– Ладно, милорды, оставим юного Бурогрива и примемся за более важное, – Генрих сгладил растрепавшуюся прядь седой гривы и поправил золотой венок с рубином. – Что происходит на границе Елисейского Леса, сэр Адам?

– Разведчики докладывают, что в чаще снова слышали загадочные завывания. Единорогов по-прежнему не видно, мой король.

– Что еще?

– Они просят о переводе в другой отряд…

Генрих сочувственно промычал, а затем посмотрел на Гавейна.

– А что в Геликонских горах? От Тана есть известия?

– Пять заходов солнца – и ни одного письма, мой король.

– Как он вообще так может?! – взвинченный Адам готовился рвать и метать, он сегодня явно встал не с той ноги. – Годами не объявляться, а потом: «Здрасьте, я здесь и с новыми посланиями о ваших врагах!»

– Тан – волшебник, – спокойно возразил Гавейн. – Может себе это позволить.

– А откуда нам знать, что он якшается с пегасами? – не унимался худой рыцарь.

– Тан верно служил еще моему отцу, а до этого моему деду, – влез в разговор Генрих. – Ни один маг среди лошадей не сравнится с ним во владении чарами, и я еще молчу о пегасах с единорогами.

– К тому же Тан не раз помогал нам в трудные времена, – добавил сэр Гавейн свои пять мидасов.

– Раз так, – Адам обиженно отвернулся, – то больше вопросов нет, мой король.

Генрих с Гавейном снова устремили взгляды на арену, где продолжался поединок Перси с Кеем.

Вороной жеребенок был на последнем издыхании, пока Кей шутя отражал удары. И наконец обезоружил своего противника.

– Еще не перевелись у Златогривов мечники, – довольно сказал Генрих.

А Гавейн прокричал:

– Галахад! Поднимай свой круп, бери меч и фехтуй с Каем!

Жеребята послушно принялись за дело.

– Я думаю, милорды, вам пора спускаться к ученикам. Спасибо, что уделили мне время, – король благодарно кивнул советникам.

Они кивнули в ответ и спокойным шагом удалились, не о чем ни беседуя. Пусть Гавейн с Адамом много сражались с разбойниками и наемными отрядами мятежных полководцев, жаждущих захватить власть, но лорды не стали друзьями. Они скорее партнеры по работе. А их работа – защищать королевскую семью и народ от посягательств врагов, и лишь в этом они солидарны. Что касается характеров и взглядов, они совершенно разные. Гавейн действительно любил поесть, выпить сидра. Адам же любил поухаживать за симпатичными кобылками. Такие разные дворяне стали союзниками, но не друзьями.

Генрих остался наблюдать за поединком и мимоходом посмотрел на небо; облака стали светлее и как будто мягче, чем перина в королевских покоях. Одно облако, гонимое ветром, улетело, и король увидел луну на голубом небе, хотя сейчас день.

Седогрив вспомнил о супруге. Красавица Анжела Белогривая была любовью его жизни. Но не за ясные голубые глаза и сверкающую серебряную гриву он полюбил ее, а за сердце, доброе и нежное.

Монарх снова взглянул на луну. Для жителей Зеленоземья она не просто небесное тело, а целый мир, в который попадают после кончины. Согласно сказаниям, если приглядеться, то можно увидеть, как душа близкого улетает на Селению – Лунную Землю, где все живут в единстве и гармонии.

На глаза Генриху попалась птица – белая цапля с длинным хохолком. Она парила над ареной, где сейчас тренировались жеребята. Галахад в этот раз выстоял в поединке, но и Кай показал себя недурно. Ничья.

– Арон! Кей! Мечи на изготовку! – прокричал Гавейн.

– Посмотрим, Бурогрив, справишься ли ты с ним, – ехидно пробубнил Адам.

Арон с Кеем скрестили клинки, и через четверть столба Бурогрив выронил меч.

– Я не удивлен, – улыбнулся Адам.

Рыцарь не знал, что на колокольне король Генрих тоже улыбается, однако не от забавы. Просто король понимал: у каждого свое мастерство, и у Арона владение мечом – не самый важный талант.

– Перед вами наши главные враги! – громко промурлыкал сэр Адам.

Жеребята заинтересованно глядели на каменные фигуры единорога и пегаса.

Единорог грациозно вытянул тонкую шею, на которой красовалась маленькая безгривая голова. Длинный рог, казалось, проткнет само небо. Белый скакун величественно выставил вперед правое копыто, как при поклоне; словно на ветру, развевался хвост с кисточкой. Хищный оскал не сходил с коварной морды.

Пегас напоминал обычного агийвского коня, однако разница была отнюдь не в том, что на копытах вместо шерсти пушком росли перья. Дело в глазах. Широкие зрачки и глаза размером с кожаный мяч.

Жеребята напряглись: никто из них никогда не видел врагов Агийвии вживую. У курсантов появилось необъяснимое чувство – если бы они встретили их, то именно так те бы и выглядели. На ум лезли совершенно неуместные вопросы. Как единороги не мерзнут без грив? Какое у пегасов зрение?

Голос Адама оторвал от раздумий:

– Слушайте внимательно, воины! Вы должны зарубить на носу несколько правил, если столкнетесь с этими существами. Не смотрите пегасам в глаза! Они подобны темному омуту, затягивающему в глубокий сон. Любыми способами не позволяйте единорогам говорить! Ибо каждое их слово – яд, туманящий рассудок.

Бурогрив призадумался: если единороги и пегасы способны на такое, то что же агийвские рыцари могут им противопоставить?

– Но у каждой силы есть обратная сторона! Пегас не способен выдержать собственного взгляда, потому постарайтесь заставить его смотреть на отражающую поверхность. Озеро, пруд, но лучше всего зеркало!

Арона данные предостережения насмешили. Получается, им придется брать с собой зеркала? Неужели придется таскать под доспехами?

– У единорогов слабость иная – их рог! Если лишить врага рога, то сам хозяин гибнет, ибо разум единорога неотрывно связан с ним.

Младший Бурогрив хотел понять, как можно сражаться с противниками, чья магия не даст приблизиться и на один шаг?

– Внимание на сэра Гавейна!

Жеребята повернулись к массивному рыцарю. Он встал перед статуями и зубами вытащил меч. Приготовившись к бою, кивнул:

– Начинай.

Адам прошептал заклинание, состоящее из непонятных звуков.

И вдруг зрачки статуй вспыхнули красным! У жеребят перехватило дух. Горящие глаза уставились на сэра Гавейна.

Но не успели враги сделать первые шаги к рыцарю, как тот взмахнул мечом, и оба противника потеряли головы.

Кадеты разинули рты. Гавейн стоял на расстоянии двадцати копыт, а разрезал камень так, словно находился всего в шаге от них.

Адам шутливо потопал, Гавейн ответил вычурным реверансом.

– Вы видели действие зачарованного меча! Нет лучше оружия, чтобы покончить с врагом. Когда ваше обучение закончится, каждому выдадут собственный клинок, выкованный придворным кузнецом Баком. Но сперва вы должны усвоить азы! – пояснил тощий рыцарь.

И начались изматывающие тренировки. Гавейн пинал камни в жеребят, они должны были за цок до броска ответить встречным ударом желудя, при этом увернувшись. Далее шли уроки фехтования и стрельба из лука. Получалось не ахти, только Галахад умело владел тетивой. Перси больше давались уроки заговоров: жеребята писали на пергаментах заклинания, которые на мгновение вспыхивали белым огнем.

– Это значит, что ты написал молитву Великому Созидателю без ошибок, – одобрил сэр Адам.

– Спасибо, милорд.

Потом уроки по шпионажу. Задача жеребят была проста: незамеченными пробраться мимо сэра Гавейна и добыть золотое яблоко. Здесь Кай смог проявить себя.

На закате началась игра в выбивалы. Оба рыцаря взяли зубами набитые песком кожаные мячи. Молодым рыцарям надо было уворачиваться от бросков и к тому же отвечать самим. Но попробуй увернись, когда у тебя не осталось сил! Жеребята постоянно падали и валили других. А если уворачивались, то занося мячи для броска, задевали соседей.

Сэр Гавейн продыху не давал. В итоге четверо жеребят поссорились. Лордам оставалось наблюдать, как раздор наполнял молодые сердца.

– Ты Кай медношерстный, не можешь стоять на своей стороне?! – кричал Галахад.

– Не ошкорбляй моего брата, шорек! – грозно выпучил грудь Кей.