– И у меня был дневник, тоже выбросил. А свадьбу даже не помню. Что там было? Помню только мою комнату и поезд.
– В поезде я вела себя странно… Вообще как в тумане всё было. И вдруг ты уже за окном… Книгу можно об этом писать! Фото прислать со свадьбы? Сохранились у тебя?
– У меня мало фотографий осталось. Года три назад в порыве сжёг всё прошлое – как я думал… И твою. Больше тридцати лет хранил.
Ностальгия по этим волнующим дням моей юности заставила быстренько разыскать среди сотен папок в ноутбуке нужную. С оцифрованных фото из прошлого тысячелетия на меня смотрели наши молодые, красивые лица… Мы в ЗАГСе, я в нарядном трикотажном платье, в белых босоножках, он в чёрном строгом костюме, смотрит в мою сторону мимо жениха и невесты и так тепло улыбается… А на другом групповом фото очень печален, чувственные губы кривятся то ли презрительно, то ли иронично, и такая безнадёжность во взгляде… На обратной стороне одной из фотографий надпись его рукой: «Спасибо, что ты есть!» (ведь печатал свадебные фотографии он с отцом, а Кира переслала мне потом в письме). Увидела точную дату свадьбы. Отправила несколько снимков ему.
– Тридцать пять лет прошло. С ума сойти. Интернет – машина времени…
– А где наши кучеряшки? – была его первая реакция. А ведь и правда, на фото у меня волнистые волосы до плеч, я как раз отрастила их на предыдущем, первом курсе, по просьбе Светика – соседки по комнате в общежитии. Наверное, это странно, но мне было как-то всё равно; короткая стрижка привычнее и практичнее, но попросили – отрастила, жалко, что ли? Потом до окончания института так и ходила с шапкой волос. Сейчас-то снова короткая стрижка, давно уже, и с каждым годом обрезаю волосы всё короче и короче. Мне как будто легче без них.
– Как первенец стал хвататься за них, да жизнь сельская, велосипедная – так с тех пор одна причёска… Спасибо, Игорь, за то, что у нас было. Такие тёплые воспоминания… Хотя и очень больно, но хорошо, что это было в жизни.
– Да. Может, и хорошо, что жизнь тебе не испортил своей незрелостью. А действительно – осталось тепло… и жаль.
– Встретить зрелость мне так и не удалось, сама стала, как сталь.
– Как так?
– Как-то так. Главное – моя семья меня обожает и знает: мама может всё.
– Я уже седой, а всё ещё живу тем временем. Смотрю на фото, в зеркало: я – не я, было – не было…
– Как это напомнило фильм «Москва слезам не верит»! Один из моих любимых, дочек как-то посадила посмотреть, чтобы учились…
Прислала ссылку:
– Хочешь, по видео моим поброди здесь, на сайте. Вот наша недавняя встреча выпускников. В 14-м я приехала с сыном и младшей дочкой, ждала осени, когда начнётся работа в школе, а летом устроилась работать няней. И в это лето было как раз тридцать лет выпуска из школы, я опять всех собрала, придумала сценарий. Мы часто с одноклассниками встречаемся.
Было уже довольно поздно. Я ушла с сайта, поработала ещё немного за компьютером, потом легла, но уснула не сразу. Прошлое ожило в памяти, как будто всё было вчера…
С Кирой мы познакомились в 84-м в Москве, на абитуре, – она тоже поступала в мой универ, только на филфак. Этот месяц в общежитии на улице Космонавтов привёл к появлению в моей жизни новых друзей. Мы жили в комнате втроём, чудили, как дети, ведь все вырвались на свободу в первый раз в жизни. К экзаменам готовились, конечно. Но в перерывах устраивали бои подушками, наладили контакты с соседями-историками, ходили в коридор послушать гитару, объедались бананами – лакомством, недоступным в наших нестоличных родных городах. Меня соседки по комнате называли «мамой», потому что я, раньше всех сдав экзамены (у меня их было всего два, в связи с отличным аттестатом), занималась хозяйством, ходила за продуктами для всех нас. Помню возглас, с которым меня встречали из магазина: «Наша мама пришла, молочка принесла!» Отсюда и повелось. Кира была моей «старшенькой», другая подружка-соседка, Таня, была «средней дочкой» (даром, что из нас троих я была меньше всех и ростом, и по возрасту). Был в нашем «семействе» и почти двухметровый «младшенький» (из историков), но это уже, как говорится, совсем другая история. А ещё прижилось моё школьное прозвище – «Солнышко» (я упомянула как-то раз об этом, и Кира больше по-другому меня и не называла). Был у нас как-то вечер откровений, и мы в темноте, валяясь по кроватям, рассказывали каждая о своей сердечной истории. Тогда и услышала я о некоем друге семьи Киры, который не заметил её искреннего чувства и не ответил взаимностью.
Не поступив, Кира уехала домой, в Казань. Мы часто писали друг другу, делились мыслями, переживаниями, планами. Отношения были настолько тёплыми, что весной, когда она приезжала в Москву со своим женихом Алексеем, они заехали ко мне в общежитие – познакомить его со мной, и он после знакомства не называл меня иначе, как «тёща», а я его – «зятёк». А потом Кира позвала меня на свадьбу свидетельницей. С её свадьбы и закружилась эта история…
На ноябрьские праздники я приехала в Казань – Кира пригласила, чтобы познакомить со своими друзьями и, главное, с «дружкой» на будущей своей свадьбе. Компания собралась весёлая, шумная, все знакомы друг с другом с детства. Был там и «дружка» – Игорь, тот самый, бывшая её безответная любовь. Красивый статный парень с чёрными вьющимися волосами, которые только начали отрастать после армейской короткой стрижки (вернулся полгода назад). Немногословный, больше слушал, чем говорил сам. Кажется, была гитара, а значит, я, наверное, пела свои тихие бардовские песни. В репертуаре у меня тогда были в основном песни Окуджавы и Вероники Долиной. Подробностей тех дней не помню. Но меня, похоже, кто-то запомнил…
В конце ноября состоялась свадьба. Я приехала на день раньше. Помню, как вечером расшивала подол платья невесты «серебряными» нитями, как с женихом утром бегали в поисках букета для ЗАГСа. Провела игровую программу по выкупу невесты, друзьям жениха пришлось постараться. Было весело! Наверное, я неплохо справилась. Ведь буквально за три месяца до этого, в августе, тоже была свидетельницей на свадьбе у своей подруги детства Лили. Вместе со свидетелем, нашим одноклассником (ныне успешным режиссёром, между прочим!) мы тогда придумали целый сценарий.
ЗАГС, застолье – ничего особенного не помню. Особенное началось вечером, когда мы вчетвером с молодожёнами пошли то ли провожать кого-то, то ли просто погулять… Ноябрь, слякотно и холодно. У меня замёрзли руки. И грел их, сжимая в своих карманах, отчего-то погрустневший к вечеру дружка-свидетель. Потом, когда Кира с Алексеем вернулись к гостям, мы с Игорем зашли в какой-то подъезд погреться. Стояли у батареи. Потом он обнял меня. Было так тепло от его объятий… В свои восемнадцать у меня такое было впервые, не говоря уж о чём другом. Хотя, если быть абсолютно точной, некий «любовный опыт» у меня был. Но всегда всё складывалось как-то печально.
Буквально за пару месяцев до этого, в сентябре, пришлось отказать человеку, сделавшему мне предложение. Он был москвич, старше на девять лет (летом познакомились в пионерском лагере – я проходила там педпрактику, а он работал кочегаром). От него я получила свои первые цветы, пусть и сорванные на лагерной клумбе. Вместо признаний в чувствах услышала от него неожиданное: «Хорошо с тобой, ты как лекарство… Тебе всего восемнадцать? Я по рассуждениям думал, что ты старше». Были объятия, даже поцелуи, но я совсем ничего к нему не чувствовала, так что словно и не было ничего. Потому и отказала. Хотя вначале, растерявшись от его напора, согласилась на свадьбу, только просила подождать до конца моего второго курса. Встречались после лагеря в Москве, была у него дома один раз, познакомил с мамой. Приходил ко мне с цветами, ждал возле общежития после занятий. Мне было приятно его внимание, даже лестно. Но в ответ я ничего не испытывала, и меня это огорчало. А он как-то раз произнёс, что может ударить женщину. Я понимала, что с ним меня ждёт роль домашней послушной кошечки, без права голоса. Через две недели встреч честно сказала ему, что ничего у нас не получится. При этом он же меня и успокаивал… Удивительно, что он тоже нашёл и окликнул меня в тех же «Одноклассниках» пять лет назад! Обменялись фотками тех времён, да и всё. Прозвучало один раз от него такое: «Таких, как ты, не забывают»… Если отмотать плёнку ещё немного назад, то первый курс прошёл в безответной печали об одном из тех самых «историков» с абитуры. Все десять школьных лет, несмотря на активную жизнь отличницы и комсорга, были окрашены безнадёжной грустью об однокласснике, причём зародилось моё чувство к нему ещё в детском саду. И закончилось всё, опять же, по причине полной безответности. Я даже стихотворение о нём сочинила. Но дальше дружеских отношений мы не дошли. Когда он поступил в военное, переписывались, даже посылки с гостинцами отправляла ему в Томск… Были те, кто проявлял симпатию ко мне, и не один! – но почему-то не вызывали они во мне ответного чувства. У моей подружки всегда были поклонники. А меня мальчишки уважали, но не приближались. Вот с таким «багажом» я и дожила до совершеннолетия. Не совпадало! А тут впервые – взаимность…
