— Прости, Илья. Конечно. Конечно я так и сделаю.

Она ударила по тормозам, и машина покатилась вдоль обочины со скоростью около двадцати километров в час. Нет, это бред. Это неправильный путь. Такие помощники скорее вредители. Может, высосать из неё эссенцию и всё? Бесполезная же совсем, и не просто бесполезная, а ещё и непредсказуемая.

Вот только хотелось бы понять, как сработает моё «хирургическое» влияние в её контур. Вдруг я действительно нашёл источник её злобы. Это, признаюсь честно, было бы совсем недурно.

Тигрёнок всё еще был в отключке. Лояльность… На чём строится лояльность? На любви? Нет, спасибо, это мне не нравится, когда дело касается мужчин. На восхищении? Не наш вариант. Общие ценности? После такого прогнившего контура есть некоторые сомнения на этот счёт. Вряд ли у нас что-то общее может быть, пусть я и управлял миром демонов.

Уважение? Преклонение? Благодарность?

О!

Я вернулся к толстяку, споро пробежавшись по контуру. Нашёл узел отвечающий за осознанные чувства. Очень жалкий, истончённый узел. Не пользовались им совсем. Так, выдыхаем, засучиваем рукава и разогреваем благодарность Тигрёнка ко мне. Он ведь должен понимать, что я мог его и грохнуть. Но благородно пощадил дурака. Указал дорогу к свету, хехе. Должно сработать.

Если я всё правильно сделал, конечно.

Рядом с нашей машиной поравнялась ещё одна. Молодой парень высунулся в окно, с криками и размахивая правой рукой с вытянутым средним пальцем. Синяя тачка с красными молниями поравнялась с нами. Я открыл стекло.

— С дороги уберись раз ездить не умеешь дурака кусок! — крикнул мне юнец. — Куда ползёшь ушлепан⁈ Тут девяносто едут, а не тридцать!

— Любезный, поимейте терпение, девушка только учится, — сказал я.

— Да мне насрать. Убери её с дороги, баран. Не на трассе же учить.

Разумно, но мне некогда. Я грустно улыбнулся, вытащил пистолет из кобуры Тигрёнка, высунул его в окно и молча прострелил переднее колесо у машины юнца. Закрыл окно. Машина с молниями завиляла по дороге и остановилась, перекрыв полосу.

— Анжела, используй знаки дорожного движения и правила, пожалуйста.

Водительница нервно обернулась. В глазах ужас.

— Но я… Я… Не знаю…

— Не продолжай. Не надо, — устало попросил я. Она тут же умолкла. Эскортница какая-то, честное слово. Тьфу. Вот как выглядит права купил, а ездить не купил. — Остановись вон там.

Я указал на съезд к месту стоянки, в трех сотнях метрах впереди. Броневик Тигрёнка дополз до него и, шурша шинами, подъехал к деревянному навесу. На столе красовалась бутылка кетчупа, соль и перец. Для отдыхающих с дороги водителей. Заботливо, мило. Одобряю.

— Глуши мотор…

Машина утихла. Анжела покорна ждала следующих распоряжений. А я привёл Тигрёнка в чувство. Толстяк открыл глаза. Нахмурился с удивлением и радостью.

— Я живой?

— Это стоило некоторых усилий, — сказал ему я, внимательно наблюдая за действиями обращённого. Тот посмотрел на свои отёкшие пальцы, широко улыбнулся.

— Но почему я живой? Я ведь собирался убить тебя. Ты пощадил меня? — удивлённо проговорил толстяк. — Несмотря на…

— Тигрёнок, Илья хороший. Илья никогда бы так не поступил.

— Анжелка? — светлый взгляд толстяка переключился на горе-водительницу. — Анжелка, я так виноват перед тобой. Прости… Это бесчеловечно! Иисус милосердный, как же легко. Как же легко!

Он с улыбкой идиота нашарил ручку двери, вывалился на улицу. У меня возникло нехорошее предчувствие, но пока надежда во мне ещё теплилась.

Тигрёнок прошёл к столу под навесом. Коснулся его пальцем, не прекращая улыбаться. Он выглядел счастливым. Ох, нехорошо это. Нет, я не против чужого счастья, но… Второй блин тоже не вышел?

Я выбрался из автомобиля следом, подошёл ближе к Тигрёнку. Гроза строительного бизнеса сидел за столом с мокрыми глазами и улыбался.

— Так легко. Мне так легко. Ты вылечил меня. Я… Я тебе должен, — он вытер слёзы. — Я тебе должен. Точно должен.

Мимо по трассе пролетело два автомобиля, оба с визгом шин затормозили, сворачивая к нам. Наружу высыпали вооружённые люди. Кто-то бросился обходить с фланга, кто-то залёг за машиной. Стволы смотрели в мою сторону. Я глянул в сторону броневика. Если под силой рванусь, то…

— Отставить! — заорал Тигрёнок. — Всё в порядке. Всё в порядке!

— Мебин Исаакович, у вас всё в порядке? — крикнул один из новоприбывших.

— Да! Это Виталик? Виталик, свалите отсюда. Отбой всем. Уйдите, — гаркнул толстяк и поник, тихо добавив:

— Не хочу никого видеть. Не хочу. Обрыдло. Столько дерьма. Вся жизнь из дерьма. Не хочу больше. Спасибо тебе. По гроб жизни буду обязан. Спас. Как же хорошо. Как же мне хорошо. После стольких лет.

Он поднялся из-за стола, посмотрел в сторону леса.

— После стольких лет…

Из машины вышла Анжела.

— Видишь, Тигрёнок, я же говорила… Я говорила тебе.

— Прости меня, малышка. Прости. Я плохо с тобой обращался. Мне очень стыдно. Забирай машину, квартиру. Твои они теперь. Бизнес забирай.

Ну, короче, всё плохо. Вытравив из него всё черноту, я его, походу, сломал. Бизнес, кстати, мог бы и на меня переписать. Из благодарности, чёрт неблагодарный!

Тигрёнок повёл плечами и зашагал в лес.

— Не ищите меня.

Он тяжело ступил в заросли.

— А ты куда? — окрикнул его я.

— В новую жизнь! — раздалось из леса. — В новую жизнь.

— Давай-ка назад, — решил дать прямой приказ я.

— Ни за что. Всё. Уйду на юг. В Крыму буду жить. В горах.

Голос его затихал. Анжела стояла рядом, старясь коснуться меня рукой. Какая-то лажа у меня получается с осмысленным обращением. Я тяжело вздохнул, посмотрел на красотку-эскортницу.

— Проследи за ним. Помоги, — сказал я ей. — Может, очухается.

Девушка кивнула и поспешила в чащу леса за папиком. Обтягивающее платье, высокие каблуки — классная у них выйдет прогулка по буреломам и болотам.

Я вернулся к машине. Вытолкал оттуда так и не очнувшегося водителя и медленно выехал на дорогу. Остановился у боевиков.

— По-моему они не в себе, — сказал я старшему. Тот был в штурмовом шлеме, в броне, с десятком подсумков и радиостанцией, с увешанной различными тактическими приспособлениями винтовкой. Нафига оно ему здесь? — Вы бы убедились, что не утопнет Мебин Исаакович в каком болоте, а?

— Ты кто такой, мать твою? — проговорил он.

— Я, мать твою, Илюша. А ты, мать твою, беги в лес и спасай своего хозяина, пока он там ноги не переломал.

Стекло поднялось, и я покатил на дорогущей бронированной тачке в сторону Пушкинских Гор. Да, надо будет её бросить, конечно. Но не пешком же добираться, верно? Пеший путь это вон, для очистившихся владельцев строительно-дорожного бизнеса. Пешком по шпалам на юга, блин.

Мда. Ладно, отставить депрессию. Урок усвоен, галочка поставлен. Путь ошибок надо заканчивать. И это я, конечно, красавец, крупному бизнесмену с армией наёмников совесть вернуть. Надо было сразу об этом подумать

Ну, кто не падал, тот не вставал. Или как-то так. В следующий раз этот опыт пригодится.

Не, я мог убежать в лес вслед за Мебином Исааковичем, и применить форменное насилие над его личностью. Но фарш обратно не провернуть. Те качества, что делали из него серьёзного бизнесмена восстановить «по умолчанию» не получится. Сброс настроек до заводских это, когда касается людей, всегда переход к состоянию овоща.

Короче, пока не очень-то у меня выходит осознанное обращение. Вот неосознанное на ура. Магия какая-то. Почему так? Должна быть связь!

Ой, хорош! Давай-ка лучше вернёмся к делам насущным. Мне надо найти Бека раньше, чем он найдёт меня, и мне надо посмотреть на кандидата от Андрюши. Как там его? Староверов?

Я вздохнул, включил радио. Заиграла приятная классическая музыка и, неожиданно, оказалась приятна уху. Вот и славно. Устроившись поудобнее, я вдавил педаль газа и могучая машина понесла меня в сторону дома.