Славка периодически склонялась к нему и целовала, то в нос, то в скулу, то в лоб, один раз задрала на нём футболку и коснулась губами живота. Он так дёрнулся, что едва не врезал ей коленом по лбу, а потом долго успокаивал дыхание и пульс.

Опять остались без ухи.

Очередную рыбалку запланировали на раннее утро. Решили удить из лодки с середины Капиляпы ещё до рассвета, чтобы сонная рыба доверчиво заглотила крючок. Славка забралась в открытое окно спальни Криса и тихо спрыгнула на пол. Несколько секунд рассматривала спящее лицо, а потом коснулась холодными шершавыми ладонями его щёк. Он мгновенно проснулся, но не испугался. Собрался быстро, но всю дорогу зевал и спотыкался.

Плотный молочный туман кашемировыми платками висел на ветвях деревьев и укрывал тропинки. Славка шла буквально на ощупь, отодвигая хлёсткие ветки, оглядывалась и поверяла, не отстал ли Крис. Удочки, банку с червями и садок нёс он, Славка бежала налегке, высоко приподняв подол платья, но он всё равно вымок от обильной росы. Крис постоянно вздрагивал, никак не мог согреться, влажный туман изморосью лёг на кожу и вымочил волосы. Запах леса усилился, казался неестественно острым и насыщенным, холодил нос и горло, мятной свежестью и хвойной горечью.

Если бы не Славка, Крис не заметил бы лодку. У реки туман напоминал опустившееся облако. Ивы и рогоз укутались в меховую дымку, звуки приглушились, даже плеск воды доносился словно издалека через слой ваты, казалось, будто кот лакает из миски, не жадно, почти насытившись.

Сложив удочки на дно, они оттолкнули лодку от берега и почти одновременно запрыгнули. Крис огляделся вокруг и развел руками.

– И куда нам плыть?

Славка задумчиво погрызла ноготь и ткнула наугад.

– Туда.

Он взялся за весла, сделал пару гребков и застыл.

– Никогда не видел такого тумана.

– Чародейский.

– Какой?

Славка пересела со скамейки на дно лодки и, потянув Криса за рукав, заставила опуститься рядом.

– Волшебный. Рыбу не поймаем, её русалки распугали.

Он обнял Славку за плечи и слегка потёр ладонью, согревая кожу.

– Значит, опять без ухи останемся, – он прислушался к неподвижному туману, раздался всплеск, за ним ещё один, ритмичный и громкий. – Кто-то на лодке плывёт. Слышишь?

Славка вздрогнула и уткнулась лицом в его футболку, обхватив руками за талию, сжала пальцами ткань. Он погладил её по спине, недоуменно оглядел стелющуюся над водой белую дымку.

– Ты чего?

– Не смотри.

– Куда не смотреть?

– Никуда не смотри.

Он тоже спустился ниже, обнял Славку и зажмурился. Всплеск прозвучал ближе, добавился скрип уключин и шелест скользящей по воде лодки. Крис не выдержал и открыл глаза. Звуки никуда не делись, но тот, кто их издавал, так и не появился. Ни лодки, ни лодочника. Постепенно звуки отдалились, а потом и вовсе затихли, туман распался клочьями, ещё несколько минут цеплялся белёсыми щупальцами за воду, но с приходом румяного рассвета растаял без следа.

Славка выпрямилась и высвободилась из объятий.

– Уплыл?

– Кто?

– Никто, – она достала удочки, – давай всё-таки попробуем поймать хотя бы ёршиков.

Крис тоже взял удочку.

– Что значит «никто»? Это же кто-то был?

– Я его не вижу, только слышу.

– Ещё бы, ты же зажмуриваешься. – Он вспомнил, как она доверчиво к нему прижималась, и его собственный страх отступил под натиском совсем других чувств. И опять все его мысли утекли в другом направлении. Какая рыбалка? Какая уха? Да он же взгляд от Славки не может отлепить. Как маньяк какой-то, буйно помешанный.

В этот раз уха состоялась, но Крис ел без удовольствия, из вежливости, чтобы не обидеть Зофью. В принципе, жизнь в деревне сделала его не таким привередливым в еде и приучила к тому, что свекольная ботва и голуби вполне годятся в качестве запеканки или жаркого. А леденцы из крапивного отвара стали его любимым лакомством, особенно из губ Славки.

Позже, вспоминая предрассветный туман, Крис с удивлением осознал, что принял эту странную жуть как что-то заурядное и вполне обычное, хотя раньше большую часть местных легенд воспринимал как выдумки и признак недалёкого ума. Славка же вообще ни в чём не сомневалась, она в этом выросла, для неё было привычно здороваться с деревьями и различать белок по мордочкам.

Две недели он довольствовался рассосанными леденцами и случайными прикосновениями, а к концу августа получил долгожданный поцелуй. Всё лето они воровали то яблоки, то подсолнухи. Поля не огораживались, и в деревне считалось нормой, что детвора периодически покушается на урожай. Крис составлял Славке компанию, но каждый раз боялся, что получит заряд соли в мягкое место и хозяева полей нажалуются бабе Любе. В августе варварскому нашествию подвергались в основном виноградники. Глава задумал возрождение винодельни и начал именно с высадки мускатных сортов. Пока полноценно работало только старое здание, сохранившееся ещё со времён тех самых Старолисовых, он же хотел превратить территорию вокруг винодельни в туристический комплекс. Уже строились новые погреба, беседки и фонтаны.

Виноград, даже самый вкусный, практически не воровали. Во-первых, почти каждый двор в деревне имел собственную беседку с неприхотливой «Изабеллой» или стойкой «Аркадией», а во-вторых, большей популярностью пользовались настойки: ежевичная, смородиновая и малиновая. Их делали почти в каждой семье, а Водовозовы обеспечивали самогонкой любителей напитков покрепче. Славка больше всего любила тёмно-фиолетовый виноград с круглыми ягодками, что это за сорт, она не знала и называла его чёрным жемчугом.

До винодельни добрались после полудня, с утра небо клубилось облаками и мерцало молниями, воздух насытился озоном и неподвижной духотой. Птицы летали низко и суетливо, деревья застыли в предвкушении грозы. Даже без Славкиных познаний Крис знал, что это к дождю, и отговаривал от вылазки в поле. Славка только хмыкнула. Для неё дождь точно не был причиной спрятаться, тем более летний тёплый дождь. Первые капли упали, когда они успели сорвать несколько гроздей, Славка потянула ещё одну, самую большую, но, услышав раскат грома, подпрыгнула и упустила ветку.

– Ого! С грозой будет.

– Боишься? – удивился Крис.

– У нас тут был случай, и не один, когда молнией шарахало.

Крис взял виноград из рук Славки.

– Пойдём ко мне или к тебе?

Славка подняла лицо к небу, чуть сощурилась, а потом кивнула.

– Пойдём в домик лесника.

Крис согласился. В роднике за домиком можно вымыть ягоды и переждать грозу без опасности пополнить Старолисовскую статистику ужаленных молнией.

Пока добирались, успели промокнуть насквозь, большую часть винограда растеряли или помяли. На повороте тропинки Славка неожиданно замерла, озадаченно ощупав платье на груди.

– Я ключ потеряла.

Крис встряхнулся, вода бежала с мокрых волос, холодными ручейками скользила по спине и лицу. Дождь давно превратился в ливень, но в лесу его сдерживали деревья, смягчали удары капель и приглушали рокот грозы.

– Домой?

– Нет, побежали к развалинам. Я на всякий случай оставила один ключ под лестницей на руинах.

Пока Славка выкапывала спрятанный ключ, Крис стоял над ней, укрывая от дождя, и держал порядком истрепавшиеся грозди. Умытые ягоды потемнели и теперь блестели, как Славкины глаза. Дождь всё не унимался, шатал деревья, пригибая к земле самые неустойчивые и молодые, ветер усилился и потерял освежающую приятность.

– Давай быстрее, сейчас тропинка размокнет, а там подъём. Свалимся мордой в грязь.

– Всё, достала, – Славка вытерла мокрой ладошкой ключ, – бросай виноград, побежали.

Крис не бросил, решил донести хотя бы то, что осталось после их приключений, хотя на подходе к домику он всё-таки поскользнулся и плюхнулся животом прямо на свою потрёпанную ношу. Славка забрала у него последнюю более или менее целую гроздь и отперла двери. Забежали в домик почти одновременно и растерянно застыли, хлопая глазами. Из-за грозы в лес рано пришли сумерки, а в домике с его маленькими окнами клубилась самая настоящая ночь.