Особая благодарность Всеволоду Федотову за редактуру, а также спасибо Анне Бейли за обложку и иллюстрации

Бен

Арон лежал на сене и мечтательно глядел изумрудными глазами в потолок. Его копыта окоченели после холодной ночи, и сейчас он их отогревал. Бурая грива теперь напоминала куст чернины1, росший за забором. Хвост вовсю вилял, отгоняя назойливых мух.

Вдруг послышался звонкий цокот. Арон Бурогрив радостно вскочил и выбежал через дверной проем навстречу статному жеребцу, облаченному в доспехи из белой ткани.

– Привет, пап! – воскликнул Арон.

– Рад тебя видеть, сынок! – улыбнулся Ланс Бурогрив.

– Ты сегодня рано, – жеребенок весело крутился вокруг отца.

– Разрешили уйти пораньше из-за церемонии круглого стола, – объяснил Ланс и, ударив копытом о землю, приказал: – Смирно, стражник Агийвского королевства!

Арон послушно замер, лишь виляющий хвост выдавал радость.

– Готов к тренировкам, курсант?

– Да, сэр! – Арон поднес копыто к голове, отдавая честь.

– Тогда следуй за мной.

И Ланс загарцевал мимо их крестьянского дома, расположенного за стенами великой Столицы, единственного города страны лошадей – Агийвии. Прежде чем зайти за огороженный забором двор, Арон глянул на стоящие в отдалении здания. Величественная стена, на которой постоянно дежурили дозорные. В центре Столицы возвышались башни белокаменного дворца, чьи острые синие крыши упирались в голубое небо.

– Как обстоят дела во дворце, отец? – спросил Арон, не отрывая взгляда от города.

– Все спокойно, сын. Однако так долго не продлится, если ты не перестанешь летать в облаках подобно дракону! – засмеялся Бурогрив-старший.

Жеребенок, встряхнувшись, фыркнул и поспешил за отцом. Ланс расположился на мягкой траве ровной поляны. Малыш сел перед учителем, покорно склонив голову, и отец произнес:

– Воин верно служит своему королю!..

– …И народу служит так же верно!

– Возьми палку зубами, сын, как я учил, чтобы язык был свободен, и ты мог говорить с противником, – Ланс указал копытом на лежащую перед ним ветку.

Арон Бурогрив нагнулся, не отрывая взгляда от отца. Быстро схватив сук и немного повертев его во рту, он замер перед наставником, расставив копыта.

– Помни, сын, когда встаешь в боевую стойку, нужно всегда следить, чтобы копыта ощущали под собой землю. Ведь мы – лошади Агийвии, и земля наш дом, а…

– …А отняв у лошади землю, ты отнимаешь у нее жизнь, – закончил Арон за отца, держа в зубах палку.

Ланс удовлетворенно кивнул. Поднявшись, а ростом он был невысок, как и все агийвцы, учитель принял ту же позу, что и ученик, а затем озвучил условия:

– Правила обычные. Сможешь нанести мне три удара в грудь, и ты победил.

Резко сорвавшись с места, Арон устремил острый конец ветки в противника. Но Ланс, увернувшись от укола, ударил подкованным копытом жеребенка по затылку. Ученик подавил боль и принялся размахивать палкой горизонтально, используя круговые повороты телом, чтобы запутать отца. Ланс легко блокировал, уворачивался и одаривал малыша новыми подзатыльниками, не сводя с него глаз. Арон не сдавался. И когда ноги уже подкашивались, а грива превратилась в колтун, он сбил соперника с толку обманным ударом по правому копыту. И молниеносно тыкнул палкой прямо в грудь, закрытую белой тканью.

Тяжело дыша, жеребенок не мог удержаться от торжествующей улыбки. Ланс Бурогрив удовлетворенно заключил:

– Перерыв, сынок.

– Да, отец, – ветка сама выпала из его рта.

Он устало свалился на траву. Во дворе под узкой крышей беседки Ланс заварил чай из сосновых шишек и мяты, справил остро пахнущий напиток тремя каплями яблочного сидра.

Арон еле выдавил:

– Пап?

– Да, малыш? – Ланс подошел и подал глиняную кружку.

Жеребенок залпом выпил ее содержимое. Мятно-сладковатая настойка растеклась по горлу юного Бурогрива приятной свежестью, и тот сразу почувствовал, как сила и бодрость возвращаются. И не просто так, ведь сидр всегда придавал лошадям проворство и стойкость.

– Так что случилось во время церемонии круглого стола? – Арон вернул кружку отцу.

– Выбирали очередного рыцаря, что отправится за Разящим, – Ланс Бурогрив печально отвел взгляд от счастливого сына.

– Кого именно? – Арону очень хотелось узнать, кто из доблестных рыцарей Ордена Великой Жанны отправился на поиски заветного артефакта. Он и не заметил отцовской тоски.

Ланс потрепал гриву сына.

– От матери узнаешь. Госпожа присутствовала на обряде и наверняка уже рассказала старшей служанке.

Малец радостно улыбнулся и мечтательно взглянул на Столицу.

– Ты хочешь пойти туда, не так ли? – заметил отец.

– Не раньше, чем закончу урок, пап.

– Урок никуда не денется. И ты вроде должен закупиться кое-чем на рынке, так?

Арон завилял бурым хвостом.

– Беги в дом и достань из сундука десять золотых мидасов.

На радостях жеребенок загарцевал, а затем, отдав честь, поскакал в дом. Там на деревянном полу лежали перины, набитые сеном. В центре стоял еще теплый очаг, над которым висела кастрюля с супом. Недалеко находились потертые стулья с обеденным столом.

Арон прошел в дальний угол, где стоял дубовый сундук. Отперев крышку с помощью старого чугунного ключа, лежавшего под отцовской подушкой, он достал мешочек и отсыпал из него ровно десять золотых монет в поношенный кошель, висевший на крючке возле сундука.

– Увидимся, отец! – крикнул жеребенок, поскакав во весь дух к городу.

– Конечно, сынок!

Цокая копытами мимо покосившихся домишек, Арон приближался к высокой кирпичной стене. Ему порой думалось, что Агийвия – это все Зеленоземье, а не его маленькая часть. Тем не менее, жеребенок жаждал увидеть и другие земли: Браунитон, Средиземное Озеро или даже Геликонские Горы на границе Агийвии. Что возможно: пойдя по стопам отца, став стражником во дворце, можно дослужиться и до пограничника.

У ворот его встретили двое стражников в доспехах из простеганной ткани и железных шлемах с гребнями. Копытами держали копья, одновременно опираясь на них.

– Здравствуй, Арон, пусть земля облагородит тебя, – поприветствовал вороной конь.

– А вам подарит хороший урожай, – жеребенок отдал честь.

Стражники сделали то же самое.

– Позволь, – попросил рослый черный конь.

Он зубами взял старый мешок и, развязав, поднес его к макушке жеребенка.

– Хоть мы и знаем, что это ты, но правила есть правила.

– Я все понимаю, – подбодрил юный Бурогрив, и вороной стражник высыпал на макушку серебряную пыль.

Та, сверкнув сиреневыми искрами, быстро погасла. Стражники облегченно выдохнули, а Арон встряхнулся, избавив гриву от песка.

– Проходи, Арон, сын Ланса.

– Благодарю.

И жеребенок улыбаясь загарцевал через железные ворота. А второй чубарый охранник сдержанно заржал.

– Что смешного? – удивился вороной.

– Ха-ха, когда ты насыпал ему на макушку лунный песок2, я на мгновение поверил, что он единорог.

– Размечтался, единорогов не встречали в Агийвии уже тысячу лун.

– Тогда зачем мы здесь?

– Чтобы единороги и дальше не появлялись в наших землях.

– Ну если они нападут, то мы им быстро рога пообломаем! – чубарый аж на дыбы встал от боевого азарта и чуть не выронил копье.

– Молод ты еще, – осудил вороной, а потом строго добавил: – Смирно! Сохраняй субординацию!

Чубарый притих, оперевшись на пику. А вороной довольно фыркнул, и оба устремили взгляды далеко за горизонт – за зеленые луга Агийвии, к дальним краям, где царствуют враждебные народы.

Арон же спокойно блуждал по улице между прилегающими стена к стене двухэтажными кирпичными домами с черепичными крышами, что позвякивали от лап шаловливых воробьев. Посматривая на скачущих мимо фермеров, торговцев, знахарей и патрульных, он напевал про себя задорную мелодию. Если он встречал гуляющего дворянина со свитой, то приветственно кланялся, а дворянин одобрительно улыбался и кивал. По переулкам шныряли жеребятки, сражаясь деревяшками то ли от метел, то ли от топоров. Попутно жеребенок заходил в лавчонки и затаривался яблоками, сеном, сахаром, шишками и мятой.