Гриша от вопроса придурка резко дёргается в его сторону, но кидает быстрый взгляд на Мию в моих руках и сдерживается. Только рычит тихо и предупреждающе:

— Лучше тебе заткнуться.

— А ты ещё кто такой? — громко восклицает Разумовский всё с той же гадкой ухмылкой, выказывая ей всё своё превосходство.

— Дима! Пожалуйста, не устраивай концерт при Мие, — пытаюсь осадить его, тем самым предотвращая намечающееся шоу.

Но Гриша всё-таки не выдерживает. Подходит, впивается ему в плечо и разворачивает Диму в другую сторону.

— Пошли-ка отойдём.

Бывший муж пытается вывернуться, что-то шипит, но куда ему. Он на голову ниже Гриши, хоть и в ширине не уступает, отнюдь состоящей не из мышечной массы. Два амбала делают шаг с готовностью «выдрать» своего хозяина из лап потенциальной угрозы. Но Шамиль и Макс, не уступающие в размерах, перекрывают им дорогу.

— Спокойно, — легко, но угрожающе кладёт Шамиль ладонь на плечо одного из итальянских громил.

Те сжимают челюсти и опасливо косятся по сторонам. Затем кидают быстрый взгляд на своего хозяина, где Гриша что-то тихо, но доходчиво ему объясняет, и всё-таки отступают на несколько шагов. Правильно, вы на чужой территории, мальчики.

Я выдыхаю с облегчением, продолжая поглаживать по голове дочку, которая, похоже, уснула. Или так только кажется, ведь она так ни разу и не подняла головы, продолжая прятаться у меня на груди.

Но спокойствие моё не продлилось долго. На «чистое поле заплывает новый воин». Ко мне подходит высокая девушка с копной чёрных кудряшек на голове и внушительным таким беременным животом.

— Сiao, — кивает она мне, встав напротив, и продолжает на чистом итальянском: — Я Лолита, невеста Димы.

Я округляю глаза от такого заявления. С удивлением ещё раз осматриваю её живот. Козлина! Они заделали ребёнка, когда мы ещё были женаты! Да там не меньше семи месяцев срока!

— Ну привет, Ло-ли-та, — чеканю по слогам её имя, пропитываясь ещё более несветлыми эмоциями.

Эта мадам вдруг, охренев в конец, усаживается со мной рядом. От такой наглости я щурюсь, обращая весь свой внимательный взор на швабру. А она вздыхает очень натурально и поднимает голову.

— Я знаю, Таня, что вам скорее всего неприятно со мной общаться. Но знайте, я за вас. Если честно, мне бы хотелось иметь только наших с Димой общих детей. Я, конечно, полюбила Мию, но всё же чужой ребёнок мне не нужен.

— Встала и пошла отсюда, — цежу я на русском, но она меня понимает, ведь выражение моего лица, уверена, не оставляет простора для фантазий.

Она хмыкает, пожав плечами, встаёт и отходит. Курица! Ещё смеет со мной разговаривать! Мне плевать, что у них там с этим Круглым, но тот факт, что он заделал ребёнка будучи ещё моим мужем, не на шутку меня вздраконил. Он всё спланировал! Ведь уверена, ему так же не было дела с кем я там себя удовлетворяю.

— Таня! — звучит справа знакомый голос, отчего я резко поворачиваюсь.

Родители Ани и сама подруга с Каримом. И они не смогли не приехать, что поселяет во мне ещё больше уверенности.

Мы тихо здороваемся. Гриша тоже присоединяется. Без Димы. Видимо, разговор прошёл «удачно», ведь не думаю, что бывший козлина так быстро бы отвалил.

«Мой мужчина. Моя крепость.» — впиваюсь я в его профиль со всем обожанием, пока он тихо переговаривается со своими друзьями.

— Мия, привет! — наклонившись, улыбается подруга и берёт за руку уже «вынырнувшую» дочку. — Я тётя Аня, самая обожаемая подруга твоей мамы! — подмигивает она и хихикает, заставив улыбнуться и меня с дочкой.

— Здравствуйте, — смущённо здоровается моя малышка уже на русском, и это так смешно у неё получается, что я вновь не могу сдержать счастливой улыбки и немного слёз.

Сжимаю её сильнее, а про себя думаю: «Ничего, научим!».

Мия быстро обводит всех прибывших взглядом, а затем вновь обнимает меня и прячется. Сердце болезненно пропускает удар, из-за чего и улыбка с моего лица тут же пропадает, сменяясь выражением сокрушения. Бедная моя девочка. Боится, что мама снова уйдет.

— Танечка, через десять минут нас пригласят. А за Мией сейчас уже придут. С ней пообщается психолог из органов опеки. А потом во время суда предоставят нам её ответы, — уведомляет меня Рузиля Асхатовна, проверяя наличие всех нужным документов в своей папке.

— Хорошо, — соглашаюсь тихо я, прикусывая губу. Только вот нервная дрожь всё больше овладевает всем телом. И мозгом. Перед глазами вновь немного плывёт обстановка и присутствующие.

— Тань, не волнуйся, всё получится! — сжимает вдруг Аня мне плечо, заметив моё состояние. И я снова немного успокаиваюсь.

И правда, мне не стоит так волноваться. Находясь среди всех этих родных людей, я чувствую себя, как за каменной стеной, облицованной толстым слоем титана. Они не допустят иного исхода, встанут горой и отвоюют дочку вместе со мной.

Как и сказала Рузиля апа, через несколько минут к нам подходит приятной вещности женщина среднего возраста. Она по-доброму улыбается нам.

— Здравствуйте, я детский психолог. Нам нужно пообщаться с девочкой.

Протягивает руку Мие, но дочка вдруг вцепляется в меня ещё сильнее и вновь громко плачет.

— Нет!.. Я хочу с мамой!..

Боже! Как моему сердцу выдержать всё это?! Сама еле сдерживая очередные слёзы, я обхватываю ладонями щёки дочки. Целую в лоб, задерживаясь на какое-то время. Нужно брать себя в руки, чёрт побери!

— Малышка моя, послушай, — немного отстраняюсь и заглядываю ей в глаза. — Мама больше никуда не денется, слышишь? Я заберу тебя. Теперь мы всегда будем вместе. Но сейчас ты должна пройти с этой девушкой, она поговорит с тобой, а после мама тебя заберёт. Верь мне, солнышко.

Несколько секунд ещё требуется Мие, чтобы успокоиться. Вытирает слёзы и, шмыгнув носом, всё-таки кивает.

— Хорошо… Только не уезжай никуда, ладно? — смотрит на меня красными глазками с мокрыми ресничками так доверчиво и одновременно боязливо.

— Обещаю, — быстро киваю я, жмурюсь, целуя её ещё раз, после чего отпускаю Мию.

Как только дочка с психологом скрываются за дверьми комнаты поблизости, Гриша садится рядом со мной и обнимает двумя руками.

— Помнишь, что я тебе говорил? Мы заберём её, — шепчет он мне на ухо и, дождавшись моего кивка, прижимает к себе плотнее.

Чувствую исходящую от него поддержку, ауру силы и непоколебимости, которую он источает. И заряжаюсь от него ими. Скоро всё это закончится. Главное, мы все теперь вместе…

***

Уже скоро нас приглашают в просторный зал заседания. Мы с Рузилей Асхатовной садимся за стол, находящийся на левой стороне, а позади нас устраиваются Гриша и все остальные. По правую сторону от нас с видом, что дело они уже выиграли, садятся Дима со своим адвокатом — Паоло. Первоклассный юрист, как человек — дерьмо. Это он занимался нашим с Димой разводом. С маской холодного безразличия на лице он уверял судью, что я аморальная, неуравновешенная женщина и такую, как я, нельзя подпускать к Мие. Но даже несмотря на его «блестящие речи» и предоставленные фото, суд разрешил мне видеться с дочкой без ограничений. Паоло итальянец, но по-русски говорит отменно. Но ничего удивительного. За те деньги, которые ему платит Дима, не только язык выучишь…

Мы должны заставить его выкусить.

Сев, они оба ухмыляются, а я зло щурюсь в ответ. Выкусят оба.

Мы стихаем, когда из внутренней комнаты в зал заседания выходит судья — женщина в возрасте с затянутой гулькой на голове и очках с почти невидимой оправой.

Ещё одна девушка — секретарь, сидящая сбоку от стола судьи провозглашает:

— Всем встать, суд идёт!

— Прошу садится. — судья благодарно кивает своей коллеге и, поправив свои очки, усаживается за длинный стол. — Судебное заседание шестого кассационного суда общей юрисдикции города Самары считаю открытым. Подлежит разбирательству решение суда иного государства об опеке над совместным ребёнком в связи с расторжением брака между истцом — Разумовской Танзилёй Толгатовной и ответчиком — Разумовским Дмитрием Андреевичем. Суду предоставлены соответствующие документы о раннем решении суда; документы, подтверждающие наличие работы и жилья у истца, а также материалы, подтверждающие измену истца в сторону ответчика в браке. Суд рассмотрел и принял материалы дела.