Лицо дракона вмиг помрачнело.

— Убью, — тихо сказал он. — Но не сейчас. У тебя есть еще две недели. Пока они не кончатся, даю слово, что ты будешь невредим.

Что? Дэйна бросило в холод. Он мгновенно напрягся. Что за игры ведет с ним чудовище?

— Ты меня откармливать, что ли будешь?

Лиловые глаза в удивлении округлились, а мгновенье спустя дракон расхохотался. Отсмеявшись, он снова взглянул на Дэйна. Казалось, что драконьи глаза потеплели. На губах играла едва заметная полуулыбка. Во всем образе дракона одновременно мешались холод и теплота, сила и хрупкость.

Дэйн отчего-то вдруг вспомнил, как выглядит тонкая льдинка весной, через которую они с сестрой смотрели на закатное солнце.

Может поэтому, когда дракон снова стал приближаться, Дэйн не шелохнулся. Он все смотрел в лиловые глаза, согревающие и добрые, и очнулся, только когда дракон потянулся к его шее. Его протянутая рука была покрыта белой чешуей, а вместо ногтей угрожающе торчали острые когти. Дэйн вздрогнул, но не отпрянул.

— Не бойся, — шепотом повторил дракон. — Я помогу.

Дракон коснулся его шеи, Дэйн почувствовал холод и остроту когтя, словно это было лезвие. Дэйн не отрывал взгляда от лиловых глаз, пока дракон сантиметр за сантиметром распарывал платье, так легко, словно оно было маслом под ножом. Изо всех сил Дэйн старался унять стук собственного сердца, не желая выдавать, как боится.

Платье медленно расходилось и вскоре под собственным весом свалилось с плеч Дэйна. Он остался в одной лишь хлопковой белой рубашке до самых пят.

Дракон тактично отошел, а его рука вернула себе человеческий вид. Дэйн все еще сжимал кинжал, мог броситься на дракона, но не сделал этого, до сих пор находясь в каком-то странном оцепенении. Словно кролик, загипнотизированный змеей.

Дракон несколько мгновений наблюдал за ним, а потом обошел по дуге, стараясь не приближаться и не тревожить.

— Так, и что там передали на этот раз?

Глядя на открытую спину дракона, копошившегося в повозке, словно малое дитя, Дэйн убеждал себя, что не нападает, потому что это бессмысленно.

К счастью Дэйна, среди даров от жителей островов, дракон нашел его одежду. Заботливая Сишель, как оказалось, верила в его возвращение куда больше, чем говорила и подложила брату вещи.

И сейчас, бредя по коридорам замка в компании чудовища, Дэйн чувствовал себя куда лучше в собственной рубахе, высоких сапогах и штанах, а плащ с крупной застежкой давал иллюзию защиты. Но сейчас Дэйн понимал — лишь иллюзию. Раньше его одежда казалось ему подходящей для сражений, а теперь недоумевал, почему только один наплечник и где кольчуга, шлем?

Реши дракон напасть, для него доспех был бы всего лишь лоскутами ткани.

Дэйн не вынимал кинжал из ножен, но крепко сжимал рукоять, готовый защищаться в любой момент. Он исподлобья поглядывал на дракона, который был на полголовы выше в своем человеческом облике, но тот, казалось, не замечал этого.

Он сменил испачканную в крови белоснежную рубашку с запа̀хом на другую, точную копию первой. Таких рубах Дэйн никогда прежде не видел, ни у мужчин, ни у женщин, и даже сомневался, как ее назвать. Рубашка, накидка? Длинные полы до самых ступней скреплял лишь пояс на талии, а сама она была сшита из легкой струящейся ткани, с крупными длинными рукавами, которые при взмахе напоминали крылья.

Дракон тем временем без продыху говорил, порхал от одной комнаты к другой, активно жестикулируя, чем напрягал до невозможности, и рассказывал Дэйну об устройстве замка.

— Ты можешь выбрать любую комнату, их здесь много… Вот эта, — дракон открыл очередную дверь, — небольшая, уютная, теплая, я собирал ее в синих оттенках, с серым акцентом.

Дэйн едва ли запоминал все, что ящер говорил. Был слишком напряжен, ожидая удара, нападения, но отмечал, что красиво подобранные ткани и общая ухоженность добавляли уюта, но не могли скрыть общего запустения.

В этот момент, они подошли к развилке, но двери с одной стороны были наглухо забиты.

— Северное крыло я закрыл, его сложно отапливать.

Дэйн оглядел двери, мгновенно решив, что туда ему точно стоит наведаться. Может как раз там был секрет драконьей неуязвимости. Пусть первая атака Дэйна провалилась, но он обязательно найдет способ одолеть чудовище. И решил, что, если сейчас дракон не нападает, лучшим вариантом будет узнать о враге побольше.

— Я думал, что ты можешь изрыгать пламя, и проблем с теплом точно быть не должно.

Дракон сморщился.

— Мне не нравится слово «изрыгать». Может лучше, дышать огнем? К тому же камины с этим справляются куда лучше меня.

Они повернули в открытые двери и пошли дальше. Дракон выглядел беззаботным, продолжая рассказывать Дэйну о замке, но тот не обманывался. Он вспоминал, что мясники в городе делали так, чтобы животные до последнего не понимали, что их дни сочтены, говорят, что мясо так получается вкуснее. Сейчас Дэйн чувствовал себя именно так, будто он в лавке мясника и еще мгновенье и чудовище вспорет ему горло и сожрет. А эти слова про две недели просто способ усыпить бдительность.