Захар, отлежавшись после багренья — прошелся по деревне, увиденное не радовало. Сразу вспомнилась Сатка, где при въезде в город, у пруда — неопрятной кучей громоздились россыпи навоза. В деревне навоз развозили по огородам, но и без этого — хватало стихийных свалок. «Надо с этим что-то делать!» — в раздражении решил Председатель и отправился дальше, унять нервы. Решил, что производство как нельзя лучше успокоит.
С одной стороны — увиденное обрадовало, все были при деле, работа кипела. С другой — места не хватало и устроенное напоминало попытку скрестить ужа и ежа. В гараже и винокурня разраставшаяся, и сахарный заводик. И механизаторы, под руководством Расула собиравшие паровой двигатель. Вспомнил Егора, которому кровь из носа требовалось место для химической лаборатории: «Ну уж нет, пусть до весны терпит! Не хватало ещё, чтоб он всех потравил в этом гараже или вообще взорвал!» И так по просьбам охуевших от запахов публики — пришлось наложить ему вето на проведение опытов в гараже.
А то пристроился при сахарном заводике, то мыло варит с детьми, то со стеарином колдует. Детям то что — они и живучие, особенно местные, и последствий не осознают. А вот остальные взмолились, видя, что Егор бронелобый и по доброму не понимает — пошли к Захару. Прося унять химика в его стремление потравить всех к хуям, в том числе и себя. «Весной за Новую Пристань в командировку, там ему известковые печи глянулись — вот пусть обживает и ставит заводики свои, и река под боком. Лишь бы до весны чего не отчебучил!»
Расул, видя что председатель ходит с кислой рожей — подослал к нему Айрата, сам отделавшись занятостью чрезвычайной. Токарь позвал Захара покурить, вышли за гараж, к курилке, оборудованной щитом пожарным. Все как полагается — топор, хоть сейчас с ним наперевес в зомбиапокалипсис, конусообразное ведро, ящик со смерзшимся в монолит песком и багор. Багор Захар оценил профессионально, примеряясь — как бы с таким на белугу или осетра выйти.
Докуривали уже, когда Михалыч, весь перекур шмыгающий носом, не воскликнул: «Да хули здесь воняет еще больше, чем в гараже?!» Айрат показал рукой с недоумением: «Так вот же всё сваливают, все отходы, и от свеклы, от браги. Хорошо что зима пока…» Председатель не поленился, дошел до помойки, с омерзением изучил накопившиеся за несколько месяцев кучи отходов и взбеленился.
Тут же, в гараже собрал всех и произнес зажигательную речь, вся суть которой, если запикать маты, сводилась к тому, что всё убрать до нового года! Прямо здесь и сейчас начиная! Вызвал Серёгу, озадачив его тем же, только в масштабах всей деревни. Не самого участкового с лопатой отправил, естественно. А чтоб казаки проконтролировали. И не стояли смотрели, а личным примером! Казаки, только что окончившие с рыбалкой, которая оказалась тяжелей обычной повседневной работы — не обрадовались. Вместо полежать на печи, отдохнуть от багренья — пришлось вкалывать.
Дисциплину Серёга держал на уровне и казаки с рвением, достойным стахановцев — взбудоражили всю деревню, в процессе и сами подключившись. Да и как тут стоять будешь, когда Председатель лично взял процесс благоустройства под контроль. Вооружившись совковой лопатой.
— Заросли говном, хуже свиней! Сами ведь здесь живем! — так как с лопатой Захар не усердствовал, то сил на то, чтоб жечь глаголом — хватало. — Убираем всё, иначе никакого Нового года! И не дай бог повторится такое! Весна покажет, кто где гадил! Если что всплывет по весне, разговор пойдет по другому!
Видя масштабы — дал добро на трактор, выделили солярки. Расчистили улицы, проторили зимник до глухого оврага, который под свалку деревенскую определили и Саня экскаваторшик, пугая лошадей — курсировал с телегой туда и сюда. Заодно решили давно назревшую проблему — организовав постоянную команду по вывозу мусора. Как от населения, так и с производства. Поставив во главе Никиту, пусть искупает. Под начало определили пленных староверов, с их же лошадьми и санями. Но это на будущее…
А пока пахали на совесть и все, а начальство, чувствующее свои вину — усерднее всех. Егор, с остервенением и ненавистью долбивший смерзшиеся курганчики бражной жижи, окрашенные красными свекольными выжимками, подбадривал сам себя: «Плюс пять к силе! Плюс десять к ловкости! Ебаное реалРПГ!» К ночи, бредя домой на подкашивающихся ногах, предвкушал как завалится у печки и будет нежиться. Не раздеваясь, пока Ксюха заваривает чай и собирает на стол! С усталостью и довольством бормотал: «Плюс двадцать к выносливости!» Ксюша, принюхавшись — морщила нос и гнала его с порога в баню: «Минус пятьдесят к харизме! Шмотки в предбаннике оставь, домой это не приноси! Сменку я тебе занесу!»
В результате за два с половиной дня навели порядок — императора встретить не стыдно. А чтоб в дальнейшем до такого не доводить, дали Никите шанс. Участковый, со скепсисом отнесшийся к этой идее, напутствовал бывшего депутата: «Если не справишься, карьера твоя так в команде ассенизаторов и закончится. Так что сам решай, или начальник коммунальной службы по уборке бытовых отходов или говночерпий на низшей ступени иерархии!» Тот вроде проникся и клялся, что не подведет.
Сам Серёга, как человек бывалый, в армии служивший — представлял, что такое ПХД в масштабах деревни. И после первого дня, когда всю деревню поставили под лопату — по секрету с озабоченностью в голосе поведал Захару, что есть оперативные данные! По которым небольшую группу казаков в количестве пяти человек, под его чутким руководством, необходимо направить в район старообрядческого скита. На разведку и пресечь возможные вылазки вражин.
«Я тебе говорю, Михалыч!» — Горячился участковый: «Там такой матерый этот Фотьма! Я бы на его месте так не оставил, отомстил! Надо приглядеться съездить, а то устроят нам Новый год! Ну и разведать местность, после праздников надо этот гадюшник разгонять, совместно с Пантелеем. С двух сторон зажмем, а там зачистка и перевоспитание, по обстоятельствам!» Захар, догадывающийся, что Серёга не горит желанием принимать участие в субботнике — против пяти человек возражал.
Но исходящую опасность, от получивших ощутимый, но не критический урон общины сектантов — осознавал. Договорились на троих бойцов, включаю участкового, Захар напутствовал: «На рожон только не лезь Сережа! Разведайте, осмотритесь, геройствовать не надо! Хватит кровь проливать, люди то русские, у них там главный мутит воду, как я понял, остальные подневольные». Серёга уточнил: «Не один, у них там совет старцев и при них парочка рож каторжных, вроде Зосима, которого Айрат упокоил. Что эти напели — перепроверят надо, их послушать, так все поголовно кто повар, кто кобылой правил, головорезов нет. Как по мне, так по всем поголовно там исправительные работы плачут…»
Два дня Серёга не показывался дома с Лёхой и Андрюхой, народ молчал. Но осадочек то копился, все пашут — а кто-то пляшет. За эти два дня Егор окончательно уверился, что брат Серёга оказался ментовской рожей, проявил свою натуру! А в ночь на тридцать первое декабря тройка дружинных казаков, с обветренными лицами, выехала со стороны Ая. С двумя чужими санями и лошадьми, подгоняя перед собой ещё шесть звероватого вида мужиков, с косматыми бородами, не знакомыми с барбершопами.
— Заехали на нашу сторону, — докладывал председателю участковый, которому двое суток в лесу дались тяжело, кожа на морде лица шелушилась и облазила, глаза покраснели, но весь вид излучал довольство, — свернули в лес, двоих оставили с лошадьми на хозяйстве, а четверо разделились и в нашу сторону шли. Маскхалаты, Захар, рулят! И бинокль! Мы уссывались, наблюдая за тем, как они по полям к нам пробирались!
— Зачем пробирались, выяснили? — Хмурился Захар, поглаживая вновь напомнившую о себе спину, два дня с лопатой бегал, так и по новой поясницу сорвать недолго!
— Божатся, что только из-за беспокойства за своих крадучись подбирались. А с собой топоры и два карамальтука, с порохом и пулями. Мы их того, помяли немного, пока выясняли всё, так что они с неделю на работы выходить не смогут. Про двоих, в лесу оставленных не сразу рассказали, так что по хорошему с ними работать и работать. Но потом. Пусть у Никиты в погребе поживут, дня два-три. Умотались мы Михалыч, ноги не держат!
