— Но что же было причиной такого преследования? — удивился он. — Почему она не наняла охрану и сыщика, который нашёл бы злоумышленников?

— Она думала, что это не простые злоумышленники, — чуть наклонившись к нему и возбуждённо округлив глаза, сообщила виконтесса. — Да-да, она думала, что это происки тёмных сил или месть.

— Чья месть и за что?

— Ну... — она слегка замялась в смущении, но потом решилась на откровенность. — Была одна нехорошая история, в которой тётя проявила себя не совсем... ну, вы понимаете. У нас был сосед, барон де Мессаже. У него были сын и дочь. Сын Родолф погиб на войне, старик очень тяжело переживал эту утрату и вскоре умер. А вот дочь... Она была подругой тёти, её звали Тереза, очень красивая женщина, но у неё была какая-то странная болезнь. У неё случались припадки. Говорят, что, когда это происходило, она вместе с кроватью поднималась к потолку, говорила на непонятных языках мужским голосом и выгибалась, как натянутый лук. Это было очень страшно, все считали, что она одержима, но пока были живы её брат и отец, её никто не трогал. Благородное уважаемое семейство, сами понимаете. Но когда она осталась одна с малолетним сыном, её уже некому было защитить. И тётя... она написала письмо прево Оверни, в котором обвинила Терезу де Мессаже в том, что та ведьма и одержима злыми духами. Там было много чего написано, о колдовстве, сглазе и прочих дурных вещах. Прево созвал совет и эту бедную женщину судили и приговорили к сожжению на костре. Её имущество конфисковали, а земли и замок присоединили к провинции Овернь. Дядя, прежний граф де Монтезье подал иск в королевский суд, попытавшись отсудить у провинции имение или хотя бы его часть, но ему отказали. Потом тётя очень раскаивалась в том поступке, говорила, что всего раз в жизни поддалась соблазну и будет расплачиваться за это всю жизнь. Она считала, что все эти угрозы и странные события в её домах — это месть духа, которым была одержима баронесса де Мессаже. Она говорила, что ей снятся кошмары, как Тереза приходит к ней с обвинениями или затаскивает её в свой костёр. В её доме постоянно исчезали вещи и появлялись чужие. Кто-то ночью стучал в окно её спальни на втором этаже. Она страдала от вины за то, что погубила подругу и очень боялась мести её духа. Но об этом она говорила только мне, опасаясь, что кузены сочтут её истеричной или даже сумасшедшей. А её воспитанница Ванесса всегда была очень хрупкой и боязливой девушкой. Её и без того пугали все эти странности, и тётушка старалась её успокоить и, конечно, ничего не рассказывала.

— Вы сказали, что у баронессы де Мессаже был сын?

— Этот мальчик... Он был незаконнорожденным, никто не знал, кто его отец. После того, что случилось с его матерью, он пропал. Поговаривали, что она прижила его от демона и тот забрал сына к себе.

— Когда это всё случилось? Сколько лет было мальчику в то время?

— Это случилось... — она задумчиво посмотрела в потолок. — Вскоре после празднования дня коронации короля Ричарда. Да, ещё говорили, что костёр вскоре после праздничной процессии — не слишком хороший знак для короля, но что государю Сен-Марко до того, что происходило в какой-то Оверни! Это же так далеко! А мальчику было лет двенадцать.

— Значит, сейчас ему что-то около двадцати?

— Если конечно его не забрал демон, — с серьёзным видом кивнула виконтесса.

— Как звали этого мальчика?

— Не знаю.

Марк задумался, а потом снова взглянул на даму.

— Какие отношения связывали вашу тётушку с вашим сыном?

— С Клодом? — снова растерялась она. — Онибыли привязаны друг к другу. С тех пор как я овдовела, тётушка часто навещала нас или приглашала в Монтезье. Она всегда отлично ладила с мальчиками, и теперь была очень внимательна к Клоду. Он с детства её обожал. Она помогла мне нанять для него учителей и заботилась о том, чтоб он был хорошо одет, надеялась ввести его в высший свет. Ну, не самый высший, конечно, а в тот, где сама имела некоторые связи. Она хотела, чтоб он поступил в кавалерию, позаботилась о его экипировке и выхлопотала для него рекомендательное письмо от графа де Жуайеза. Но Клод, приехав в Сен-Марко, не захотел поступать на службу. Ему больше нравится развлекаться, — она вздохнула и снова стала тревожна и печальна. — Его отец был таким же. Я выходила за красавца, жившего в собственном замке, а когда он погиб, у меня осталось совсем немного денег, чтоб купить маленькую ферму неподалёку от того имения, которое раньше было нашим. После того, как Клод уехал в столицу, я продала её и смогла купить только этот домик. У меня больше не было причин оставаться в Оверни. Сын — это единственное, что у меня осталось, — она всхлипнула.

— Скажите, ваш сын ссорился с баронессой де Морель? — спросил Марк.

Женщина испуганно взглянула на него.

— Нет! Конечно, нет! Вы же не думаете, что это сделал Клод? Он не настолько плох! Он неплохой, просто такой же ветреный, как его отец! И он любил тётю!

— Они ссорились? — настойчиво спросил Марк, глядя ей в глаза.

— Я бы так не сказала, — вздохнула она. — Клод часто ходил к тётушке и выпрашивал у неё деньги, обещал исправиться. В последний раз она выгнала его. Он был очень расстроен, говорил, что она его отругала. Он собирался с ней помириться, когда она немного успокоится.

— Где он сейчас?

Она устало пожала плечами.

— Наверно опять у этой женщины! Я не видела его несколько дней.

— Где он живёт обычно?

— Здесь, в комнате наверху, но там почти не осталось вещей. Он всё заложил и продал.

— А кто эта женщина? Как её зовут?

— Она называет себя Валери Дюнуа, как её зовут на самом деле, не знаю.

— Где она живёт?

— Мне это неизвестно. Я знаю лишь, что мой сын постоянно восхваляет эту девицу и иногда пропадает на несколько дней, а потом возвращается как побитая собака и страдает. Это значит, она его выгнала. Потом он снова исчезает, и это значит, они помирились.

— Последний вопрос, ваша милость: у вашего сына есть трёхгранный стилет?

— Нет, — грустно покачала головой она. — Такой был в Монтезье, его очень любил дядя, но я давно его не видела. Я не знаю, где он.

Напоследок Марк попросил разрешения осмотреть комнату Клода де Лапера, и его мать смиренно согласилась. Она осталась вздыхать у окна, перебирая свои агатовые чётки, а грозная служанка проводила его в мансарду. Но там осматривать было нечего. Там оставалась только мебель и сундук с поношенными вещами. Ни драгоценностей, ни бумаг, ни оружия не оказалось, видимо, то, что было, и правда, перекочевало в сундуки ростовщиков и перекупщиков.

Выйдя из домика, где коротала свои дни виконтесса де Лапер, Марк увидел, что Шарль улёгся на кучу сена в углу двора, а кони неспешно ощипывают буйно разросшиеся кусты. Впрочем, заметив хозяина, оруженосец вскочил, и Марк, подойдя, вытащил высохшую травинку из его ухоженных кудрей.

— Куда теперь? — спросил Шарль.

— В Серую башню. Нужно навести справки о двух дамах, одна из которых закончила свою жизнь на костре, а вторая морочит голову виконту де Лаперу.

Вернувшись в Серую башню, Марк прежде всего осведомился, не искали ли его граф Раймунд или барон де Грамон, и узнал, что первый находится во дворце на аудиенции, которую король даёт делегации свободного города Магдебурга, а второй и вовсе покинул столицу, отправившись вместе с супругой навестить тестя. У рядовых сыщиков работы было больше, однако, Марку удалось вскоре разыскать Тома.

Старший сыщик внимательно выслушал его и с готовностью кивнул:

— Мы знаем эту Валери Дюнуа. Она известна так же под именами Мари Ормонд и Жозефина дю Плесси.

— Мошенница? — деловито уточнил Марк.

— Да, к тому же воровка и сводница. Мы давно к ней присматриваемся, но пока она не совершила в Сен-Марко ничего предосудительного, потому мы её не трогаем.

— Чем она у нас занимается?