Его пальцы оставляют теплые следы на моей коже. Когда он снимает марлю с моих рук, от нее исходит отчетливый пряный запах цитрусовых деревьев и мокрой земли.

Опустив глаза, я вижу, что мою кожу будто облили кислотой – не сегодня, а словно несколько недель или месяцев назад. Полосы блестящей розовой кожи разбегаются от ладони к локтю. Новая кожа очень чувствительная – когда Ник обхватывает мою руку, осторожно поворачивая ее, чтобы осмотреть, я чувствую мозоли, оставшиеся на его ладони от долгих тренировок с оружием.

– Слюна адского пса достаточно едкая, чтобы разрушать сталь, – объясняет он. – Я видел, как несколько капель проделывают дыру в паре десятков сантиметров бетона. Тебе повезло, что Уильям был дома. – Он складывает на тумбочку остатки марли. – Остальное заживет к утру.

– Как это возможно?

– Мы серьезно это обсуждаем?

– Да, – шепчу я. – Пожалуйста.

Он фыркает.

– Именно из-за такого невежества пажей ранят или убивают. То, что ты видела в небе, – магическое пламя. Побочный продукт эфира – вещества, которое находится в воздухе. Его могут видеть лишь немногие, и еще меньше людей способны им манипулировать. Разные легендорожденные могут использовать эфир в своих целях. Некоторые создают предметы, например оружие, броню, щиты. Уильям использует его, чтобы ускорять лечение.

Опять это имя. Их целитель. Кто-то, кто помог мне, хотя и не знал меня. Внезапно меня окатывает волна стыда. Ник спас меня, проследил, чтобы о моих ранах позаботились, а я относилась к нему враждебно.

– Спасибо, – наконец шепчу я. – За то, что мне помог. И Уильяму спасибо.

Он снова смотрит на меня и замечает, как дрожат мои пальцы. Его лицо становится терпеливым и открытым.

– Я ему сообщу. Но если ты хочешь что-то подарить мне в благодарность, то знай: я большой любитель честности.

Я пытаюсь подобрать слова.

– Я просто хотела понять, что я увидела. Что я вижу, – мягко произношу я. На поверхность всплывает воспоминание о другом мерлине из больницы – и я тут же чувствую горечь. Флешбэк угрожает поглотить меня прямо на глазах у Ника, которого я толком не знаю. Мне нужно это воспоминание. И я им воспользуюсь. Но я не могу позволить ему завладеть мной. Не сейчас. Вместо этого я укрепляю стену и окружаю себя более простыми фактами. – Прошлой ночью, в карьере Эно, я кое-что видела. Мерцающий свет в форме летающей… твари. Сэл и Тор были там. Сэл сделал что-то со мной и другими ребятами, чтобы мы забыли все и ушли. Это гипноз, я полагаю? Но через минуту он перестал на меня действовать. Я спряталась. Тогда Сэл и Тор…

– Погоди! – Ник вскидывает руку. – Повтори-ка.

– Сэл и Тор…

Он нетерпеливо машет рукой.

– Нет-нет, перед этим.

– Сэл сделал что-то, чтобы я ушла и все забыла, но через минуту это перестало на меня действовать?

– Ага, вот это. Невозможно, пажик. Стертые воспоминания не возвращаются. – Его глаза отражают непонятные мне эмоции. – Поверь мне, я знаю.

Я пожимаю плечами, теребя пальцами край простыни.

– Что ж, мне жаль, – говорю я, копируя его высокомерную интонацию, – но именно это и случилось, легендорожденный.

Ник всматривается в мое лицо. Он смотрит так долго, а в комнате так тихо, что он наверняка слышит, как ускоряется мое сердцебиение. Его глаза опускаются на мой рот, подбородок, дрожащие руки, по-прежнему сложенные на коленях. Он резко втягивает воздух.

– Ты… ты серьезно, да? Про это все? Ты не шпион с Севера или Запада?

– Нет.

– Но если ты смогла разрушить заклятье Сэла, то он, наверное… – Ник замирает, глаза у него делаются огромными, как кухонные блюдца, кровь отливает от лица, он понимает обо мне что-то, чего я сама не знаю.

Я выпрямляюсь на кровати, чувствуя прилив адреналина.

– То он, наверное, что?

– ГДЕ ОН?!

Мы оба подпрыгиваем, когда раздается громкий голос, – эхо от крика разносится по соседней комнате и, судя по звуку, по длинному коридору.

Ник переключает внимание на дверь, все его тело напрягается.

– Черт.

Хлопает еще одна дверь. Торопливые шаги, и еще один, более спокойный голос перебивает первый.

– Сэл, подожди…

Ник быстро смотрит то на меня, то на дверь.

– Слушай меня. Я сначала решил, что ты одна из нас, но если сейчас ты говоришь мне правду, а если нет, то уже неважно, что случится… В общем, когда он войдет сюда, не дай Сэлу понять, что его заклятье не сработало. Он собирается попытаться снова, и ты ему позволишь. Поняла?

Снова хлопает дверь, на этот раз ближе.

– Нет! Что…

– Мне нужно, чтобы ты доверилась мне, – шипит Ник. Я смотрю на него, потеряв дар речи, и он встряхивает меня за плечо, привлекая мое внимание. – Ты понимаешь?

– Да!

– Оставайся тут.

Не говоря больше ни слова, он бежит к двери, открывает ее, а затем выходит, закрыв ее за собой.

Ну уж нет, я тут не останусь.

Я сбрасываю одеяло с кровати. На другом конце комнаты я вижу роскошное кресло, на котором лежат мои кроссовки. Бросившись туда, я быстро натягиваю их, но, когда встаю, накатившее головокружение заставляет меня прислониться к креслу.

Холодный сдержанный голос Сэла доносится из-за двери.

– Блудный сын вернулся. И с каким блеском. – Он так близко. Слишком близко. Я перевожу взгляд на открытое окно и поднимаюсь с кресла, чтобы добраться до него, хотя пол уходит из-под ног при каждом шаге. – Ты хоть убил его, Дэвис?

– Да, убил. – Голос Ника похож на натянутую веревку, которая вот-вот лопнет. – Хочешь изучить кровь на моем клинке?

Сэл не оставляет удар без ответа.

– Может быть, если бы ты не был так занят, изображая единождырожденного и оставив нам всю грязную работу, ты бы знал, что нужно было немедленно вызвать меня, чтобы я нашел его врата и закрыл их. Или ты хочешь, чтобы с другой стороны заявилось еще больше адских псов?

Добравшись до окна, я мысленно ругаюсь. Я на третьем этаже. Где бы ни находилось это музейное здание, оно окружено густым лесом. Даже если бы я была на первом этаже и чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы выбраться наружу, идти было некуда.

– Ты хочешь, чтобы во время сражения я прервался, чтобы набрать сообщение? Каким эмодзи ты обозначаешь адского пса? Огонь, потом песик?

Слышатся шаги, и снова вмешивается третий голос.

– Это не помогает! Сэл, ты закрыл врата. Ник уничтожил пса. Остальное неважно.

– Еще как важно, Уильям. Это пятое нападение за неделю. Они нарастают. И становятся сильнее. Буквально прошлой ночью я выследил почти воплотившегося исэля в нескольких километрах от ближайших врат. Защищать этот капитул – моя работа, – рычит Сэл. – И подчищать за тобой – тоже моя работа. Уильям говорит, я нужен здесь. Это так?

– Она человек, Сэл. – Не знаю, может быть, Ник просто тянет время, но его голос звучит слишком устало. Словно этот спор ему уже слишком хорошо знаком.

– Она единождырожденная, – возражает Сэл. Что-то в том, как он произносит слово «единождырожденная», заставляет меня содрогнуться, хотя я даже не знаю, что это означает. – Как она вообще получила ранение?

– Он был частично воплощенный. А она оказалась в плохом месте в плохое время.

– Частично воплощенный демон, способный охотиться на людей – и причинять им вред. Чудесно. А потом ты принес ее сюда. Мило.

– Ты бы предпочел, чтобы я оставил ее валяться там, потерявшую сознание от боли?

– Разумеется, нет. Ее травмы вызвали бы слишком много вопросов.

– Это единственное, что тебя беспокоит, да? Кодекс секретности. А не то, что пострадал невинный!

– Наследие – это Закон, Николас, – голос Сэла звучит низко и угрожающе. – Наши Обеты превыше всего!

– Джентльмены! – кричит Уильям. – Кстати о Кодексе. Могу ли я напомнить вам обоим, что эти стены не звукоизолированы? Чем больше вы спорите под дверью, тем больше Сэлу придется стирать.