– Мне вспомнилась песня: жаль забыла название. Послушайте.

Зазвучал голос грудной, сильный, с теми неповторимыми подголосками, которые присущи народному пению. Мелодия постепенно набирала силу и ширь. Девушка пела про просторы, оставленные, но такие притягательные, что даже Геня засопел.

Эмиль же растворялся в звуках и словах и в этом чудодейственном образе. При этом, казалось, пение звучало в концертном зале, поскольку ощущался резонанс и лёгкое эхо.

Дружки так заслушались, что, когда девушка умолкла, они не сразу заговорили.

– И как тебя краса величают? – наконец, восхищённо вытянулся головой Геня.

– Леда, – ответила она удивлённо. – А вы новенькие? Меня здесь все знают. Я, певчая Приказчика. Может, поэтому никак в Радуй не попаду. Но петь плохо не умею, а притворяться не хочу.

Доверчиво, даже по-дружески делилась Леда. Говорила так обаятельно, что Эмилю остро захотелось её слушать и слушать, не прерываясь. Девушка словно восприняла желание мужчины и продолжала говорить. Её рассказ о своей земной жизни поразил дружков.

Семья Леды относилась к богатым дворянам со знатной фамилией Тужилины. Очевидно, “тужили” только далёкие предки, поскольку семья устойчиво числилась в верхнем слое общества. И малышка Леда с первых шагов ничем не выделялась и вполне соответствовала канонам своего сословия. Метаморфозы пошли, когда девочку привезли в поместье, расположенное у берегов небольшой, но очень поэтичной речки. Видно природа, деревенский уют и самобытные селяне-крепостные своеобразно отобразились в психике ребёнка так, что девочка стала вести себя странно. Вместо того, чтобы в семилетнем возрасте играть с куклами, она вдруг захотела выкопать ямку! На такую игру её натолкнул крепостной садовод, когда сажал по осени деревья. Леда ходила вокруг мужика, который сноровисто рылся в земле, и восторженно вертела глазёнками. Потом затребовала выдать ей лопату и с азартом принялась за довольно трудоёмкую работу. Папаша Леды, как ни странно, увлечение дочери воспринял с оптимизмом:

– Быть ей помещицей, раз к земле тянется. Оно и лучше, чем фуфырится в петербургских салонах. Да тягаться с хлыщами в модных шляпах, – довольно скалился потомственный дворянин, потягивая домашнюю “вишнёвку”.

Чопорная мамаша усмотрела в девочке наследственную червоточину:

– В земле копаются черви, к коим можно отнести и простолюдинов. Не по сану дочери Тужилина даже прикасаться к чёрной работе. Это у неё от твоей пробабки, – обратила она осуждающий взор на мужа. – Взяли её замуж из семьи иконописца Азария. Взяли за очи красивые и голос напевный. И вот вылезло наследие от черни! – раздувались щёки у мамаши, как меха в кузнице.

– Во! – веселился папаша. – Вырастет в красавицу и петь будет завлекательно!

Они ещё долго пререкались, что было привычно для вялотекущей жизни в сельском поместье. А девочка росла по-своему, несмотря на попытки вмешиваться в её воспитание не только со стороны родителей, но и многочисленных гувернёров.

Когда стала наливаться соками и силой, приближаясь к девичеству, встала за плуг! И не просто так – побаловаться, а с серьёзными намерениями. Несмотря на уговоры пахаря-крепостного Митрия – кряжистого увальня – отпахала полный рабочий денёк и вспахала положенные гектары. Сам Митрий был за погонщика коня. И хотя валилась от усталости, и мозоли на руках и пятках кровоточили, сияла от удовлетворения.

В этот раз возмутился и папаша.

– Оно-то неплохо, что к земле тянешься, но браться за мужичий труд – перебор. Не бабье дело тягаться с плугом!

А мамаша слегла, увидевши дочь на пашне. Она даже не успела высказать негодование мужу за его потакание капризам дочери. Женщину уложили в пышную постель и долго отпаивали травянистым чаем. К вечеру она очувствовалась. Дочь не отходила от больной и тут проявила свои новые способности – к лекарству. Оказалось, она давно увлекалась народными методами лечения, набравшись опыта у известной в округе знахарки.

Родители облегчённо вздохнули, когда девушка увлеклась художествами – стала создавать живые картины! Для этого использовала природные материалы: веточки, листики, камешки, цветочки, землю и воду. Получалось настолько красиво, а, главное оригинально, что даже крестьяне ходили смотреть, как на диво. Здесь и познакомилась Леда с обычным сельским парнем, Данилой.

Тогда мягкой нежностью наступал осенний вечер. Солнце подглядывало за этой встречей из-за радужного облака, улыбаясь зоревыми лучами. Парень же с распахнутыми радужными очами ходил возле живой картины, изображающей нечто фантастическое, и восторженно говорил:

– Такую красу век не видывал! Должно снизошло на вас, барыня, божье благословение. Кабы я так мог…

Далее замялся простак, а Леда разглядывала его, слушала и наполнялась чем-то летучим, невесомым. Был Данила всем хорош: крепкая крестьянская стать, упрямый подбородок, и сметливый ум проскакивал в омуте глаз.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.