Ray Aldridge. Floating Castles,

The Magazine of Fantasy & Science Fiction, December 1988, p. 30-51

Перевод 07.2021

ОНИ ВЫШЛИ ВТРОЕМ из своей великолепной машины и, пошатываясь, двинулись к нам по неровному бетону Промышленной Площади. Я улыбнулся, глядя на их слабость. Рядом со мною стояли моя подруга Нефрете и дюжина моих людей, в ожидании встречи с чужаками, и они тоже не скрывали ухмылок.

Главной была маленькая древняя двуногая. Несколько редких прядей грязных седых волос спутались на ее хлипком черепе. Ее кожа была темной; не совсем черная, но и не мертвенно-белая, как у двух ее спутников, которые выглядели почти неразумными – две бледных червеличинки, вышагивующие подобия людей с пустыми взглядами.

– Я Кауа Моала, торговец и исследователь, – сказала она, подняв вверх пустую руку.

Я махнул ей в ответ своей церемониальной аркебузой, в знак приветствия.

– Я Таладин Бондави, зови меня Повелителем, – ответил я звучным голосом.

Торговка наклонила голову, показав тонкую, костлявую шею.

– Да, Повелитель. Приветствую вас от имени Сид-Корпа.

– Чего тебе здесь надо? – прервал я ее. Я не видел необходимости быть вежливым. В конце концов, она была ниже меня по положению, ниже всех. Гонор – это все. Я часто так говорил. Я все еще верю в это, несмотря ни на что.

Она сохраняла невозмутимость, а ее маленькие глазки оставались оскорбительно самоуверенными. Мой инстинкт повелевал мне убить ее, да и дело с концом, и я сжал руку на аркебузе.

– Торговать…, – произнесла она. Прозвучало это почти как вопрос. – Чтобы предложить вам воссоединение с пангалактическими мирами, которые когда-то засеяли вашу планету.

– Что за создания ходят по этим мирам?

– Люди, подобные нам. И другие создания.

– Люди, подобные нам? – Я скомкал кусок ее туники и рывком притянул ее к себе, к моим зубам. Она повисла на моей руке как кукла, с вежливой улыбкой. – Я-то человек, – сказал я. – А вот кто ты?

Наши глаза были в нескольких дюймах друг от друга, но она не выказывала никаких признаков страха. Я ощутил прилив невольного уважения. Я отпустил ее, и она спокойно отступила назад, расправляя тунику.

– Мы с вами одного племени, – ответила она. – Есть и другие расы, похожие на вашу. Их корабли-матки садились на неблагоприятные планеты, и эти расы становились такими же сильными. Однако вы необычны. Немногие из Трудных Миров смогли развить тяжелую промышленность, подобную вашей.

– И чем мы можем торговать?

– Вещями, уникальными для вашего народа. Вот к примеру. – Она указала на моего коня, припаркованного на краю Площади. – Люди в пангалактических мирах хорошо заплатили бы за копии вот этого. – Внезапно она рассмеялась. – Подумать только! Позолоченная паровая колесница. Прелестно.

Был насмешливый оттенок в ее словах, и я вновь ощутил позыв к убийству. И тем не менее, я продолжил переговоры.

– Ладно, ты берешь себе мою колесницу, а взамен что?

– О, мы не заберем ее. Просто одолжим ее для анализа; потом, вы получите ее обратно.

– А взамен что? – Ее наглость бесила меня, но я не мог прервать разговор, не узнав, что она может предложить. Сила законов в этом горном районе всегда была зыбкой. У меня были серьезные проблемы с агентами Молтреадо на наших северных плантациях кошачьих яблок. Немало хлопот доставляли профсоюзные лидеры и прочие саботажники. – Мы желали бы получить оружие в обмен на наши… уникальные вещи.

– Оружие не может экспортироваться в миры, где его еще не существует. Боюсь, это одно из самых строгих правил Сид-Корпа.

– Как насчет трубок, которые твои помощники носят на поясах? Это оружие?

– Да. – Она улыбнулась. – Но для вас оно бесполезно. Парализаторы стреляют только из руки их законного владельца.

Я был слишком зол, чтобы говорить. Она считала нас дикарями, на которых можно произвести впечатление разговорами о магии. Я подал знак своему бойцу.

Свинфермо был невысок и быстр, с обманчиво безмятежным лицом. Шагнув вперед, он поднял свою аркебузу и взвел курок. Торговка отпрянула назад, и ее пальцы судорожно сжались на поясе.

Одно из бледных существ-личинок не спеша нацеливало свое оружие, когда Свинфермо снес ему голову. Свинфермо начал перезаряжать, в то время как второе существо вскинуло свою маленькую стеклянную трубку. Основным достоинством Свинфермо была одна из разновидностей безрассудства – фаталистическая отвага. После вспышки неяркого света, он упал без единого звука.

Еще шестеро выстрелили мгновением позже, и второе существо, дергаясь, улеглось на бетоне. Медленно и осторожно торговка снова подняла свои пустые руки.

– Подождите, – произнесла она. – Над нами, на орбите находится мой корабль. Имплантат в моем черепе ведет передачу – у вас ведь опять есть радио, понимаете о чем я говорю? Он сообщает наверх о моем местоположении и состоянии здоровья. Если я умру, мой корабль жестоко отомстит.

– Ну разумеется, – с презрением ответил я, но потом посмотрел на ее изумительную машину и подумал: быть может, она и не блефует.

Она пожала плечами, и вновь появилась эта ее улыбка.

– Я не прошу вас верить мне прямо сейчас. Я договорилась о демонстрации мощи корабля. Это будет через час после наступления темноты.

– И я должен позволить тебе жить до тех пор?

– Именно. Если я не доживу до показа шоу, вас тоже не станет.

Я приказал отвести ее в арестантскую камеру. Понадобилось лишь несколько мгновений для того, чтобы убедиться, что ее информация о «парализаторах» была правдивой. Я поискал добровольцев, и их нашлось несколько, так как Свинфермо начал приходить в себя. Но какие бы не были у них опасения, они оказались излишними; сколько мы ни жали на кнопку, свет из трубки не появлялся.

Нефрете внимательно наблюдала всю встречу, темные глаза прищурены, широкий рот плотно сжат.

– Ты должен был убить ее, – сказала она. – Ко мне приходило видение. В нем ты, обнаженный, был привязан к столбу золотой цепью. Громадная стилетная лоза обвивала тебя со всех сторон и, как мне привиделось, она цвела большими белыми цветами, пахнущими давней смертью. Затем она сдавила тебя, шипы выкалывали струйки крови из твоего тела, как ты ни извивался, как ты ни сопротивлялся. Лоза цвела и колола, цвела и колола, пока не выпила тебя всего, и не осталось ничего, кроме сухой шелухи, застрявшей среди шипов. – Когда она закончила, ее глаза были широко раскрыты, а губы дрожали.

Я отпрянул от нее – не смог справиться с собой.

– Странное видение, – заметил я.

Затем я пошел смотреть экипаж. Ох, он был шикарен! Формой он походил на огромного металлического стрижа. Его тускло-черные крылья изящно закруглялись, кабина увенчивала самый верх экипажа, переднее лобовое стекло напоминало большой хрустальный глаз. Я послал человека вскрыть дверь воздушного шлюза, расположенного в огромном чешуйчатом боку. И хотя ему никто не мешал, он не смог открыть дверь даже с помощью большого пожарного топора.

Я ПРИКАЗАЛ привести торговку через час после наступления сумерек.

– Я ничего не вижу, – сказал я, глядя на бледную пустоту освещенной лунным светом Площади. Она указала вверх. Высоко в небе плыла меньшая из лун – крошечный, яйцеподобный комок. Некоторое время ничего не происходило; затем луна, в результате какого-то процесса, который мои глаза не уловили, превратилась в маленькое светящееся облачко. Торговка улыбнулась, и облако рассеялось.

Она поддерживала постоянную связь со своим кораблем. Ее демонстрация, столь точно рассчитанная по времени, доказала это. Я посмотрел на нее. Проблема требовала дальнейшего обдумывания, и я вернул ее в камеру.

Гибель луны опечалила меня. Это луна, в общем-то, была маленькой и некрасивой по сравнению с той, что осталась. Но она придавала ночным теням утонченно-нежный оттенок, которого мне с тех пор, по ночам, не хватает.