Она так сильно любила мою сестру. Не могу поверить, что я когда-либо думал, что должен наказать Вайолет за то, что недостаточно любил ее. Кроме меня и моей семьи, на свете нет никого, кто когда-либо любил Хлою больше.

Я причинил Вайолет много боли в своем плане мести. Но ничто из этого не притупило эту глубокую, непрекращающуюся боль. Ничто из этого не заставило меня чувствовать себя лучше. Ничто из этого не принесло Хлое справедливости.

Ничто из этого не вернуло Хлою.

Что бы я сейчас ни сделал с Вайолет, моей сестры больше нет. Того, что было сделано, не изменишь.

Что нам с Вайолет сейчас нужно, так это пройти через это, двигаться вперед, даже когда каждый шаг кажется невозможным. Единственный способ сделать это — вместе.

Глава 24

После

Уэс

В раздевалке я рычу:

— Где Трей?

От моего тона спина Люка выпрямляется, но Броуди не замечает, что я жажду крови. Он указывает на другую сторону раздевалки, и я топаю в направлении Трея. Люк следует за мной по пятам, готовый прекратить любую драку, которая вот-вот разразится.

Как только я доберусь до этого засранца, он больше никогда и пальцем не тронет Вайолет.

Он все еще без рубашки, когда я застаю его болтающим чушь с другими парнями, с этой дерзкой, невыносимой ухмылкой на лице. Как гребаный койот, который только что совершил набег на курятник.

Я хватаю его за плечи и прижимаю к шкафчикам. Грохот плоти о металл заставляет других парней вскочить на ноги, некоторые бегут к нам, но никто из них не осмеливается вмешаться.

— Что за ебля, чувак? — Трей сплевывает.

— Да, что за ебля, Трей? — Я смотрю ему в лицо. Я всего на пару дюймов выше парня, но я все равно сделаю из него тряпичную куклу, если он сделает движение. — С чего ты взял, что ты можешь разрезать девушку на ленточки?

Его рычание становится злобным.

— Так же, как и ты.

Я прижимаю его горло к шкафчику предплечьем, вены вздуваются под моей кожей. Каждая гребаная клеточка моего тела жаждет врезать ему кулаком по носу, избивать до тех пор, пока он не перестанет ходить, но тренер в секунду исключил бы меня из команды. Я не могу бросить все, над чем я работал, чтобы преподать ему урок.

— Держи свои гребаные руки подальше от нее. Ты меня слышишь?

— Я просто, — выдыхает он, — выполнял приказ капитана.

Люк сжимает мое плечо.

— Давай, Новак. Полегче.

Я глубже впиваюсь рукой в шею Трея, страх, наконец, вспыхивает в его глазах и заставляет его отпрянуть, рвануть меня, чтобы я слез с него.

— Твой капитан не приказывал тебе резать ее. — Я рычу свои следующие слова прямо ему в ухо, чтобы он услышал их громко и ясно. — Если ты еще хоть раз тронешь ее гребаным пальцем, я оторву тебе все конечности.

Трей хлопает меня по руке, как будто выбивает из борцовского захвата. Я наконец отпускаю его, и он судорожно глотает воздух, прежде чем упереться руками в колени.

— Всем держаться от нее подальше, — кричу я своей команде. — Забудьте о Вайолет Харрис.

То, что произошло между Треем и Вайолет в том туалете, было гребаным беспорядком. Возможно, Трей и был тем, кто ее порезал, но я гарантирую, что он был не единственным, кто был в этом замешан. Зная Трея, половина команды подначивала его. Он живет ради внимания — вот почему у него до сих пор так болит задница, что я стал капитаном.

— Почему ты забыл о ней? — Трей выпрямляется. — Ты ненавидишь эту сучку. Ты же сам сказал нам выгнать ее из кампуса.

— А теперь я говорю тебе забыть о ней, — огрызаюсь я.

— Ты становишься мягче? Или влюбляешься в какую-нибудь киску?

Что-то подсказывает мне, что, если я признаю правду — что я прощаю Вайолет, что я влюблен в нее практически с того самого момента, как впервые заговорил с ней, — Трей станет для нее еще большей опасностью.

— Я сам с ней разберусь. Ты не знаешь, где провести гребаную черту, Трей. Ты ни хрена не продумываешь. Ты знаешь, что было бы с командой, если бы тебя поймали?

Он закатывает глаза, как самонадеянный кусок дерьма, которым он и является.

— Меня бы не поймали.

— Другая девушка могла войти в любое время, придурок. Ты не выполнил мой приказ. Так что ты свободен. Вы все свободны. Я справлюсь с этим сам.

Глупо было вообще их впутывать. Это всегда было между мной и Вайолет.

Трей качает головой, подергивая челюстью.

— Как скажешь, капитан.

Вайолет

Аниса купилась на мою ложь о том, что у меня случился нервный срыв и я спонтанно отрезала себе волосы, но она восхищается тем, какую дерьмовую работу я проделала, прежде чем схватить ножницы, чтобы исправить прическу.

— Конечно, ты тоже умеешь стричь волосы, — говорю я ей. Это должно быть незаконно — быть такой совершенной.

Несколько девушек приходят и уходят из общей ванной на нашем этаже, большинство из них дружелюбно болтают с Анисой и изо всех сил стараются не обращать на меня внимания.

— Не за что. — Закончив, Аниса кладет руки мне на плечи. — Честно говоря, я думаю, так мне нравится больше. Тебе идет короткая стрижка.

Я прикасаюсь к концам, наконец осмеливаясь взглянуть на свое отражение. К моему удивлению, Аниса права. Мои волосы спадают на плечи идеально симметричным каре, обрамляя лицо и делая тонкими подбородок и скулы.

— Хлое бы это понравилось. Она сказала мне, что если я продолжу отказываться что-либо делать со своими волосами, мне следует просто их отрезать. — Я замираю. Возможно, это первый раз, когда я случайно заговорила о Хлое при Анисе. С кем бы то ни было с тех пор, как она умерла.

Аниса легко улыбается.

— Звучит так, будто она знала, о чем говорила.

Облегчение захлестывает меня, когда я улыбаюсь в ответ. Я не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовала что-либо, кроме опустошения и печали при воспоминании о моем лучшем друге.

— Так и есть.

Часть меня тоже хочет рассказать Анисе об Уэсе. Рассказать ей о нашем разговоре в туалете. Как Уэс посмотрел на меня, когда заметил неровную стрижку, которую мне сделал Трей. Как он не мог отвести от меня взгляда, даже если бы захотел.

Как он обнимал меня, пока я плакала. Пробормотал, что больше не хочет, чтобы мне было больно.

Я хочу рассказать ей обо всем. У меня на животе следы нападения Трея. Что еще он угрожал сделать со мной этим ножом.

Но Аниса определенно побежит сообщать об инциденте, если узнает. Даже если я сообщу только о том, что сделал Трей, Уэс неизбежно увязнет в этом. Он тоже будет страдать. И, несмотря на все, через что он заставил меня пройти, это последнее, что я хочу с ним делать.

Я просто хочу, чтобы все страдания и боль прекратились.

Сообщение от Уэса приходит, когда мы с Анисой возвращаемся из столовой в нашу комнату в общежитии.

Приходи на вечеринку «бета тета пи».

Еще одна вечеринка. Я ни за что не хочу на нее идти. Я не думаю, что у Уэса есть какие-то коварные планы относительно меня, но я уверена, что остальные Дьяволы будут там. Трей будет там. Кто знает, остановится ли он на том, чтобы вспороть мне живот на этот раз.

Мои руки дрожат, когда я отвечаю.

Почему?

Я хочу тебя видеть.

Надень что-нибудь сексуальное.

Кто еще там будет?

Не беспокойся о них.

Я сказал им оставить тебя в покое.

Теперь ты моя.

Мое сердце колотится, но я стараюсь говорить небрежно.

— Эй, Аниса? Хочешь пойти со мной на вечеринку сегодня вечером?

Она хмурится.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты говоришь не о вечеринке «Бета Тета Пи».

— А что, если это так?

Она вздыхает.

— Ты же знаешь, что Уэс будет там. Если ты пойдешь, он определенно что-нибудь с тобой сделает.

— На самом деле, я думаю, что это уже позади. Мы поговорили и… мы движемся вперед.

Черты лица Анисы искажаются.

— Ты же на самом деле в это не веришь, не так ли? Он мучил тебя месяцами, Вайолет. Это просто еще один трюк.