У меня было воскресенье, был полдень, и я как раз уходила с мессы. Я подумала, что теперь, когда я стала старше, более зрелой, не такой нелепой, все могло бы быть по-другому. Но, увы, я еще не достигла этого сморщенного возраста, потому что развлекала себя тем, что отсчитывала минуты. При всей неопределенности в моей жизни я просто хотела на мгновение стать нормальной. И я могла бы пойти туда, чтобы, когда моя бабушка спросила бы, посещала ли я мессу, я могла сказать ей "да", не чувствуя себя лгуньей.

Солнце палило прямо на меня, когда я шла от часовни к дому моей матери. Я собиралась расспросить ее о том, где моя бабушка. Я уверена, что она знала ее точное местонахождение, но ни одна из них не сказала мне, на случай, если я покинула бы Симбию, чтобы отправиться к ней. И я бы так и сделала, как только заглянула бы в этот колодец, потому что иногда тебе просто нужна была твоя бабушка, например, после того, как ты доводил принца до потери рассудка.

Разочарование сдавило мне грудь из-за Теней, Сестринства и моего предстоящего обещания. Я просто хотела, чтобы моя бабушка сказала мне, что делать; хотя перед всем этим ей пришлось бы признать правду о моих наручниках.

Когда я пнула камень, срезая путь по переулкам, я столкнулась с человеком, которого меньше всего хотел видеть.

— Каламити, какой сюрприз видеть тебя здесь.

Я резко остановилась, окинув взглядом большой коридор с колодцем, плетеными корзинами и бельевыми веревками — давая Элису понять, что находила его присутствие здесь надуманным.

— На пару слов, если не возражаешь.

Я вздохнула.

Пара женщин окунули рубашки в воду, прежде чем отстирали их на стиральной доске, и их рутинная рутинная работа стала интереснее, когда золотой мальчик города стоял в их грязном переулке. Мой пристальный взгляд сузился еще больше, когда трое друзей Элиса появились в поле зрения, как будто это было отрепетировано — ну, по крайней мере, продумано.

Это не было счастливой стычкой. Это была инсценированная засада.

Я не смогла бы защититься от четырех друидов. Они знали, как противостоять принуждению, и потребовалось бы слишком много времени, чтобы попытаться убедить их всех. Кроме того, в данный момент у меня не было жжения в ладонях, а это означало, что я не смогла бы быстро выбраться из этой передряги.

На меня нахлынуло чувство уязвимости. Я не думала, что Элис причинил бы мне боль, но тот факт, что он подстроил это, чтобы запугать меня, чего я никогда бы не подумала, что он сделал бы, уже дал мне понять, что я недооценила его.

— Элис, — весело сказала я. — Действительно, какой сюрприз. Но я сейчас немного занята. Мы можем поговорить позже?

Его глаза подозрительно сузились при моем поведении. Он никогда раньше не видел меня такой милой и не знал, как к этому относится. Он с сожалением покачал головой.

— Извини, но это не может ждать.

Прелестно. Беспокойство закралось в мой мозг.

— Я давал тебе много возможностей принять мое предложение вступить с тобой в брак, и ты все равно отказываешься. Что ж, это больше не вариант.

Гнев разверзся в моем животе, расширяясь.

— Это здорово, Элис. Я слышала, что моя мать принимает твое предложение, поэтому я не понимаю, о чем идет речь, — я многозначительно посмотрела на трех его друзей, стоически стоящих неподалеку.

Он приподнял бровь.

— И ты принимаешь?

Черт возьми, нет — но я колебалась. В настоящее время магически неумелая и окруженная четырьмя решительными сукиными детьми. .

— Да, конечно. Я бы не пошла против воли своей матери.

Его взгляд стал жестче.

— Ты считаешь меня глупым.

— Это неправда.

Да, да, так оно и было.

Его взгляд метнулся к женщинам, наблюдавшим за этой сценой, как будто они запоминали каждое слово. Завтра об этом будут сплетничать, — подумала я со вздохом.

— Уходите, — резко сказал он.

Глаза женщин расширились, прежде чем они сбросили одежду и выбежали из переулка. Я думала о том, чтобы убежать с ними, но знала, что это продвинуло бы меня примерно на четыре фута, потому что Элис мог быстро передвигаться; это, и у него была способность причинять сильную боль, которая полностью обездвиживала его противника. Должно быть, именно его способности сделали его таким популярным среди здешних приятелей.

Его взгляд вернулся ко мне, прежде чем он перевел взгляд на одного из мужчин позади него, который выглядел на несколько лет старше меня, с темными волосами и безразличным выражением лица.

Элис кивнул головой в мою сторону.

— Рэймонд, давай посмотрим, не лжет ли она, ладно?

Черт. Беспокойство пронзило мою грудь, сердцебиение ускорилось.

Я была уверена, что ты не должна была позволять себе попадать в такое положение: четверо мужчин окружали меня с обеих сторон. Но кричать было для меня не вариантом. Я больше не была той деревенской девчонкой и не вела бы себя как она, если бы на кону не стояла смерть. Поскольку целью Элиса было заключить со мной союз, я знала, что это было не то, что он планировал. Мне просто нужно было бы придумать, как выпутаться из этой ситуации.

Рэймонд стоял передо мной, его черствый взгляд смотрел мне прямо в глаза, и я заметила, что в нем чего-то не хватало: сочувствия. Я думала, что потеря Уэстоном своей человечности была бы трагедией для любого, но тогда поняла, что многие отдали это даром.

Элис отступил назад, безразлично прислонившись к стене и жуя соломинку.

— Ты лжешь мне о принятии моего иска, Каламити?

Рэймонд ждал моего ответа, способный увидеть правду в чьих-либо глазах. Я прикусила губу в нерешительности. Но я знала, что лгать нет смысла. Итак, я пристально посмотрела Рэймонду в глаза и сказала:

— Да.

Он моргнул, не ожидая такого ответа.

Однако Элис не дрогнул, каким-то образом узнав меня лучше, чем я его за те шесть месяцев, что пробыла здесь.

— Правда, — вставил Рэймонд, и двое других мужчин, окруживших меня, захохотали от моего вопиющего неуважения.

Элис потер подбородок, в его напряженных движениях читалось разочарование.

— Я пытался поступить правильно, Каламити. Я не понимаю, почему ты все усложняешь.

Я ничего не смогла с собой поделать — я рассмеялся. Потому что что за работа.

Рэймонд перевел взгляд на Элис, о котором шла речь, получив короткий кивок в ответ. Я должна была предвидеть это, но я все равно сильно недооценила растение в горшке: меня ударили наотмашь по лицу.

Острый укол пронзил мою щеку, и пара капель теплой крови потекла по моему лицу из того места, где его большое кольцо рассекло мою кожу. Я поймала кровь тыльной стороной ладони, прежде чем она успела упасть на землю внизу.

Я могла бы сам выбраться из этой передряги; но не могла бороться с тем, что так скоро снова оказалась бы во власти Теней. Это напугало меня больше, чем Элис и его друзья.

— Что не так с твоей кровью? — с отвращением спросила Элис, заметив черный цвет.

Я пожала плечами.

— Баловалась черной магией.

Выражение его лица стало заинтригованным, но он больше не задавал вопросов по этому поводу.

— Я не нарушу свое обещание относительно будущего. Но это не значит, что я не могу попросить кого-нибудь сделать это за меня.

Мне снова захотелось рассмеяться. Это был зуд, который я отчаянно хотела почесать. Но я действительно не хотела, чтобы меня снова ударили; это было действительно больно, поэтому я только сухо ответила:

— Как вежливо с твоей стороны.

Мужчина позади меня усмехнулся.

— Я не знаю, зачем тебе эта женщина, Элис. Я могу придумать ей одно хорошее применение, но она сведет тебя с ума прежде, чем ты успеешь туда добраться.