В итоге на воротах я появилась с мешочком крупы и куском осточертевшей солонины. Зато в кармане до сих пор позвякивала честно заработанная мелочь. Лучше приберечь деньги. Кто знает, когда в следующий раз удастся заработать?

Парни у ворот даже не посмотрели в мою сторону, дав спокойно выйти из деревни. Только одна дородная женщина ухватила меня за рукав, попытавшись остановить уже за частоколом.

– Куда ж ты, любезная, на ночь глядя? – охнула она. – Дорога опасная, ночь холодная. Переночуй в трактире, с утра пойдешь.

– Мне недалеко, – ответила я, чувствуя себя неловко.

– Да куда там! До ближайшей деревни часов шесть пути, и то на лошади! Оставайся, говорю. Коли денег нет, давай я тебе дам пару медяков. И на ужин хватит, и на сеновале тебя уложат.

В голосе женщины звучала неподдельная забота. Незнакомка смотрела на меня без подозрения и злости. Я окончательно растрогалась. Мне захотелось сделать ей какой-нибудь подарок. Порывшись в мешке, я отыскала простенький амулет из коры, который так и не решилась выставить на продажу.

– Вот, возьмите. Травница я, живу в лесу, вот и ходила на ярмарку. Мне до дома тут всего ничего.

– Как же так? – удивилась она. – В Чаще никто не живет, разве что нечисть всякая.

– Я живу, – призналась я. – Домик мне там… достался. А вы берегите себя. Если заболеете, оставьте у местного мясника записку на имя Ады. Я вам подсоблю, любого на ноги поставлю.

Забота женщины меня поразила. Я решила, что хочу остаться. В деревне, где живут такие добрые люди, просто не может быть плохо. Их радушие согрело мне сердце. Так началась моя жизнь рядом с маленькой деревенькой со звучным названием Злейск. Та бабуля, что стала моей первой покупательницей на ярмарке, потом часто приходила за амулетами от сглаза, растирками и простенькими микстурами.

Она использовала нежноцветы, как я ей и советовала. Сердце перестало шалить, словно по волшебству, да и с дедом отношения стали теплее. Он, кстати, благодаря моим травам наконец перестал шмыгать носом. Бабуля называла меня внучкой и часто угощала пирожками.

– Худенькая ты, внучка. Тебе нужно кушать хорошенько.

Она же рассказала всем соседкам о моих сборах, тем самым прославив меня на весь Злейск. Ко мне потянулись новые покупатели. Новую травницу стали уважать, моим отварам доверяли. Я радовалась каждому покупателю, но не забывала прятать угольно-черные когти карги. В деревне меня принимали хорошо, однако никто не стал бы брать лекарства у монстра.

Болезнь отступила. По крайней мере, я так думала. Сердце ещё билось, и я чувствовала и радость, и волнение, и грусть. Меня не сковывал лед зимы. Вот только меж деревьев иногда мелькала черная шкура Зверя – напоминание, что не всё в жизни получается так легко. Что я уже заболела. Что с пути карги не свернуть. Мое разбитое сердце медленно превращалось в камень.

***

Однажды в деревне ко мне подбежал статный мужчина, чьи виски уже посеребрила седина. Он остановился в паре шагов от моего лотка, дожидаясь, пока мама с дочкой выберут резную фигурку – оберег для детей от болезни. Как только они расплатились, мужчина подошел ближе.

– Вы Ада?

– Да, – кивнула я. – Вы что-то хотели? Травяной сбор?

– Моя дочь больна. Мне нужна ваша помощь.

– Расскажите, чем? – машинально сказала я и сразу же поправилась: – Опишите, как она болеет, что с ней случилось?

– Да с детства у неё, – с горечью ответил мужчина. – Хиленькая. Сделать ничего не можем, сколько бы не пытались. Лекари редко захаживают в наш край. Мы приглашали их много раз, но никто не может сказать, как справиться с недугом. А дочка сейчас вообще едва дышит, за сердце хватается.

Я вспомнила добрую тетушку, которой сказала, что смогу излечить любого. Любого ли? В другое время я бы обрадовалась, что смогу помочь девочке. А сейчас… Что, если наврежу ей?

Мои силы изменились. Я стала другой. Кто знает, как сработает магия карги на больной?

Мужчина заметил заминку, но истолковал её неверно. Он протянул мне кошель и развязал тесемки, продемонстрировав содержимое. Там было полно серебряных монет, даже пара золотых мелькнула.

– Мы хорошо заплатим, – твёрдо произнёс мужчина. – Я охотник, один из самых старых и опытных. Моя семья не бедствует.

– Поговорим о плате позже, – покачала головой я, – когда выясним, что с вашей дочкой. Я постараюсь помочь, но пока ничего обещать не буду.

Мужчина уважительно кивнул. Он с трудом дождался, пока я закину свои нехитрые товары в мешок. Кажется, мой заказчик готов был перекинуть меня через плечо и бежать домой, лишь бы мы поскорее добрались до его дочери. Когда я была готова, он быстрым шагом пошел вперед. Старый охотник вел меня за по улочкам Злейска, то и дело оглядываясь, чтобы проверить, не отстала ли.

Мне передалась его торопливость, хотя я понимала, что вряд ли у девочки лихорадка. Как бы ужасно это не звучало, но человек с высокой температурой не смог бы пережить зиму. Без лечения уж точно. Медлить не стоило, но и паниковать смысла не было.

Мы подошли к огромному даже по меркам этой деревни дому. Весь первый этаж был выложен камнем. На окнах красовались расписные ставни. Дом выглядел добротно.

Я мысленно присвистнула. Выходит, охотники в Злейске ценились. Даже у моей семьи были хоромы поскромнее, а отец считался сильнейшим…

Впрочем, мы не об этом. Мужчина, так и не представившийся, распахнул дверь и не слишком вежливо затолкнул меня в дом. Я запоздало испугалась, осознав риски. А если меня пытаются похитить?

Однако было уже поздно. Дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, отрезая нас от уличного шума и весеннего теплого солнышка. С замирающим сердцем я сделала пару шажков вперед, в темноту, от страха позабыв даже простейший заговор для ночного зрения.

Мужчина схватил меня за локоть и поволок вперед.

Я потянулась снять перчатку, чтобы ударить похитителя когтями, но внезапно вспыхнул свет. Дверь в одну из комнат открылась, и из нее выглянула пожилая женщина в ярком платке. Она могла бы прослыть красавицей, если бы не горестные складки вокруг рта, портящие ее лицо.

– Йозеф? – тихо произнесла она. – Ты уже вернулся?

– Да, милая. И привел с собой травницу.

– Ох, толку-то нам от травницы, когда даже лекари из Каддока ничего не смогли сделать!

Женщина в сердцах топнула ногой и скрылась в комнате. И хорошо. Она не обратила на меня внимания, когти остались незамеченными. Мужчина – видимо, тот самый Йозеф – смущенно поправил пояс и махнул рукой в сторону лестницы, едва видневшейся в темноте.

– Дочка в светлице, – сказал он. – Поднимайтесь, а я пока с женой поговорю. Что-нибудь принести?

– Ничего, – хрипло ответила я. – Пока что осмотрю больную.

Голос подводил меня в моменты страха и тревоги. Я могла бы излечить голосовые связки, но не хотела. Мне казалось правильным, что облик карги дополняет искалеченное ослабевшее тело.

Я осторожно поднялась по ступеням. На втором этаже было куда светлее, чем внизу. Сквозь прикрытые ставни пробивались тусклые лучи света, скользящие по половицам. Ступая по солнечным зайчикам, я добралась до светлицы. Найти ее оказалось легко: за дверью было слышно тяжелое дыхание больной.

Я сходу могла сказать, что придется иметь дело с тяжелым поражением легких, перешедшим в хроническое заболевание. Дверь распахнулась прежде, чем я решилась постучаться.

Дочерью Йозефа была девушка примерно моего возраста, ужасно бледная и хилая на вид. Ее грудь тяжело вздымалась. Девушка со свистом втягивала воздух и сразу же порывисто выдыхала. Я отметила черные круги под глазами и дрожащие кончики пальцев.

– Ты кто такая? – гневно спросила больная.

– Травница, – мягко ответила я. – Отец просил осмотреть вас. Возможно, у меня найдется подходящий отвар.

– Не нужно мне больше лекарств. Уходите.

– Я только посмотрю, это быстро. Ответите на несколько вопросов и…