Особенно ярко это проявилось в ходе избрания нового русского царя. 23 февраля 1613 г. ворвавшиеся в зал заседаний Земского собора простые москвичи и донские казаки решили исход выборов. Такое избрание царем 16-летнего подростка Михаила Романова не было актом особого государственного патриотизма, как пишут иногда публицисты. Избрание на царство не умного Ф. И. Мстиславского, не авторитетных вождей ополчения Д. Т. Трубецкого и Д. М. Пожарского, а «слабого умом Мишки», явившегося полезной компромиссной фигурой для противоборствующих боярских группировок, было полезно и для вольнолюбивых донских казаков, не желавших укрепления центральной политической власти и установления ее контроля над собой. Поэтому казаки отказались дать царю присягу на верность, и большинство из них ушло на Дон. По мнению ряда историков, этот уход казаков и оказаченных масс привел к образованию вольных казачьих войск не только на Дону, но и на Яике и Тереке.
Избрание такого царя вовсе не означало реального окончания Смуты. Пришедшие к власти бояре Романовы, Салтыковы, Шереметьевы, Михалковы отстранили от дел лидеров земского движения. Они не проводили политики национального возрождения, а использовали государственную власть для своего личного обогащения. Итогом таких действий стали новые социальные волнения, в том числе казачье движение атамана Заруцкого, которое принесло власти очень много неприятностей. После разгрома казачьих повстанцев их атамана Заруцкого посадили на кол. Не менее опасным было движение казаков-ветеранов земского движения во главе с атаманом Иваном Баловня. Царское правительство обманом заманило якобы для переговоров вождей повстанческого движения казаков и уничтожила их, а простых казаков просто расстреляли картечью. Весть об этом восстании деморализовала русские войска, пытавшиеся в это время освободить Смоленск. Польский король Сигизмунд подготовил новую интервенцию и одновременно на севере активизировались шведы. Михаил Романов был вынужден созвать новый Земский собор, на котором ему земцы высказали все, что думают о его совершенно бездарном правлении. Дело нового спасения русского государства было поручено возглавить вождям былого ополчения К. Минину (вскоре умершему) и князю Д. Пожарскому. За князем пошли казачьи станицы, дворянские сотни и служилые люди. С огромным трудом Д. Пожарскому удалось в 1617 г. заключить Столбовский мирный договор со шведами и начать борьбу с поляками. Когда войска Речи Посполитой во главе с гетманом Ходкевичем нанесли ряд тяжелых поражений русским войскам, Д. Пожарскому ценой огромных усилий, но без помощи казаков, пришлось отражать новый штурм интервентов Москвы в 1618 г. По итогам Деулинского перемирия Россия потеряла Черниговщину, Смоленщину, но королевич Владислав отказался от претензий на русский престол. Страной стал руководить вернувшийся из плена отец М. Романова, хитрый политик Филарет, ставший патриархом Русской православной церкви. Именно тогда, наконец, закончилось Смутное время. Донское казачество на этом действительно заключительном этапе Смуты не принимало большого участия, что сыграло свою позитивную роль.
Надеясь подчинить себе самовольных казаков, контролировавших южные границы России, новое правительство от имени царя Михаила направило в 1614 г. на Дон царское знамя, насеку, бунчук и др. регалии. В 1623 г. казаки поступили в ведомство Посольского приказа в Москве. С этого времени возникает целая наградная система, поощрявшая определённые слои казачества и их лидеров. С целью приручения казаков и их включения в политическую и военную систему правительство организовало поставки материальных средств жизнеобеспечения, которые казаки могли получать сами только в виде принудительного заимствования. В 1618 г. было установлено ежегодное жалованье («отпуска») казакам, которое составляло при царе Михаиле Федоровиче 2000 рублей, 400 четвертей хлеба, 50 ведер вина, 40 пудов пороха, 40 пудов свинца и сукна 40 поставок. Причем жалованье посылалось на Дон и после крупных военных походов, произведенных с санкции правительства. В последующем (в XVIII веке) атаманы и старшины Войска Донского получали земли, чины, оружие, утварь, предметы роскоши и т. д.
В своих грамотах казакам царское правительство взамен требовало: «В море на грабеж не ходите и тем нас с турецким султаном не ссорьте. Послушайтесь, тем службу прямую нам покажете. Если паче чаяния и после сего нашему делу с турками какую поруху учините, опалу на вас наложим, в Москву для ласки никогда не призовем, велим на место вашего раздора поставить свою крепость, изгоним с Дону». Несмотря на все это, войско еще полвека не присягало самодержавию на верность, предпочитая вольный режим своего функционирования в рамках системы добровольной и частичной (по избранным направлениям) службы Московскому государству.
Важнейшим источником существования казачества по-прежнему являлись пресловутые походы за «зипунами» (добычей) – грабежи торговых караванов, взимание дани с населенных мест по берегам Азовского, Черного и Каспийского морей. Донские казаки совместно с запорожскими братьями теперь совершали походы на Трапезунд и Синоп, в Молдавию и Силистрию, на персидские города и селения по побережью Каспийского моря [20]. По мнению ростовского историка В. Н. Королева, в течение всей первой половины XVI в. донские казаки вместе с запорожскими казаками провели ряд военно-морских операций, которые стали настоящей «Босфорской войной». [21].
Своевольные действия казаков стали больным местом для внешней политики Москвы. За беззаконные действия патриарх даже временно отлучил в 1630 г. казаков от церкви. Но уже в 1633 г. во время военных действий у Смоленска возникла новая «казачья вольница» под началом Болдина. Венцом своеволия и самостоятельности донцов является Азовская эпопея. В 1637 г. донские казаки после двухмесячной осады отбили у турок крепость Азов – крупное фортификационное сооружение с 200 пушками и 4-тысячным гарнизоном. Азов стал для казаков новым плацдармом для ведения морской войны с Турцией. Казаки самостоятельно защищали Азов около четырех лет, отразив 24 приступа. Это было высшее военное достижение казачьей охлократической республики, но это и стало ее концом. Силы казачества были истощены, и оно предложило царю «из рук наших» принять в свою государеву вотчину Азов-град и послать для его защиты людей ратных, в противном случае придется казакам «заплакав ева… покинута». Русское правительство не имело достаточных сил даже с помощью казаков отстоять этот важный стратегический пункт в борьбе против Османской империи и ее вассалов. Война с Турцией в этот период не входила в планы правительства, испытывавшего недостаток сил и средств в войне с Польшей. Взятие Азова полностью отвечало геополитическим устремлениям Русского государства к Черному морю, однако Земский собор в январе 1642 г. принял решение: войны с Турцией не начинать. Азова от донских казаков не брать, обязать их оставить город. Более того, ведший в Москве агитацию за принятие Азова и написавший «Поэтическую повесть об Азовском осадном сидении» войсковой дьяк Федор Порошин, бывший холоп князя Н. И. Одоевского, был задержан и сослан в Сибирь [22]. Слишком образованный и литературно даровитый казак мог стать настоящим идеологом донского казачества, что было очень опасно для российского самодержавия. На наш взгляд, именно отсутствие у донского казачества большого числа таких Порошиных во многом предопределило судьбу казачьей квазигосударственности, ибо однотакого образованца явно недостаточно для создания писаного права и развития собственной государственности. Например, в 1655 г. Иван Разин (брат Степана Разина) отказался воевать, просто поднял мятеж и самовольно увел с боевых позиций отряд казаков, за что был повешен.
К середине XVII в. произошло образование военно-политического объединения верхних и нижних казачьих юртов в единое Войско Донское, что имело принципиальное значение. С этого времени понятие «Войско Донское» стало означать все казачьи земли, примыкающие к Дону на всем его протяжении. Этот процесс объединения наметился еще в конце XVI в., Смута задержала его оформление, но централизаторская политика новой царской династии стимулировала объединительный процесс как в рамках территории «казачьего присуда» Дона, так и в плане присоединения Дона к московскому государству. По некоторым данным именно с 1645 г. земля Войска Донского стала рассматриваться царской властью как составная часть Московского государства.
