— Ещё одна загадка! Это была наёмная карета, и кучер заявил, что с перепугу убежал и ничего не видел.

— Он не сказал, почему поехал этим путём?

— Утверждает, что так хотела баронесса, но в это с трудом верится, однако, некому уличить его во лжи, баронесса умерла, а её служанка пропала, и мы не можем её найти.

— Похоже, всё это было подстроено только для того, чтоб убить старушку.

— О, она вовсе не старушка! — воскликнул Брешо. — Баронессе де Морель было всего сорок восемь лет, это была ещё очень красивая дама.

— Вы успели опросить её родственников?

— У меня не было на это времени, — сокрушённо вздохнул маленький сыщик. — Я попытался встретиться с её племянником графом де Монтезье, у которого она жила, но он не пожелал меня принять. А теперь, когда по приказу господина Буланже дело закрыто, я и вовсе не могу ничего сделать.

Марк задумчиво кивнул и, немного помолчав, спросил:

— Вы могли бы показать мне документы по этому делу?

— Конечно! — Брешо поспешно сунул листок со своим рисунком в папку и протянул её Марку.

Пока тот читал, сыщик занимался другими делами, но стоило Марку закрыть папку, тут же снова взглянул на него.

— Ещё одна просьба, — проговорил граф, — не могли бы вы позволить мне допросить тех грабителей?

— Идёмте! — сыщик решительно поднялся и пошёл к дверям.

Они спустились в подземелье ратуши, где размещалась уголовная тюрьма магистрата. Их встретил пожилой усатый тюремщик, который доброжелательно кивнул сыщику, а увидев его спутника, почему-то очень обрадовался и принялся кланяться. Разглядев в полумраке тёмного коридора длинный шрам на его щеке, Марк понял, что перед ним ветеран, который, очевидно, помнит его со времён военной кампании короля Армана. Так и оказалось, старик сообщил, что служил сержантом в королевской пехоте и часто видел барона де Сегюра в свите короля. Он заверил Брешо, что выполнит все пожелания господина барона и тот, поклонившись, удалился.

Марк спокойно и без помех допросил всех членов шайки, коих было пять человек. Они клялись ему, что их наняли лишь для того, чтоб они остановили карету, которая будет проезжать в этом переулке. Тот, кто нанял их, говорил, что должен забрать у дамы в карете какую-то вещь, после чего её отпустят. Однако вместо этого он сразу заколол несчастную женщину, да ещё позволил сбежать её служанке, которая убегая, звала на помощь. Понимая, что в этом районе города на каждом шагу дежурят квартальные сторожа, да и городской патруль проходит чаще, чем на окраинах, грабители поспешили скрыться.

— Мы и пальцем не тронули ни саму даму, ни её служанку! — причитал главарь шайки, растрёпанный парень в каких-то обносках, которого звали Жиль Муке, по прозвищу Гусь. — Мы грабим прохожих, это верно, но никогда никого не убивали. Что ж нам ради горсти серебра на рудники отправляться? А этот заказ и вовсе был похож на шутку. Нам велено было ждать в переулке, когда туда въедет карета, и окружить её. Мы даже не собирались залезать внутрь, просто ждали сигнала, когда можно будет пропустить карету дальше.

— Но всё пошло не так, как вы ожидали? — спросил Марк, стоя возле решётки, за которой стоял, держась за прутья, узник.

— Сперва всё было как надо. В переулок заехала карета, и мы тут же преградили ей дорогу. Сзади тоже двое наших встали, хотя задом ей было бы не выехать. И тот хлыщ в маске распахнул дверцу, запрыгнул на подножку и влез внутрь. А потом раздался вопль, вторая дверца открылась, оттуда вывалилась эта тётка и давай орать. Потом вскочила, сшибла с ног Гринье, — а он не такой уж слабак, — и побежала. Я думал, не стоит ли её поймать и заткнуть, но тот в маске уже выскочил и бросился в другую сторону. Я заглянул в карету и не сразу, но разглядел, что та дама мертва. Жизнью клянусь, ваша милость, я к ней не прикасался и ничего у неё не взял!

— Как вы встретились с этим заказчиком?

— Как обычно встречаются. Мне сказали, что меня ищет какой-то петух в маске.

— Петух? То есть вы сразу знали, что он из благородных?

— Ну да! Старьёвщик, который мне это передал, так и сказал: «Петух»! Велел ждать его вечером в «Сломанном колесе», а тот сразу же, едва вошёл, ко мне направился. Сел напротив и, недолго думая, сразу сказал, что хочет нас нанять. Сговорились за тридцать марок серебром. Дело-то простым казалось!

— Ты его раньше в «Сломанном колесе» видел? Он с кем-то там говорил или здоровался? Сказал, кто ему вас рекомендовал?

— Нет, говорю ж, сразу ко мне подошёл и сел. Даже пить ничего не стал, наверно потому, что для этого пришлось бы маску снять. Только договорились, он дал мне десять марок в задаток и ушёл. Потом я его уже в том переулке увидел.

— Как он выглядел?

— Высокий, чуть ниже вас, но повыше меня. Одет во всё чёрное. И плащ с капюшоном, он его не снимал. На лице кожаная маска, скрывавшая всё лицо.

— Какого цвета волосы?

— Не видел, у него на голове была тёмная повязка, как носят бретёры из южан. На руках перчатки, чёрные с раструбами.

— Заметил какие-нибудь приметы? Драгоценности, пряжки, оружие?

— Ничего такого...

— То есть, если ты его увидишь, то не узнаешь?

— Одежду, может, и узнаю, а его нет.

— Что скажешь о голосе? Ты же разговаривал с ним!

— Он всё шептал, шипел, как змея. Мне даже не по себе было!

— Значит, не можешь сказать, молод он или стар, беден или богат?

Разбойник честно задумался, а потом заявил:

— Скорее, молод, ваша милость! Уж больно ловко он из кареты выскочил и умчался прочь. Там тесно было, а он юркий, как ласка, ни за что не зацепился, в стену не вмазался. Старику такое не под силу! А больше ничего не скажу, не знаю.

— Ладно, — с некоторым разочарованием произнёс Марк, глядя на унылую физиономию Гуся. — А что скажешь о кучере? Когда он сбежал?

— Он не сбегал, — даже немного удивился разбойник. — Так и сидел на облучке, таращась по сторонам.

— То есть, когда вы убегали из того переулка, он всё ещё был на месте?

— Ну да! Когда мы преградили ему дорогу, он вожжи натянул и так и сидел, не пытался нас прогнать или удрать, просто смотрел, что будет.

Задав ему ещё несколько вопросов, Марк покинул тюремный подвал и вышел на улицу. Оруженосцы тихонько переговаривались, с любопытством поглядывая на него. Подойдя, он расстегнул подсумок на поясе и вытащил оттуда кошелёк, после чего взглянул на Эдама.

— Мне нужно, чтоб ты отправился в «Сломанное колесо» и разыскал там Марселя, воспитанника папаши Пикара. Не так давно в их таверне некто в маске нанял шайку Гуся для налёта на карету в чистом городе. Дама, которая в ней ехала, была убита, заказчик скрылся. Именно он меня и интересует.

— Понял, — кивнул Эдам и протянул ладонь, на которую Марк положил несколько серебряных монет.

— Поболтай с мальчишкой, но долго там не задерживайся, к ночи чтоб был дома, — ворчливо добавил Марк и обернулся к Шарлю. — Мы едем на улицу Монтегю к графу де Монтезье.

Оруженосец подвёл ему коня и сам сел в седло, в то время как Эдам уже скрылся за углом ратуши.

По дороге Марк снова пребывал в задумчивости. Из рассказа Гуся следовало, что нанявший его незнакомец был, скорее всего, благородного сословия и довольно молод. Он старательно скрывал свою личность, спрятав от чужих глаз не только лицо и руки, но и волосы. И при этом намеренно шептал, чтоб не выдать себя голосом. Он обманул непутёвых грабителей, сказав, что хочет только отобрать у дамы в карете какую-то вещь, но сам сразу без лишних слов заколол её стилетом. Значит, всё это было сделано лишь для того, чтоб убить баронессу де Морель. Её служанку постигла бы та же участь, но она, хоть и была ранена, сумела сбежать, однако позже пропала, то есть, возможно, убийца до неё всё-таки добрался. Зачем? Она могла его узнать? А если узнала, то почему не сказала об этом де Менару, отдавая ту странную записку? Или преступник просто решил на всякий случай убрать свидетельницу? Что тогда с кучером? На допросе тот заявил, что сбежал, испугавшись грабителей, но, как оказалось, он оставался на месте преступления, а потом покинул его до того, как появился привлечённый криками служанки патруль. Почему он солгал? Не потому ли, что тот неизвестный в маске явился и к нему, и подкупил, чтоб тот завёз несчастную баронессу в этот узкий переулок, где её ждала засада? Это выглядело куда более убедительно, нежели рассказ о том, что баронесса сама выбрала столь странный маршрут. Значит, этот кучер, по меньшей мере, свидетель преступления, хотя, если подумать, его можно счесть и соучастником.