— Довольно, — прошептала она.

— Мне… мне надо тебе что-то сказать, — едва слышно ответил он.

Она отвела в сторону его руки.

— Что вы нашли в саду? — твердо спросила она.

— Нет, я должен сказать тебе нечто совсем другое. Магдалена, тогда, когда мы нашли тебя в лесу…

Она закрыла ему рот ладонью.

— То, что было тогда, уже не имеет никакого значения. Почему он так изменился? Что произошло сегодня? Почему завтра он не хочет брать меня с собой?

Николай на мгновение замолчал. Он ее поцеловал! И она ответила на его поцелуй! Ее рука снова принялась искать его руки, и она сжала его ладонь.

— Прошу тебя, Николай. Мне необходимо это знать.

— Зачем? Магдалена, кто ты? Могу ли я доверять тебе?

— Нет, не можешь, — тихо ответила она. — Но доверяешь ли ты ему?

Он отрицательно покачал головой.

— Тогда почему ты работаешь на него?

— Я… я оказался здесь только из-за тебя.

Мгновение она помолчала. Потом улыбнулась.

— Тогда помоги мне.

— Но чем? Я даже не знаю, кто ты и что ты хочешь сделать.

Она твердо посмотрела на него. Потом она почти прижалась ртом к его уху и сказала так тихо, как смогла:

— Я должна найти людей, которых ищет ди Тасси. И я должна найти их раньше, чем он. Он не имеет ни малейшего представления о том, как он это сделает. Он никогда не найдет и не задержит их, пока не поймет, кто они. При этом он натворит еще много бед. Но я должна их найти.

— О чем ты говоришь?

— Сейчас я не могу тебе этого открыть. У них есть ужасный план. Поэтому мне нужны его сведения, его записи, следы их нападений. Прошу, помоги мне добыть эти записи и рисунки.

Николай отпрянул.

— Я не могу этого сделать, — в страхе ответил он. — Как я могу взять его документы? И потом, почему я не могу этого знать?

Она умоляюще посмотрела на него.

— Что вы нашли в саду?

Николай внутренне заколебался. Он хотел сказать ей. Он хотел сказать ей все. Как он желал ее. Он желал ее так сильно, что не проходило ни одной минуты, когда бы он не думал о ней, не жаждал, чтобы она оказалась рядом с ним. Какая тайна может заключаться в том, что они нашли в Санпарейле какой-то алхимический аппарат? Но что-то иное удерживало его от лишней откровенности. Магдалена сама не была до конца откровенной. Как мог он влюбиться в девушку, столь ему чуждую? Может быть, он просто подпал под чары ее прелестей?

— Кто ты? — снова спросил он. Она провела рукой по его лбу.

— Кто ты? — спросила она в ответ.

Он изумленно взглянул на нее. Что все это должно означать? Но прежде чем он заговорил, она сама нашла ответ.

— Ты уже много дней смотришь на меня с бесконечным вожделением, — сказала она. — Ты сгораешь от страсти ко мне. Я вижу твои глаза и точно знаю, какой огонь пожирает тебя изнутри. Ты слаб. Мне хорошо знакомо твое стремление. Мир полон такого вожделения. Но не ты обладаешь этим вожделением. Это вожделение, которое многократно сильнее тебя, обладает тобой, не так ли? Оно грызет тебя, сжигает тебя изнутри… как яд. И ты ничего не можешь поделать с этим ядом. Не сам ли ты принял его в неведомое тебе мгновение? Не проник ли он в тебя, как миазм? Где был спрятан яд до тех пор, когда ты принял его, когда он проник в тебя? Этого ты не знаешь. Ты верил, что хорошо знал себя, а теперь должен признать, что есть нечто сильнее тебя, нечто, чему всецело подчинен в своих мыслях и поступках.

Николай в раздражении отодвинулся от нее. Что она говорит? Но она продолжала:

— Но насколько же безвреден яд вожделения плоти в сравнении с ядом, который подстерегает нас в мире! Каждый может сам в этом удостовериться. Никто не может противиться ему. И никто не может исцелиться. Я должна его найти. По воле моего покойного брата. Видишь, я доверяю тебе свою тайну. Мое имя — Магдалена Ланер. Мой брат — Филипп Ланер, тот самый, кто убил Максимилиана Альдорфа и был за это повешен в Лейпциге. Его поступок мне отвратителен. Но он был моим братом. Фальк совратил его. В том не было его вины.

— Фальк? Кто такой Фальк?

— Светоносец.

— Кто?

— Вы называете их просветленными, иллюминатами. Но вы ничего не понимаете. Я не могу сейчас тебе все это объяснить. Альдорф привел в действие свой план. Я должна его расстроить. Именно поэтому я здесь.

Шорох в соседней комнате заставил их насторожиться и затаить дыхание. Они услышали, как ди Тасси встал из-за стола и прошелся по комнате.

— Что это за план? — прошептал Николай.

— Потом, — прошептала она в ответ. — Берегись его. Он — чудовище.

С этими словами она встала и растворилась в темноте. Дверь отворилась, и на пороге появился ди Тасси, силуэт которого четко вырисовывался в проеме. Николай не мог видеть его лица, так как советник стоял спиной к свету.

— Вы еще не спите, лиценциат?

— Нет, то есть, пожалуй, да. Я немного задремал.

— Что же вас разбудило?

— Думаю, что холод. Он пробрал меня до костей.

Ди Тасси внимательно посмотрел на него. Но Николай не видел лица и поэтому перевел взгляд на стол. На столе лежало множество аккуратно связанных и прошнурованных писем. Со стен исчезли карты. К ножкам стола были прислонены длинные кожаные футляры. На столе стояла походная конторка. Рядом лежали перья.

— Мы выезжаем завтра в семь часов. Вам надо выспаться и отдохнуть.

***

Они выехали вшестером. Магдалена и один из курьеров остались на месте. Они уже знали дорогу и ехали поэтому быстрее. Не было еще и десяти часов, когда они прибыли на место. Лошадей оставили у дороги одних, так как ди Тасси, учитывая уединенность места, не видел в этом никакого риска. О плане действий договорились быстро. Так же, как вчера, они разбились на три группы по двое, чтобы осмотреть три главных здания. У Николая появилось неприятное чувство. Вчерашний обыск и без того был весьма противен. А сегодня им предстоит взломать дом самого маркграфа. Площадь, вокруг которой стояли дома, находилась возле южных ворот. До жилых построек им придется идти пешком, при этом их будет очень хорошо видно из окон. От зданий их сейчас отделял только редкий перелесок. Как легко могли их сейчас обнаружить.

Дорога через парк могла занять, по-видимому, не более пятнадцати минут. Из предосторожности они добирались до площади с трех разных направлений. Как и вчера, все было тихо. Между серых скал неподвижно застыл холодный зимний воздух. Стволы оголенных буков блестели, как отлитые из свинца трубы. Единственным звуком был стук их сапог по мерзлой, окаменевшей земле.

Они договорились пока не выходить на площадь. Ди Тасси приказал оставаться в укрытии до тех пор, пока они не соберутся вместе и не выработают план последовательности осмотра домов. Но ничего этого не случилось. Как только Николай и ди Тасси дошли до вершины Вулканического грота, тишину прорезал выстрел. Николай от неожиданности застыл на месте. Напротив, ди Тасси, не теряя времени, выхватил из-под плаща пистолет и побежал. В тот же миг Николай увидел, что справа через подлесок к нему бегут Хагельганц и один из курьеров. У Хагельганца в руке тоже было оружие. Ди Тасси довольно сильно опередил всех. Третья группа — Камецкий и Фойсткинг, — видимо, была застигнута врасплох. Но кто мог произвести этот выстрел?

Хагельганц заметно приблизился.

— Что вы стоите здесь? Бегите за ним!

Но Николай не двинулся с места. Нет. Это не его дело. У него нет оружия, да он и не умеет с ним обращаться. Он врач, а не солдат. Кроме того, они находятся в чужих владениях. Их всех повесят.

Хагельганц пробежал мимо, но курьер, бежавший за ним, остановился.

— Чего вы ждете? — закричал он. — Вперед!

С этими словами он сунул Николаю в руку пистолет и толкнул его вперед. Николай, спотыкаясь, сделал пару шагов, остановился и в бешенстве швырнул пистолет на землю. Курьер уставился на него ошарашенным взглядом.

— Вы в своем уме?

Он наклонился, подобрал оружие, презрительно фыркнул и побежал дальше. Несколько мгновений Николай простоял, совершенно не способный к каким-то осмысленным действиям. Что ему теперь делать? Выстрелов больше не было слышно. Неужели происходит то же, что и неделю назад? Не снес ли еще один сумасшедший себе голову на глазах у преследователей? Против воли он сделал несколько шагов в том направлении, где исчезли ди Тасси и другие. С него хватит этих предприятий. Он вернется в Нюрнберг. Никто не может заставить его и дальше участвовать в этих темных делах.