— Кто предложил мне руку? — спросила Джулиана с широкой улыбкой, пока мы все сидели за обеденным столом.

Они уже задали множество вопросов о ‘Девушке в черном’, и только Агнес бросила на них сердитый взгляд, чтобы больше не поднимать эту тему. Они все нахмурились и замолчали, и с тех пор мы делали вид, что Девушки в Черном никогда не существовало.

— Да, да, — вздохнула Магдалена рядом со мной. — Мы все знаем, Джули.

— Не Каламити, — сказала она. — Она весь день была с матерью. И учитывая ту… вчерашнюю ситуацию, я не была уверена, узнала ли она об этом.

Фара ела свой суп рядом со мной, как будто это не из-за нее меня только вчера отправили на виселицу; и я, как и Тэлон, пожалела, что у меня нет вилки вместо ложки.

— Я слышала, Джули. Поздравляю, — сказала я с улыбкой.

Мне было немного не по себе из-за того, что ее отношения были ложью, но реальность была такова, что она должна была быть обещана кому-то, и я могла гарантировать, что тот, кого выбрала бы ее мать, был бы таким же плохим. По крайней мере, здесь она получала то, чего хотела.

— Я все еще не понимаю, почему он выбрал тебя, — сказала Магдалена. — Твоей магии практически не существует. Он даже говорил о том, что обещал себя Каламити.

Взгляды девушек внезапно обратились ко мне, признавая, что я могла принуждать. И, учитывая мои выходки в роли Девушки в черном, это выглядело еще более отвратительно. В голове у меня закружилась мысль о чем-нибудь, что могло бы меня оправдать.

— Я ужасный собеседник, — сказала я. — Наскучил ему до слез.

Казалось, они все быстро — слишком быстро — смирились с этим, и я немного обиделась.

— Ведьмы, — пробормотала я.

Они все рассмеялись.

— Что не так с твоими волосами? — спросила Магдалена, дергая меня за локоны.

Мой взгляд метнулся вниз, волна беспокойства пробежала по мне.

Самые кончики моих пшеничных прядей стали пепельными.

— Что ты сделала? Окунул его в краску?

— Эм… — мой разум лихорадочно соображал, пытаясь придумать оправдание. — Я слышала, это новейший тренд.

— Хм. Никогда об этом не слышала, — сказала Магдалена.

— Это потому, что тебе не хватает чувства стиля, — тут же ответила Джулиана.

В тот момент я была рада, что она говорила что угодно, лишь бы поспорить с Магдаленой.

Девочки рассмеялись, когда Магдалена в отместку бросила в Джули кусок хлеба. Впрочем, я не нашел ничего забавного. Потому что каким— то образом моя Теневая сторона пробивалась на передний план.

Мерцающие огоньки в темном небе были прекрасны, как крошечные копии луны. Я лежала на спине, глядя вверх, свесив ноги с края крыши магистрата. Я любила смотреть на ночное небо, но в то же время и не любила. Я не могла понять, что там наверху, и ощущение, что я всего лишь мгновение существовала в этом мире, оставило тяжелое неизведанное чувство в моей груди.

Все, что я знала, это то, что эта земля была моей. И я никогда не смогла бы отправиться куда-либо еще. Мысль о том, что я каким-то образом могла быть причиной его разрушения, тяжким грузом легла на мои плечи с тех пор, как я узнала об этом. Жизнь несправедлива. Но если бы это было так, это было бы слишком просто.

Я не знала, как сюда попала. Мне казалось, что еще вчера я просыпалась на полу коттеджа в Алжире, а теперь я была в этом большом городе, одна девушка в море людей, и впереди меня ждало неизвестное будущее.

Улыбка тронула мои губы, когда золотая звезда прочертила полосу по небу. Я не видела многих с тех пор, как была здесь, и задавалась вопросом, может быть, алирианцы просто больше не влюблялись. Это была удручающая мысль, но этот маленький момент принес мне некоторое умиротворение и, по какой-то причине, заставил меня сесть и посмотреть мимо колокольни часовни на дворец. Отсюда я могла видеть его комнату. Двери на террасу были открыты, и мое сердце подпрыгнуло, когда я увидела его фигуру, проходящую мимо них.

Это могла быть его последняя ночь в Симбии, и казалось, что он даже не собирался пытаться найти меня. Чувство отвержения охватило меня. А затем разочарование, заглушающее острую боль в моей груди. Что вообще было в Элиане? Лагерь для сумасшедших? Что ж, он определенно возглавил бы его.

Меня не должно было волновать, что он не стал искать меня перед уходом. Разве я не пыталась избавиться от его внимания не так давно? Что изменилось, и почему я вдруг пожелала обратного?

Я пролежала здесь тридцать минут, смиряясь с тем, как сильно я ненавидела завершенность — и я знала, что он изменил определение этого слова и для меня. На самом деле, он испортил весь мой словарный запас.

Мне в любом случае не следовало беспокоиться о Уэстоне, потому что у меня были проблемы посерьезнее. Как та Затененная часть меня, которую я больше не могла подавлять.

Два знакомых голоса заставили меня приободриться, я встала на ноги и подошла к передней части дома. Я уперла руки в бедра и посмотрела вниз.

— Знаете, с вашей стороны было ужасно невнимательно сдать меня.

Их прищуренные взгляды устремились на меня.

Я сделала шаг с крыши, а затем быстро спустилась на землю.

— Люди магистрата ищут тебя, — сказал Туко, выглядя недовольным тем, что я использовала магию у него на глазах.

— Да, я вполне осведомлена.

Хотя, должно быть, он отправил своих худших королевских стражников, потому что я весь день слонялась без дела. Я поджала губы.

— Вы двое не были в той поисковой группе, не так ли?

Они оба нахмурились, услышав это, но затем Стедди издал наполовину веселый, наполовину разочарованный вздох и прислонился к колонне, закуривая сигару.

— Мне может потребоваться некоторое время, чтобы простить вас двоих, — сказала я им.

Туко только фыркнул.

— Вы бы смотрели, как меня казнили, — сказала я разочарованно. — Что ж, думаю, я не сожалею об этом.

Они оба приподняли брови.

— Извини за то, что… — начал Туко.

Но они оба уже моргнули, прежде чем рухнули на землю, когда я защелкнула кольцо. Фарах расплатилась после ужина.

— Надеюсь, вы оба проснетесь с такой сильной головной болью, какую вы когда-либо испытывали, — сказала я.

Я обернулась и увидела магистрата, выходящего из-за угла в одиночестве. Он замер, выражение его лица побледнело, когда он заметил людей на земле, которые должны были охранять его дом.

Я выглядела извиняющейся, когда подошла, чтобы встать рядом с застывшим чиновником, и посмотрела на Туко, неподвижно стоящего на земле. Судья рядом со мной стоял неподвижно, как доска, хотя я был на добрых пять дюймов ниже его.

Я позволила напряженному воздуху собраться, прежде чем сделать небольшой усталый выдох.

— У нас все хорошо, не так ли?

Его нерешительные глаза расширились от шока.

— Хорошо?

— Да, ты знаешь. Когда я вижу тебя на улице, я машу рукой — ты машешь в ответ. Это в некотором роде хорошо.

Он открыл рот, а затем закрыл его, на его лице промелькнуло опасение, как будто он не знал, шутка это или нет, но, наконец, нерешительно сказал:

— Хорошо.

— Хорошо! — я ответила с энтузиазмом, уходя. — О, и передай привет Беатрис. Ей не помешало бы подзарядиться. Немного перегружена, — я поднесла воображаемую чашку к губам, — на этой неделе.

Он сглотнул, его адамово яблоко дернулось.

— Еще увидимся, Джеральд.

Он не ответил, хотя я этого и не ожидала. Я сомневалась, что у нас все было хорошо, но я просто хотела разрядить обстановку. Мировой судья, желающий повесить меня, создал душную атмосферу, в которой я не нуждалась.

Это определенно не считалось залеганием на дно, как мне советовала Агнес, но я этим правилам не следовала. Больше нет. Я была больше, чем Сестра.

Я была Тенью и никого не слушала.