Она пожимает плечами.

— А как насчет тебя и Уэса?

Прежде чем я успеваю проглотить хоть каплю, я расплескиваю свой напиток.

— Что ты имеешь в виду?

Никто из нас еще не рассказал Хлое о поцелуе на карнавале. Мы ждали подходящего момента, чтобы сообщить ей новость.

— О боже мой. — Она закатывает глаза. — Сколько еще мне нужно сталкивать вас двоих, прежде чем ты, наконец, придешь в себя?

— Подожди. Что?

— Вайолет. Я не хотела быть такой уж скрытной. Я потратила месяцы, пытаясь свести тебя и Уэса. Оставила вас наедине, устроила засаду с двойным свиданием, потащила тебя в дом моих родителей на выходные. Я буквально бросила тебя с ним на карнавале.

У меня отвисает челюсть.

— Так… подожди. Все это время ты хотела, чтобы я встречалась с твоим братом?

Я не могу в это поверить. В течение нескольких месяцев мы с Уэсом беспокоились о том, чтобы не расстроить Хлою, поддавшись влечению между нами, и это именно то, чего она хотела.

Она толкает меня в плечо.

— Разумеется! Насколько это было бы круто? Ты могла бы выйти за него замуж, и мы были бы настоящими сестрами! К тому же, мне больше не пришлось бы иметь дело с унылой задницей Уэса.

— Он никогда не казался мне унылым. Уэс всегда был очаровательным, умным, забавным, опасным, сексуальным…

— Потому что тебе посчастливилось не расти вместе с ним. Он ведет себя так, будто он какой-то крутой парень, который просто хочет играть в хоккей и мотаться по округе, но то, что его обманули, действительно сломило его. Он так боялся снова получить подобную травму, что больше никого к себе не подпускал. Но в тот день, когда он встретил тебя, я могла сказать, что ты была единственной девушкой, у которой был шанс изменить это.

Мое сердце болит и согревается одновременно. Болит из-за боли, через которую прошел Уэс. Согреваясь надеждой, что Хлоя права — что Уэс впускает меня. Разрушая стены, которые он возвел, чтобы сохранить свое сердце в безопасности, чтобы он мог наконец доверить его кому-то. Довериться мне в этом.

— А что, если мы расстанемся? — Спрашиваю я. — Ты сказала, что не хочешь оказаться посередине.

Она усмехается.

— Как будто меня это волнует. Я по-прежнему буду твоей лучшей подругой, а он по-прежнему будет моим братом. Ваши отношения не имеют ко мне никакого отношения.

Я смеюсь, игриво шлепая ее по руке.

— Тогда почему ты сказала Уэсу, что не хочешь, чтобы мы встречались?

— Потому что это сделало бы тебя запретным плодом. — Она делает большой глоток из своего бокала. — Если бы он знал, что не сможет заполучить тебя, он хотел бы тебя намного больше. Если бы он почувствовал, что я замышляю свести вас двоих, он бы сбежал в горы. Ему нужно было понять, что он снова готов к отношениям самостоятельно, а не потому, что я оказывала на него давление.

— Я знала, что ты что-то задумала. — Я качаю головой. Оглядываясь назад, коварство Хлои было очевидным, но в то время я позволила себе игнорировать все признаки, не желая тешить себя надеждами, что Уэс когда-нибудь заинтересуется мной, если это означало, что мое сердце будет разбито.

Хотя ее ложь и интриги могли быть сомнительными, ее мотивы были чисты. Хлоя просто хотела лучшего для Уэса. И для меня.

Она допивает свою чашку, прежде чем схватить меня за руку.

— Пойдем п-поплаваем.

Я смеюсь.

— Ты уже что-то невнятно говоришь? Ты такая слабенькая.

— Ты такая слабенькая. — Она толкает меня локтем, прежде чем икнуть.

— Ты готовилась к игре без меня? — Я ахаю в притворном ужасе, когда Хлоя выходит во внутренний дворик.

— Я бы никогда. — Она спотыкается, направляясь к раздвижной стеклянной двери, но мне удается поймать ее, прежде чем она падает.

— Ты уверена, что хочешь поплавать? — Я хихикаю. — Может быть, тебе нужно присесть на минутку. Я почти уверена, что прямо сейчас ты представляешь опасность для себя. Возможно, и для других.

— Плавание поможет мне протрезветь.

Я почти уверена, что слышала, что душ помогает кому-то протрезветь, так что, возможно, она права.

Она ведет меня по траве, как будто катается на коньках, вызывая у меня очередной приступ хихиканья, пока мы не достигаем края бассейна. Мистер Новак открыл бассейн только на прошлой неделе, и, вероятно, в начале сезона здесь все еще холодно, особенно сейчас, когда наступила ночь. Но если Хлоя в деле, то и я в деле.

— Мы должны прыгнуть, — заявляет она.

— Прямо в одежде?

— Ни за что, это моя лучшая одежда.

Я смеюсь. На ней джинсовые шорты и розовая футболка с дыркой на подоле.

Мы раздеваемся, все время хихикая.

— Ты уверена, что хочешь этого? Вода, наверное, еще ледяная.

— Не будь р-ребенком, — невнятно произносит она.

Но она продолжает топтаться у края бассейна, не прыгая в воду и не хватая меня за руку, чтобы потащить за собой.

Я наклоняюсь к ней и говорю:

— Я бросаю тебе вызов.

Впервые она колеблется, ее лицо почти ничего не выражает, когда она смотрит в чернильную глубину.

Но мы никогда не отступаем перед вызовом.

Я отступаю на шаг от края, прежде чем обеими руками столкнуть ее в бассейн.

Я прыгаю в воду сразу за ней, вода касается моей кожи, как лед. Но мне все равно, я смеюсь, когда выныриваю, чтобы глотнуть воздуха.

Несколько секунд я не могу ее разглядеть из-за хлорированной воды, мокрых волос и темноты. Я брызгаю водой в ее сторону, ожидая несколько хороших брызг в ответ.

Пока я наконец не замечаю тишину.

Хлоя не брызгает на меня в ответ. Она не смеется.

Ночной воздух вокруг нас такой тихий, что у меня по спине пробегает холодок.

— Хлоя?

Ничего. Ничего, кроме еще большей тишины. Никакого движения.

Я снова зову ее по имени, сердце бешено колотится, когда я двигаюсь в направлении того места, куда она упала. Сначала мои руки находят ее волосы, плавающие на поверхности воды. Она лежит лицом вниз.

Мое сердце падает на дно бассейна.

— Хлоя! — Крик вырывается из моего горла. Я пытаюсь подтолкнуть ее к краю, обратно в безопасное место. Пытаюсь перевернуть ее, чтобы она снова могла дышать, но она такая тяжелая, и от паники у меня кружится голова. — Хлоя!

Под единственной лампочкой, освещающей внутренний дворик, появляется фигура, спешащая к нам. Через несколько секунд он уже у края бассейна, высокий и нависающий над тем местом, где я изо всех сил пытаюсь вытащить Хлою из воды.

Уэс вытаскивает ее через секунду, с нее стекает вода.

Я взбираюсь по лестнице и беспомощно смотрю, как Уэс прижимает два пальца к шее Хлои. Затем прижимает руку к ее груди.

— Твою мать! — кричит он. — Позвони в 911!

Я хватаюсь за нашу одежду, наконец мне удается дрожащими руками вытащить телефон и набрать 911. Но как только Уэс начинает делать массаж грудной клетки, я теряю самообладание. Крик за криком, даже когда оператор отвечает.

— Заткнись нахуй! — Крик Уэса не похож ни на что, что я когда-либо слышала. Каждая частичка меня замирает, включая легкие. Заставляя меня замолчать.

Он вырывает телефон у меня из рук, переводя его на громкую связь, чтобы оператор мог проинструктировать его, как сделать Хлое искусственное дыхание. Даже когда приближаются сирены и прибывают спасатели, Уэс продолжает усердно массировать ей грудную клетку, не проявляя никаких признаков замедления, даже когда он покрывается потом, даже когда у него дрожат руки.

Я продолжаю ждать, когда она пошевелится. Когда она сделает вдох. Повернется и выплюнет воду, наполняющую ее легкие.

Но она этого не делает.

Она этого не делает.

Она не двигается. Не дышит.

Хлои больше нет.

Глава 33

После

Вайолет

Я по глупости думала, что Уэс влюбился в меня. Что он простил меня, несмотря ни на что.

Я была неправа.

Конечно, он меня не простил. С того дня у здания суда я знала, что Уэс никогда не сможет простить меня за то, что я сделала с Хлоей. За их семью. За него.