Мои глаза сузились, глядя на полку передо мной. Я почувствовала движение воздуха раньше, чем это произошло. Я развернулась, оказавшись лицом к лицу с одним непокорным Титаном, лезвие в моей руке на четверть вошло ему в живот.

— Не делай больше ни единого движения.

Он стоял неподвижно, и единственное, что подсказало мне, что его ударили ножом, — это напряженное выражение его лица.

Я укоризненно покачал головой.

— Ты молодец, надо отдать тебе должное. Не многие могут устоять перед моими уговорами, когда я уже очаровала.

Казалось, что у меня с ним не так уж хорошо получалось, когда я не смотрела на него. Я нахмурилась, потому что это означало, что мои уговоры, вероятно, не оказали бы никакого влияния на Ролдана или Уэстона.

Взглянув вниз, я застонала.

— Посмотри, что ты наделал! У меня кровь на плаще, — проворчала я, затем поморщилась, вытаскивая нож. — Это тебя не убьет, правда?

— Телесная рана.

Я нерешительно кивнула, потому что мне показалось, что все Титаны сказали бы то же самое, даже если бы их рука была отделена от тела.

— Пожалуйста, отнеси этот сундук в приют, а потом проверь свою — телесную рану.

Я наблюдала за ним краем глаза, пока он не поднял сундук, как будто тот ничего не весил, и не вышел из комнаты. Ну, не похоже было, что он умер бы, так что я выбросила это из головы.

Я подошла к кровати, сама не зная, в поисках чего. В изножье матраса лежала знакомая кожаная куртка, и мое сердце учащенно забилось, когда я посмотрела на нее. Это была его. Он был единственным Титаном, которого я видела, кто носил западную одежду. Я провела пальцем по гладкой коже.

Дрожь пробежала по мне, и у меня снова возникло ощущение, что он стоял прямо у меня за спиной. Я закрыла глаза, отгоняя это чувство.

Бросив еще один взгляд на это место, я направилась наверх.

Стоя на причале, ветер раздувал мой капюшон, я смотрела на корабль передо мной. Я сняла фонарь с крючка, подставив его ночному воздуху.

Буква на парусе издевалась надо мной, куртка на матрасе беспокоила меня, а воздух вокруг становился все разреженнее, чем сильнее ностальгия затягивала петлю на моем горле.

Было только одно решение.

Один ленивый взмах фонаря в моей руке.

Я сожгла его дотла.

Я признавала, что стала слишком самоуверенным.

Победа над двумя Титанами ударила мне прямо в голову.

Той ночью я спала как младенец, хотя яркий свет с корабля "Огненный титан" освещал всю мою комнату.

В тот момент, когда свечение заплясало на моей стене, я подумала, что непобедима. И весь следующий день, хотя во время тренировки я боролась со своей магией. Было еще несколько вещей, которые я могла делать помимо принуждения и убеждения: быстрое перемещение и манипулирование определенными элементами.

Первые навыки я могла использовать по команде, но вторые были непростыми; особенно когда я была под давлением — скажем, семи пар ведьминых глаз на моей спине.

Уже было объявлено, что поджог корабля "Титан" — дело рук некой "Девушки в черном", и о нем говорили весь день. Я никогда не стремилась привлекать к себе внимание таким образом, но мне нужно было чем-то занять свое время, отвлечься от мыслей о вещах, которые я не могла контролировать.

Каждый раз, когда я не могла быстро перемещаться или манипулировать крошечным огоньком, меня охватывало разочарование. Но в глубине души у меня было и кое-что еще — что я была недалека от нормальной девушки, от нормальной жизни. Но в какой лжи я жила.

Головная боль, мягкое покачивание корабля и затекающие руки, скованные за спиной, сказали мне, что я не так непобедима, как думала.

Все началось с безвкусного обтягивающего платья с разрезом на бедре, темных, как уголь, глаз и ленивого выражения лица.

Шлюхой, которой я действительно стала.

Это был номер, который я часто разыгрывала, чтобы обмануть работорговцев и заставить их ослабить бдительность, и то, в чем я должна была видеть осторожность раньше, но я еще не совсем разбиралась в этой игре. И один урок, который я усвоила той ночью, гласил: всегда доверяй своей интуиции.

Той ночью я отбросила осторожность на ветер.

Он выглядел бы как любой нормальный мужчина: светлые волосы до плеч, слегка обветренное океанским ветром лицо, сильно загорелая кожа. Но я поняла, что он совсем не такой, когда на днях увидел, как он сгружал кое-какие товары со своего корабля.

Шесть девушек подряд.

Я не умела читать мысли, я была немного под кайфом от победы, и когда он назвал меня знакомым именем, мои мысли унеслись в прошлое.

— Плохой день, ангел? — сказал мне капитан, когда я прислонилась к стене таверны; по иронии судьбы, прямо рядом с плакатом с изображением принца Титанов.

Я лениво взглянула на портрет Уэстона, холодный взгляд был направлен на меня.

Ангел.

— Есть причина, по которой двое мужчин назвали тебя ангелом.

— Почему?

— Потому что ты выглядишь невинной.

Я не могла унять пробежавшую по телу дрожь.

Такие моменты случались часто — его слова повторялись в моей голове, как будто у меня все еще не хватало сил даже на то, чтобы отогнать воспоминания о нем. Он не имел никакого значения в моей жизни, но все еще имел надо мной власть.

Я слишком громко рассмеялась, когда капитан сказал что-то минимально забавное, используя тот отработанный смех, который должен был звучать чувственно, но для моих ушей прозвучал фальшиво. Я думала, он купился на это.

Но правда заключалась в том, что обманули меня.

Я знала, что он собирался ударить меня по голове, когда не стал торговаться о цене, а согласился только на мои двадцать шиллингов в течение часа. Они всегда торговались.

Я была готова к тому, что он попытался бы поймать меня, чтобы продать как рабыню. Но я не была готова к тому, что на самом деле оказалась бы прикованной к корпусу корабля с тяжелым взглядом на моей коже.

Капитану было, вероятно, под тридцать. У него был опыт, которого не было у меня. Он был достаточно хорош в том, что делал, и единственное, что меня предупреждало, — это моя интуиция, но, к сожалению, я отказалась от этого чувства.

Поднимаясь по трапу его корабля, я чувствовала, как в животе у меня заплясали дурные предчувствия, но я убедила себя, что больше не слаба, и заставила свои ноги пройти весь путь до его каюты.

— Откуда ты? — спросил он.

Я сняла плащ и повесила его на крючок у двери.

— Сильвия.

Я обращалась к ней всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал меня о моем прошлом. Элджер был таким маленьким, что я не была уверена, знало ли о нем большинство людей, а если и знали, то я не хотела, чтобы они связывали меня с какими-либо историями.

— А. Там тоже чертовски жарко, — ответил он, наливая вино в кубок.

— Так и есть, — сказала я, оглядывая просторное помещение.

Очевидно, он видел мир со всеми этими разнообразными артефактами на встроенных полках за его столом.

— Ты ведь не играешь в игры, как те сильвианские женщины, не так ли?

Я улыбнулась.

— Нет.

Я не избежала их игр.

— Теперь, когда я думаю об этом, твой акцент не похож на сильвианский, — сказал он, прислоняясь к стене и наблюдая за мной взглядом, от которого мне хотелось избавиться.

Я запнулась всего на секунду, и я была уверена, что он заметил. Я задавалась вопросом, почему я была такой нервной в это время. Ну, потому что я знала, что все было неправильно. Если бы только я прислушалась к себе, я бы не оказалась снова в том положении, в котором уже была однажды. Я провела пальцем по гладкому рожку на его полке, наконец ответив: