Следы пароповозки были легки для преследования, словно бандиты и не прилагали попыток их скрыть. Я вновь подозвал Терпеливую, и неомех стек вниз, приняв форму гигантского лироязыка. Мы заскользили по скалам. Я ехал внутри огромной, тупой головы, которая рыскающими движениями качалась туда-сюда у самой земли. Неомех высунул черный язык, и немедленно я уловил запах Нефрете, почти ее вкус. Ее колеблющийся, темный запах был погружен в более сильную вонь ее похитителей, вонь пота, страха и оружейного масла. Но он был ясен и безошибочен.

Я нагнал их после полудня.

Мы возникли в облаке песка, промчались мимо и развернулись перед ними. Двое из оставшихся бандитов ехали спереди. Она была прикована к защитной решетке в заднем отсеке. Колесница остановилась. Бандиты взглянули на нас пустыми взглядами, но что интересно, без какого-либо удивления. Более возрастной из них, мужчина с военной выправкой, потрепал за плечо младшего – каким-то странным для бандита, нежным жестом. Они вышли наружу, и стали ждать у пароповозки.

Я поднял себя из аналогового кресла. Когда я пришел за своим оружием, ящик для его хранения некоторое время не открывался. Появилась аватара.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она.

– Защищать себя, – сказал я. Наконец ящик открылся, и я достал автоматический пистолет и дослал патрон в патронник. Затем я спрятал другое мелкое оружие у себя на теле.

Когда я вышел из шлюза, двое бандитов оказались медлительными при обращении со своим оружием и я легко убил их. Возможно, дело было в изумлении, которое они испытали при виде человека, появившегося из бока монстра.

Они свалились без единого выстрела в ответ, и стоящая рядом Терпеливая содрогнулась.

Я привел Нефрете на борт всю в слезах, но всхлипывания стихли, стоило ей увидеть аватару, стоявшую у входа, внутри шлюза.

– Это что такое? – Спросила Нефрете. Ее лицо напряглось, наполнившись какими-то эмоциями, которые я не смог определить.

Я попытался объяснить:

– Это всего лишь продолжение транспортного средства, кусок неоматерии.

– Ты считаешь меня дурой.

Аватара произнесла:

– Может быть, я смогу помочь.

Аватара замерцала и превратилась в Нефрете – в точную ее копию, вплоть до запыленного зеленого плаща, который был на ней.

Лицо Нефрете замкнулось, и ее губы приобрели синеватый оттенок. Она отвернулась.

– Вернись к своему прежнему облику, – приказал я аватаре, и она сделала это без промедления.

Нефрете взглянула на меня искоса непроницаемыми глазами.

– Слишком поздно оправдываться, – сказала она.

Всю дорогу домой она просидела, утонув в кресле, с плотно закрытыми глазами.

Ее личные слуги уже ждали нашего прибытия в город, и я провел ее вниз по трапу и передал ее им. Затем вернулся внутрь ненадолго.

Аватара смотрела на меня, и впервые я увидел сильные эмоции на мраморном, совершенном лице.

– Я рассержена больше, чем когда-либо.

– Почему?

– Ты использовал меня как оружие. Ты обманул меня.

– Я твой владелец! Я буду использовать тебя так, как мне хочется.

– Нет… Наверняка ты понимаешь, что я не могу позволить тебе использовать меня в качестве оружия. Это противоречило бы очень важному требованию Сид-Корпа. Невозможно. Я буду настороже в будущем.

Я вспомнил слова торговки. Моя сделка стала казаться уже не столь триумфальной. Но, сказал я себе, это все еще великолепное приобретение, предмет огромного престижа и, при необходимости, неприступная крепость.

Возможно, я смогу обмануть ее снова, если понадобится.

– Понятно, – сказал я и ушел.

Я видел Нефрете в ее любимых местах: сидящей на каменной скамье в водяном парке, стоящей у окон из голубого стекла, окружающих библиотеку, прогуливающейся по башенным мостикам. Ей нечего было мне сказать, и я держался на расстоянии.

Но в один из дней она пришла ко мне с улыбкой, почти такой же теплой, как и ее прежняя.

– Мне лучше, – сказала она, хотя в ее лице читалось еще некоторое напряжение.

– Я рад, – осторожно произнес я. Это было нетипичное поведение. Не было никаких по-настоящему иррациональных вспышек, подобных тем, с помощью которых она избавлялась от обид, и меня беспокоило то, что она все еще могла злиться на меня.

– Мне страшно, Таладин. Бандиты… Ты в безопасности в своей машине?

Моя интуиция пессимистично подсказала мне, в каком направлении будет развиваться беседа.

– Я в безопасности. И при необходимости мы оба можем там укрыться.

Ее лицо слегка вытянулось, как будто она не ожидала от меня такого предложения. Но она настойчиво продолжила:

– Сделай для меня детеныша от твоей машины, – сказала она. – Я обещаю, что он будет меньше твоего. Внутри я буду защищена, и нам будет где уединиться.

Я пытался привести аргументы против ее предложения, но моя решимость была ослаблена нашей долгой разлукой. Ей даже не пришлось прибегнуть к слезам.

Я СДЕЛАЛ это. Когда новая машина была готова, мы одновременно прижали руки к пульсирующему зеленому квадрату. Я повернулся к Нефрете:

– Какое имя ты дашь ему? Предупреждаю, потом ты не сможешь его изменить, поэтому выбирай тщательно.

– Я подумаю. Пойдем со мной внутрь.

Я был приятно удивлен ее приглашением. Я уже был готов к тому, что она не пустит меня внутрь своей машины, как не пускал я в свою.

Мы поднялись на борт ее неомеха, и здесь тоже витал знакомый мне аромат новизны и перспектив. К ней обратился голос из воздуха; процесс прошел примерно так, как я помнил, за исключением того, что новый неомех назвал ее настоящим именем.

Я начал было объяснять ей, что такое аватара, но этот вопрос у нее уже был продуман. Отрывистой командой она вырастила аватара. Из пола возник коренастый серый карлик, но она покачала головой и указала на меня.

– Используй его облик, – приказала она, и мгновение спустя там стоял мой близнец. Лицо аватара притянуло мое внимание. Неужели эта плоская, жестокая физиономия копия моей?

Забавно, но аватар говорил нежным, сладким голосом неомеха, а не моим собственным грубым рыком и это, мгновение спустя, заставило меня расхохотаться.

Я показал ей, как пользоваться аналоговым креслом. Пока мы гнали по пустыне, я глядел на нее, лежащую в кресле и размышлял. Неужели и я, у себя в неомехе, выгляжу так же, как она сейчас – неподвижная, холодно-безучастная, с широко распахнутыми бездонными глазами, лишь с легким признаком чувств у плотно сжатого рта. Тонкий узор сенсоров из черной неоматерии украшал ее виски. Она выглядела как труп, уложенный в гроб чрезвычайно умелым, но эксцентричным мастером похоронного дела.

Мы остановились на краю плато, на высоте где-то в тысячу метров над лежащей внизу пустыней. Вдруг неомех перелился в форму серафимокрыла, маленького насекомоподобного хищника с длинным сегментированным телом и тремя парами прозрачных крыльев.

Я не сразу понял, что она собирается сделать, пока не стало слишком поздно, и вот мы уже падаем, сорвавшись вниз с утеса. Наши крылья подхватили нас, и мы рванули в небо по огромной, крутой дуге. Завертелась далеко внизу земля; пол под ногами растаял, наши стулья теперь, словно без опоры, парили высоко в воздухе. Я ощутил, как мое сердце останавливается.

Нефрете улыбнулась мне, сбросила сенсоры и поднялась из аналогового кресла. Она направилась ко мне по воздуху, смеясь от восторга.

– Кроткий исчезнет на некоторое время, так что мы можем насладиться видом. О, теперь я знаю, почему тебе все это нравится. – Она сделала жест своему аватару, и тот молча исчез.

Разумеется, она ничего не знала о моей слабости. Она приблизилась и страстно прижалась ко мне. Но мой страх был настолько силен, что я не смог ей ответить. Я не мог представить себе ничего более ужасного, чем заниматься любовью, зависнув в воздухе на такой убийственной высоте. Более того, кожа у меня покрылась мурашками, и в горле забулькала рвота, вызванная моим страхом. Она отшатнулась от меня. Домой мы возвращались в накаленной тишине.