Его лицо дернулось, словно от боли, но потом вновь застыло непроницаемой маской: "Мне жаль, если я обидел тебя, Алекс. Давай сядем в машину и я довезу

тебя до виллы Кевина. На нас уже начинают обращать внимание …"

Ее пугала перспектива вновь оказаться с ним в закрытом пространстве автомобиля, не говоря уже, что сама эта мысль была ей органически противна.

– Ни за что! Я лучше пойду пешком, чем…-

Он не стал больше ее слушать: "Хватит! Ты глупо ведешь себя, Алекс. Я сяду рядом с моим водителем, а ты разместишься сзади."

Джордж Темпл, не проронив ни слова, распахнул перед нею заднюю дверь

автомашины, и Александре не оставалось ничего иного, как усесться на обитое

мягкой кожей сиденье. Майкл Лау занял место пассажира впереди и, казалось, совершенно забыл о ее существовании. Только когда они подъехали к вилле его старшего брата, он обернулся и пристально посмотрел на Александру своими неприлично синими для мужчины глазами.

– Как ты себя чувствуешь? Получше?

Ей не хотелось с ним ни то что говорить, а даже дышать одним воздухом с Майклом Лау казалось девушке отвратительным. Она дернула ручку дверцы, чтобы выйти, и, когда у нее ничего не вышло, напряженным от сдерживаемой ярости голосом, произнесла: "Выпустите меня".

– Кажется, я спросил тебя о чем-то, Алекс – он продолжал смотреть на неё- мужчина, красивый как Бог и порочный как сам грех, и его взгляд словно обнажал перед ним всю ее. Он отметил про себя, что девушка по-прежнему была очень бледна и явно нуждалась в отдыхе. И, конечно же, без сомнения ее самолюбие сильно уязвлено его поступком.

– Ты ответишь или предпочитаешь сидеть здесь до скончания века?

Дрожа от бешеного желания закричать или запустить в его самоуверенное лицо ногти и расцарапать до крови, она молча поглядела на него, будто спрашивая взглядом, сколько еще он намерен ее мучить.

Майкл понял, что не добьется от нее ни слова: таким гневом и болью были наполнены эти огромные зеленые глаза, с немым упреком взиравшие сейчас на него.

– Ладно, девочка, иди. Мы поговорим с тобой в другой раз, когда ты успокоишься. Кстати, Алекс, ты отлично смотрелась сегодня без своего обычного дурацкого костюма. Впрочем, – он не смог удержаться, чтобы не поддеть ее – Лотер Хайзер, скорее всего, уже опередил меня с комплиментами.

Девушка выскочила из автомобиля и почти бегом направилась к широким железным воротам, за которыми находилась вилла Кевина Лау. Видеокамеры,

установленные по всему периметру ограды, передали ее изображение на пульт охраны, и она была впущена внутрь безо всяких проволочек. Однако она напрасно мечтала отделаться, как можно скорей, от ненавистного Майкла Лау – он последовал за ней с разницей в несколько минут.

– Алекс,– вкрадчиво окликнул ее бархатный баритон Майкла – и все-таки, удели мне немного времени, девочка, пока нам никто не помешал.

Они находились неподалеку от центрального входа на подъездную аллею, непосредственно ведущую к вилле, в гуще буйной растительности и высоких

пальмовых деревьев и расчет мужчины был поразительно верен: вряд ли кто-то

со стороны сможет заметить их здесь. Александра больше не чувствовала страха перед ним, но одно его присутствие выводило ее из себя, живо напоминая об унижении, которому он подверг ее совсем недавно.

– Что еще?! – обманчиво спокойно проговорила она – Вы еще не наигрались, издеваясь надо мною?!

Майклу, конечно, не импонировало то, каким извергом он представлялся этой девушке, впрочем, ему и вправду не нравилось свое поведение, и поэтому он сделал еще одну попытку исправить положение: "Алекс, пойми, ты сама провоцируешь меня! Я всего лишь хотел немного проучить тебя, пару раз наподдав по мягкому месту. И уж, конечно, не собирался тебя насиловать или как-то обидеть. Бога ради, прекрати дуться и позабудь об этом маленьком происшествии".

Внезапно ее крепко сжатые кулачки замолотили по широкой груди мужчины:"Маленькое происшествие?! Да вы – действительно бесчувственный

сукин сын, если думаете, что я с легкостью позабуду, как вы насильно впихнули меня в машину, а затем принялись лапать".

Майкл никогда не обладал таким замечательным свойством как терпение: багровые пятна гнева выступили на его скулах, а бешеный взгляд словно почерневших глаз был направлен на девушку, осознавшую, наконец, что ей не следовало бы сейчас спорить с ним, а уж тем более обзывать. Он перехватил ее руки и рванул к себе и теперь с садистской жадностью наслаждался тем испуганным выражением, которое появилось на бледном лице Александры.

– Ну, девочка, довольно! Наверное, ты кажешься себе очень смелой и взрослой, когда оскорбляешь меня, не смотря на разницу в возрасте и, главное, на то, что я совсем не заслуживаю этого. Ни одна женщина не раздражала и не злила меня так, как умеешь это ты. Чего ты хочешь? Почему ты постоянно цепляешься ко мне? Разве я не дал тебе работу? Что-то подсказывает мне, что таким образом ты пытаешься решать свои внутренние личные проблемы, к которым я не имею никакого отношения. Разве ты – ребенок, чтобы не понять, какая разница между мной и теми мужчинами, которые обидели тебя?! Нет сомнения, что я не так добропорядочен, как скажем, мистер Хайзер, но и вовсе не то мерзкое чудовище, каким ты выставляешь меня. И, кстати, я не "лапал" тебя, дорогуша, ты, вероятно, приняла желаемое за действительность, когда я всего лишь оголил твой очаровательный задик.

Александра, не находя достойного ответа на эту наглую и беспардонную отповедь, попыталась вырваться из каменного капкана его рук, но Майкл крепко держал ее и не собирался отпускать пока не расставит все точки над "i".

– Давай, Алекс, выложи все свои обвинения – лучшего случая у тебя, возможно, больше не будет.

Девушка прекратила сопротивляться, понимая, что тем самым только осложняет свое положение: он продолжал удерживать ее, прижимая к своему напряженному жесткому телу, и она слишком отчетливо ощущала его чисто мужскую реакцию на их невольную близость.

– По-моему, мне нечего добавить к тому, что вы уже слышали.

– И все же, в чем еще ты меня обвиняешь? Будь смелей, дорогуша! Иначе я решу, что ты струсила.

Она резко вскинула голову и взглянула на него: на лице Майкла играла легкая

снисходительная улыбка, однако, выражение, застывшее в синих глазах, вовсе не показалось ей добродушным. Оно было довольно странным, словно он хотел что-то сделать, но силой воли удерживался от этого.

– Мне кажется, что я давно уже высказала все, что намеревалась, – уклончиво

проговорила Александра, не желая усугублять неприятную ситуацию, в которой оказалась, и вызвать у Майкла Лау новый всплеск злобы.

Он злорадно засмеялся:"Ага, девочка, ты точно трусишь! Так знай же: ты- и впрямь еще ребенок, если думаешь, что твои детские выходки и нелепые упреки могут как-то задеть меня. Ты только вступила во взрослую жизнь и думаешь, что весь мир у твоих ног. Но это ни так! Конечно, быть идеалисткой и осуждать других куда проще, чем признать, что и тебе свойственны ошибки. А теперь давай говорить прямо, Алекс. Твое поведение мешает мне и моей работе, ты флиртуешь с моими актерами и пренебрегаешь моими указаниями и, как бы я ни хотел не портить отношения с родственниками, но, если и дальше это продолжится, буду вынужден указать тебе на дверь".

"Гадкий, мерзкий тип! Он еще смеет осуждать мое поведение! А сам ..! Он ведь и вправду намеревался подвергнуть меня порке, если не чему-нибудь похлеще… И весь скандал из-за того, что я опоздала на полчаса!"

– Отпустите меня немедленно!– потребовала она, воинственно сверкая по-колдовски зелеными глазищами и, конечно, не подозревая, что он откровенно любуется ею.

Майкл, скрепя сердцем, признался себе, что сестра Анны вызывает у него вполне определенные эмоции и что он уже продолжительное время находится, что называется "на взводе". Ситуация складывалась довольно абсурдной: они терпеть друг друга не могли, хотя налицо было явное физическое притяжение, существующее между ними. Сделав невероятное усилие, он разжал объятия, позволив девушке выскользнуть из его рук.