— Это только классы «Воробьёв» и «Воронов», самые простые модели, — добродушно ответил лейтенант, видя мой восторг. — Садись вот в этот крайний, и погнали.

Наверное, кто-то меня подменил, потому что всевозможные возражения о предстоящей вылазке испарились бесследно. Я вполуха слушала Хэла — чем ремни и крепления в настоящем истребителе отличаются от симулятора и какой командой надо открывать шлюз на станции, — продолжая получать что-то сродни экстазу от вида рубки и запаха обтянутой искусственной кожей торпеды. Очнулась, лишь когда мы оказались в глубоком космосе, а за лобовым иллюминатором простиралась далёкая, но очень красивая бордово-фиолетовая галактика с мелкими, словно песок, белёсыми вкраплениями.

— Фантастически красиво, — пробормотала я, рассматривая космос. — На Захране звёзд не видно.

— Да, мне тоже нравится. — Хальгард серьёзно кивнул. — Любовь к космосу — это как любовь к женщине: она или зарождается с первого мгновения и владеет тобой до последнего вздоха, пока не погаснут звёзды в галактике, или не рождается вовсе.

Я даже обернулась на лейтенанта, чтобы убедиться, что он не шутит.

Он не шутил.

Вот уж не думала, что Хальгард в душе романтик, но задавать вопросы и лезть в его личную жизнь постеснялась.

Словно очнувшись ото сна, Хэл вдруг тряхнул роскошным густым хвостом необычного оттенка и спросил:

— Ну что, Морковка, показывать мастер-класс будешь? Как перейти на третью световую?

— Эм-м-м. — Я уставилась на огромную приборную панель, на которой всевозможных кнопочек, тумблеров и индикаторов оказалось существенно больше, чем в симуляторе. — Надо втянуть закрылки и вот это нажать?

Ответ у меня получился скорее вопросительным, на что ларк хохотнул.

— Это ты всё верно назвала, вот только ещё раньше, чем всё это делать, ты должна проверить и выставить направление в бортовом компьютере. Да, обычно истребители комплектуются двойками «пилот-навигатор» для страховки, но ты же хочешь справляться на «отлично»?

Я хлопнула себя по лбу от досады. Шварх, ну конечно… прежде чем разгоняться, надо решить, куда мы летим. А, собственно, куда мы летим? Этот вопрос я и озвучила. Хэл посмотрел на коммуникатор, явно сверяясь с интерактивной картой текущих дежурных, и ответил:

— Выставляй координаты М-14. С одной стороны, планета близко к нам расположена, с другой — сейчас там никого, сможем тебя потренировать как следует без риска с кем-либо столкнуться.

Я принялась воодушевлённо вводить данные, параллельно вспоминая, что знаю об М-14. Из курса астрономии и картографии территории Федерации в памяти всплыло, что эта ненаселённая планета, сплошь покрытая вулканами и пустынями.

Хэл оказался очень хорошим учителем. Он объяснял каждое действие, комментировал, почему и что в некоторых случаях делать не стоит, а что, наоборот, он делает всегда: штурвал ставить чуть выше, чем руль во флаере, чтобы не задеть его случайно коленом; на программируемой клавиатуре перенести кнопку открытия парашюта под ведущую руку, если планируется вход в атмосферу; зафиксировать затемнение иллюминаторов, а не пользоваться автонастройкой, потому что она может не успеть вовремя подстроиться при трюках вблизи ярких звёзд.

— В учебниках и обучающих программах этого нет, но те кадеты, кто поменьше ростом, в случае возгорания двигателей или серьёзной поломки корпуса истребителя заранее отстёгиваются. Это экономит драгоценные терции, и у пилота повышаются шансы дотянуться до кнопки эвакуации. Почти наверняка сломается нос или рука, но что такое перелом в сравнении с жизнью?

— А ты откуда это знаешь? — Я окинула взглядом фигуру ларка. Назвать его маленьким или невысоким мог… ну разве что трёхцентнеровый гориллом-переросток.

— У нас Аскелл в группе всегда так делает, а он дотошный и занудный таноржец в плане безопасности. — Хэл улыбнулся. — Пока всю статистику не перероет — не успокоится. Мне это ни к чему, я крупнее, но тебе стоит взять на заметку, если вдруг когда-нибудь попадёшь в астероидное облако.

— Спасибо за совет, запомню, — серьёзно поблагодарила.

— Не за что, — спокойно ответил Хэл и пожал плечами так, будто всё, что он рассказывает, — не его добрая воля и трата личного времени, а само собой разумеющиеся вещи. Будто научить меня всему, что он знает и умеет, — это априори правильно, будто я — кусочек их дружной восьмой группы.

Мурашки пронеслись по тонкой коже предплечья от этой странной мысли. Я прочистила горло и поскорее перевела тему, чтобы отвлечься:

— Тяжёлое наказание вам выдал Гассо-Тьен-Тэр?

Ларк забавно поморщился, совсем как близнецы, когда я им говорю, что складывать грязные носки под подушку плохо.

— Не столько тяжёлое, сколько, на мой взгляд, несправедливое.

— Несправедливое? — удивилась я. — А вы разве не пригнали к станции «Шхуну», которая могла сдетонировать? Разве Устав Космофлота это не запрещает?

— И да, и нет. Понимаешь, не всегда надо поступать так, как предписывают правила, — неожиданно ответил Хальгард, чем ввёл меня в состояние замешательства, ведь именно этот документ заставили вызубрить и сдать на первой же неделе обучения в Академии. — К сожалению, написать инструкции заранее абсолютно на все случаи жизни невозможно.

— И это был такой случай? — аккуратно поинтересовалась, невольно вспоминая вопрос из вступительных экзаменов про эвакуацию при крушении космолайнера. А ведь я так и не узнала правильного ответа, кого надо спасать в первую очередь.

— Да, это был как раз такой случай, — ответил ларк, не догадываясь, о чём я подумала. — Вот, например, можно ли отдавать свой мундир гражданскому лицу?

— Нет. — Я замотала головой. Этот пункт я точно в Уставе читала. — Это запрещено. В конце концов, мундир олицетворяет защиту, которую даёт Космофлот всем гражданам Федерации. Мало ли что то лицо задумало… — Я начала вдохновенно перебирать ситуации, но была остановлена:

— А если гуманоид умирает от холода и одежда спасёт ему жизнь?

В рубке истребителя наступила тишина.

«А ведь не просто так Хэл и Ивес получили звания лейтенантов, хотя всё ещё учатся на девятом курсе», — возникла в голове странная мысль.

Я так и не успела придумать ответ, как коммуникатор Хальгарда засиял входящим вызовом.

— Слушаю.

— Лейтенант Раадши-Харт, в системе отмечено, что вы сейчас пребываете на дежурстве. Несколько гражданских подали сигнал бедствия с поверхности атмосферы М-14. Судя по координатам, вы находитесь в непосредственной близости от планеты. Не могли бы проверить?

— Так точно. Задание принимаю. Высылайте данные местоположения.

— Хорошо. Фиксирую задание за вашей дво… — Оператор внезапно оборвал сам себя. — Простите, а вы один? У вас есть страхующий?

— Да, разумеется. У меня навигатор из младшекурсников.

— Ясно. — Голос на том конце связи стал чуть напряжённее. — Вы можете отказаться, я передам задание другим дежурным.

— А сколько ближайшему кораблю до М-14? — поинтересовался Хэл, нахмурившись, и бросил взгляд на часы на бортовом компьютере. Оно и немудрено, так как за всем обучением и разговорами мы отлетели от станции на гигантское расстояние.

— Час сорок, лейтенант Раадши-Харт.

Час сорок.Что такое час сорок на планете с пустынями и вулканами? Боюсь, это цена нескольких жизней. Видимо, так же подумал и ларк, так как морщинка между его серебристых бровей стала глубже.

— Спасибо, офицер. Задание наше. Передавать не требуется.

— Будьте осторожны. Конец связи.

— Давай, Крис, на полную мощность все двигатели, надо проверить поскорее, что там случилось с гражданскими, — хмуро сказал ларк, стоило каналу связи свернуться.

Мы вошли в атмосферу в рекордно короткие сроки. Хэл пояснил, что М-14 — это не просто нежилая планета, а сердце полулегальных гонок на всю Федерацию, которыми заправляют октопотроиды[1]. По подсчётам ларка, сейчас на М-14 «не сезон» и поэтому там никого не должно быть: ни гонщиков, ни фанатов…