Лондон уже не напоминал старую городскую свалку, а был более похож на огромную строительную площадку. Вернуть столице первоначальный облик для англичан стало делом чести, но под это дело они провели полную ревизию подземных сооружений, переделав канализацию, водопровод, и даже метрополитен, расширили улицы, и немного изменили общий план города. В полной неприкосновенности остались только значимые объекты: Тауэр, несколько дворцов, парламент и прочие исторические здания внешний вид которых восстанавливался скрупулёзно и предельно исторично.

Пролетев над Лондоном, на скорости в пять тысяч километров в час, и немало всполошив противовоздушную оборону и ВВС, Владимир проскочил над Парижем, Берлином и Веной, и сделав горку над торговым форпостом нырнул обратно к Земле.

Прогулка вышла короткой, но очень насыщенной, и дамы вполголоса обсуждали впечатления.

По здравому размышлению, Владимир решил перегнать машину в Москву, так как в степи, такая машина не очень-то нужна, а вот в столице — регулярно. Хотя оставалась проблема с ПВО, и прочими госорганами, но ничего принципиально нерешаемого. Летают же как-то самолёты и вертолёты частных компаний?

Поэтому домой Владимир добирался не телепортом, а на новой машине, прихватив в салон четверых Высших, из Совета.

Через пару дней, когда разведка европейских стран и следом журналисты выяснили кто владелец аэрокосмического самолёта, и разразились гневными выплесками в прессе, по дипломатическим и военным каналам. Государь лишь посмеивался, отправляя не сильно закамуфлированные посылания в различные стороны, и во всякие органы. Но внезапно выяснилось, что Владимир — первый человек, попавший в космос. Ракетные программы у Британии по понятным причинам были свёрнуты, у европейцев даже не начинались, а Россия, развивала только беспилотную космонавтику. Спутники, исследовательские зонды, и так далее. Но людей в космосе ещё не было. И вот, как-то так случилось.

Платные борзописцы буквально на желчь исходили рассказывая, как русские договорились с врагами рода человеческого, и требовали равного доступа к благам иных цивилизаций, грозясь в противном случае, обидеться, и жутко обзываться.

Европейские лидеры никогда не отличались повышенной вменяемостью, но этот детский сад удивил даже повидавшего всякое канцлера Никифора Михайловича Белобородько. Держа в руках папку с нотами протеста, он докладывал государю, и с лица Никифора Михайловича всё это время не сходило удивлённое выражение, словно он до сих пор не мог поверить тому, что написали в официальных документах вроде бы серьёзные взрослые люди.

— А ещё государь, король Румынии Михан Восьмой, угрожает нам войной. Так и пишет, что начнёт боевые действия против Российской империи, если мы не заплатим ему как он пишет справедливую дань.

— А что ханьцы?

— Глава правительства в личном письме интересуется, не нужно ли нам расширение номенклатуры товаров, и предлагает обсудить поставки реагентов, артефактов и прочего, в любых потребных количествах, и представили список интересующих их предметов, веществ и зелий.

— Хоть кого-то не накрыла шиза. — Константин Первый кивнул. — И отправьте самые вопиющие письма Князю Сумерек. Пусть его люди ответят, потому что наши охранители будут месяцами месить сопли, и в итоге всё сольют к демонам. Только передайте от меня, чтобы не очень нажимал. Чтобы все понимали. Что главный ужас ещё впереди.

Король Румынии Михан Восьмой, уже совсем немолодой мужчина, жил лишь благодаря двум десяткам целителей, непрерывно лечивших его тело, и душу, и куда большему количеству травниц, нанятых по всей Европе. Как раз в тот день, когда ультиматум короля Михана попал на стол Князю Сумерек, Михан покоился на узкой лежанке, а травницы под руководством двух целителей вставляли ему в заднее отверстие наконечник целебной клизмы. Ведьмы Русского Ковена, уже подменили вещество в резиновом мешке, и когда литр перечного экстракта влился в прямую кишку, король сначала замер, охваченный параличом, а через минуту, вскочил и не разбирая дороги, вышел в окно второго этажа, и с воем понёсся по парку, окружавшему дворец, пальцами раздирая задний проход.

Пока дворцовая полиция настигла сюзерена, скрутила его, и доставила обратно в королевские покои, Михан успел добежать до Королевской площади, немало поразив гуляющих горожан, своим видом, раздираемой на бегу задницей, и звуками, которым мог бы позавидовать и матёрый волк. Целители безуспешно накладывали на короля сонные заклятия, пока кто-то не догадался сплести узор обезболивания, применяемый при тяжёлых травмах.

Михан издал последний, леденящий душу вой, свернулся калачиком, затих, и сдох.

В газеты и на телевидение, разумеется, попала сильно отредактированная версия, но на стол руководителям государств легла не просто история целиком, но и анализ, заключавшийся в том, что Князь Сумерек способен гарантированно продавить любую защиту от пространственного пробоя, и, например, заложить бомбу в подвал дворца или подменить лекарство.

Практически сразу же, научные центры получили дополнительное финансирование для разработки продвинутой защиты от телепортации и установки детекторов, сигнализирующих о пространственном пробое.

Все защищались как могли, но в голове держали вероятность, что ничего из этого не сработает, и поэтому возможные меры противодействия обсуждали кулуарно. Но никто не желал быть инициатором, или вообще исполнителем.

А при таких вводных, сама тема «Приструнить зарвавшегося князька» сразу потеряла актуальность, и европейцы, понимая, что здесь прибылей не будет а будут фатальные убытки, стали переключатся на другие участки. Франция традиционно активизировалась в Африке, Германия на Балканах и Ближнем Востоке, Британцы вспомнили что у них в доминионах бардак, и ринулись наводить порядок в заморских территориях, а полки, зачищавшие Большую Британскую Аномалию, начали перебрасывать в Северную Колумбию, для участия в войне с Союзом Племён.

В ситуации, когда всем стало не до России, в стране получили дополнительный толчок крупные строительные проекты. Дороги, мосты, каналы и прочая базовая инфраструктура, расширялась и росла опережающими темпами, и одну из основных ролей тут сыграл Топорков придумавший сетчатый портал, через который свободно проходила энергия, но любая тварь больше сантиметра рассекалась на куски, перекрёстным силовым полем.

Это позволило накопить огромные запасы энергии, расходуемые в том числе и на большие проекты, такие как автотрасса от Киева до Владивостока. Шесть полос в одну и в другую сторону, разделённые барьером высотой в два метра, и толщиной в метр, из земли сжатой до состояния камня, и само полотно, из смолотого в пыль грунта, камней и вообще всего что лежало до глубины в пять метров, спрессованное чудовищным давлением в единый пласт, с прочностью бетона. Оставалось только сверху настелить асфальт, и подвести дороги регионального назначения. Асфальт накатывали военные строители, а вот дорогами занимались местные власти в каждом регионе, и полностью за свои деньги.

Владимир ожидал, что прижимистые губернаторы и генерал-губернаторы начнут кроить, подводя однополосные дороги, но совершено неожиданно, те начали буквально соревноваться между собой, выстраивая разноуровневые развязки, и отводя от главной трассы полноценные автострады, качеством не хуже основной.

Поскольку не имелось никакого смысла в обходе разных препятствий, дорогу проложили с помощью линейки прямо вдоль широтной линии, иногда плавно смещаясь к крупным городам, или добывающим центрам.

Впереди всех, шла армейская колонна, везущая реактор, два десятка учеников Топоркова, в ранге от старшего мастера до гранда, обеспечивающие службы, охрану из егерей, жилые вагончики, вертолётная эскадрилья, тягачи, полевые кухни, мощная радиостанция, десяток журналистов, телевизионщики, и вообще всякой твари по паре. И весь этот табор, перемещался от одной точки к другой, вслед за геодезистами, ведущими трассу, и юристами, обеспечивающими землеотвод. Частенько бывало, что трасса проходила прямо по деревням, посёлкам и городам, и если для посёлка и города это становилось скорее благодеянием, то для маленькой деревушки, совсем непросто оказаться рассечённой надвое скоростной трассой. Поэтому несколько десятков строительных компаний, занимались переносом домов, или строительством новых. Новые дома ставились лучше, чем старые, а если прежде имелась совсем развалюха, то строили хороший добротный дом, в соответствии с количеством членов семьи. Работа началась почти год назад, поэтому, трасса продвигалась со скоростью основного каравана, и готовностью участков под асфальтирование.