— Это не увлечение, Элли, — озвучил он мои же мысли. — Не смей сомневаться: я буду рядом всегда. И в печали, и в радости. Даю тебе эту клятву сейчас, но непременно закреплю ее перед богами в храме, как положено. Перед лицом народа, перед всеми подданными. Весь мир будет знать, кто станет следующей королевой Дерил-де-Лоя. Кто будет сидеть на троне рядом с моим и носить корону, равную моей по силе.

Волна дрожи омыла тело, принеся несоизмеримое удивление.

— Слишком… серьезное заявление, — призналась, накрывая его прижавшуюся к моей щеке ладонь.

— Я разучился шутить, — тут же отпарировал он, чуть улыбнувшись, но оставшись внешне серьезным, в очередной раз доказывая, что его намерения несокрушимы. — Пора менять старые как мир порядки… Тьма не может существовать без Света. Никогда не могла, но все продолжают верить, что мы обязаны жить поодаль, как неприятели.

Он двинулся дальше, покрывая жаркими поцелуями шею. Выбивая из меня тихие, яро подавляемые стоны. Очертил языком косточку ключиц, опалил дыханием одну грудь, вторую…

Приласкал любовно рукой, неотвратимо подбираясь к ноющему, требующему внимания месту.

— Ты говоришь о невозможном, — зачем-то выпалила я, чувствуя, как сердце разрывает клетку от раздражающе медленной ласки.

Не могла молчать. Так трепетно становилось при мысли, что его мечта может стать явью. С трудом верилось, но это был не тот случай, когда Темный мог бы бросить слова на ветер.

— Я говорю о том, что желанно и неминуемо, — выдохнул, обжигая кожу живота.

Я хотела ответить, хоть и не знала, что именно. Но Рейдан внезапно замер, коснувшись того места на теле, о котором я умудрилась забыть под давлением страсти; той метки, что порой нестерпимо жгла, напоминая о событиях, какие у меня не получалось вынуть из памяти.

Стало вдруг нечем дышать. И вовсе не от силы вожделения, а от налетевшего, как смерч, страха.

— Что это? — последовал неизбежный вопрос. Подушечки пальцев аккуратно очертили узор, оставленный под грудью несколько лет назад в напоминание о том, что я бесправная, принадлежащая одному чернокнижнику рабыня.

Горло свело судорогой. Глаза защипало от нежеланных слез, но я нашла силы подавить их и встретить ожидающий взгляд Рея.

— Клеймо.

Слово далось легче, чем могло бы. Однако тяжесть все равно заполнила возникшую в сердце пустоту.

— Тот человек… оставил его…

Теперь говорить было практически невозможно. И все из-за вспыхнувших яростным огнем глаз. Принц не утаивал гнева, но сдерживал его, как только мог. Почему-то я не сомневалась, что в любой другой ситуации он выпустил бы его наружу в виде чистого жестокого Хаоса.

Не представляю, сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы унять столь опасный огонь. Но сделал он это достаточно быстро, умело, еще раз показав, что способен брать контроль над эмоциями.

— Это ничего не значит, — произнес на удивление ровным тоном, возвращаясь к моим губам. Лица оказались близко, на щеке загорелся полный нежности и сожаления след. — Ты принадлежишь самой себе, Элли. Ясно? И лишь ты вправе решать, кому довериться.

— Заклейми меня, Рей, — попросила полушепотом, ловя ладонями его лицо и ликуя оттого, что на мужских губах появилась глуповатая, довольная улыбка. — Я хочу принадлежать тебе. Сегодня. Завтра. Каждый день, до самой смерти и после нее.

Прогоняя страх воображаемой метлой, я заметно расслабилась под его телом, спустила руки на грудь, где в безумстве билось сердце.

Темный исполнил просьбу немедля.

Пробовал на вкус пылающую кожу снова и снова, ревностно оставлял следы, незримые, но жгучие и необходимые. С такой жадностью, с таким неистовством ласкал губами, языком, пальцами, словно намеревался уничтожить значимость чужого клейма раз и навсегда.

У него получалось…

Тело гудело от властных прикосновений, дрожало в нетерпении и отзывалось на его злость так, будто всегда принадлежало ему. Будто было создано именно для него, связано с ним задолго до нашего рождения.

Все горело. Разум, сердце, воздух. Не осталось сил терпеть.

— Рей… — позвала сипло, а озвучить всю просьбу не смогла.

Легкие полыхали, с каждым вдохом все сильнее.

Однако дальше просить не потребовалось. Он понял все без слов. Похоже, тоже растратив всякое терпение, стянул с меня последнее препятствие в виде тонкого белья, швырнул его туда же, куда остервенело отправил свои штаны.

Я полагала, он спрячет крылья в тату, но вместо этого он позволил им расправиться, засветиться ярче, поражая их красотой до глубины души. Я могла бы осматривать их вечно, если бы Рей не подтянул меня к себе.

Накрыв своим телом, позволил обвить ногами крепкие напряженные бедра. Посмотрел прямо в глаза, помедлив миг, как бы спрашивая позволения, давая понять, что отстранится с первым сорвавшимся с моих уст приказом.

Но я не посмела бы прервать столь чувственный момент. Ни за что не отказалась бы от него и от наслаждения, которое он способен принести.

Нетерпеливо толкнулась об горячую твердую плоть, молча умоляя не медлить. Мы одновременно задержали дыхание и вместе выдохнули, как только наши тела стали единым целым. Плавные движения, искушающие, мучающие, но с каждой секундой обращающиеся в быстрые и резкие.

Из горла вырвался хриплый стон, и этот звук окончательно затуманил разум. Рей толкнулся вверх, вновь проникая в меня одним сладко-острым толчком.

Кровь вскипела моментально. Восторг взорвался внутри, затапливая источник, заполняя его негой, а меня вынуждая двигаться навстречу, качать бедрами, чтобы позволить мужчине стать еще ближе, глубже, больше.

Полное единение. Ни с чем не сравнимое удовольствие, мурашками усеивающее плечи и грудь. Током пронизывающее все существо, до самых костей. Под ребрами трепетали собравшиеся в комок раскаленные чувства, вибрацией отдаваясь в ногах и руках. Сердце кричало, пока я с вопиющим голодом цеплялась за Него, впивалась пальцами в широкую спину, царапала, выпуская стоны и игнорируя смертельный жар крыльев, колышущихся в такт нашим безумным движениям.

Пьяные взгляды встретились, и этот контакт сильнее раззадорил возбужденные, налитые похотью тела. Сама не заметила, как искусала все губы. Почувствовала, лишь когда он впился в них, перекрывая на мгновение рвущиеся на свободу звуки.

Упоительный поцелуй. Сладкий до одури. И исступленный, как бьющийся внутри нас огонь.

Не без труда оторвавшись, Рейдан требовательно прижался лбом к моему, входя так глубоко, что потемнело в глазах, а сердце едва не разбилось от резкости на тысячи острых осколков. Редкие, но глубокие толчки выворачивали все наизнанку — внутренности, чувства, сумасшедшие желания.

Мы двигались синхронно, в одном ритме, заранее предугадывая намерения друг друга. То испытывающе медленно, то мучительно быстро, спеша достичь пика, но всякий раз намеренно замедляясь, в равной степени жаждая подольше насладиться чарующей близостью.

Это сладостная пытка и до дрожи приятный акт в одном флаконе. Немой разговор двух разгоряченных тел, двух обнаженных душ влюбленных, которые без стеснения касаются друг друга, признаются в чувствах, шепчут теплые слова, с упоением утопая в минутах единства.

Это магия… Мощная, яркая, чистая. Настоящая. Магия, которой нет равной во всем мире. Ни в одном уголке бесконечной таинственной Вселенной.

Кусая и целуя родные губы, покорно отдаваясь на съедение оглушительной животной страсти, мы двигались с каждым новым толчком все яростнее, быстрее, пока не встретили финал вместе, наконец утолив чудовищный голод. Ненадолго, возможно…

Довольное рычание мужчины слилось с моим стоном, и мы задрожали от пронзившей сознание вспышки. По конечностям растеклось блаженство, забравшее всего за несколько секунд остатки сил.

Рейдан рухнул на бок, вцепившись в мою талию мертвой хваткой. Впечатал в грудь и расправил одно крыло, чтобы укрыть меня им. Закрыв глаза, я устало уткнулась лбом в его плечо и быстро расслабилась в уютных объятиях, тревожа шумным дыханием блестящую испариной кожу.