– Ладно, – Старцев выкинул банку, подходя к вантовому мосту. Промахнулся. – Тут пьем?

– Нет! Тут отдыхаем!

– А че с закуской?

– Будет дальше. Терпение, мой ученик, и оно воздастся.

– Пф! – рассмеялся пилот. В этот момент Паша достал из кармана телефон и зашел в приложение, которое Саша уже видел. – Паштет, ты че?

– Погоди, отмечусь! – тот написал в чат приветствие, но не удостоился внимания. Его сообщение моментально затерялось в куче других. Его больше не называют самолетом. Будто забыли про него. Он написал снова, а потом снова. Ничего. Стоял и трясся. Трясся?

– Пааааша! – дергал Старцев за плечи Павлика. – Очнись, бляха!

– А? Вот черт! Сорян, задумался, – пацан бросил обиженный взгляд на экран и попытался убрать телефон. Саша его перехватил.

– Я помню ты говорил о ней. А в чем прикол то? – начал разглядывать девушку на экране пилот. – Я черкну ей в чат, поздороваюсь.

– Нет! – Паша выхватил телефон, тот выскользнул, прокатился по брусчатке и рухнул в воду.

– Извини… – ошарашено посмотрел Саша. Попытался показать чувство вины, но не получилось. – Ты сам виноват, так-то. Это не я.

– Забей. Хорошо, что не на мосту… – механик снял с себя кроссовки, шорты, и начал слезать со стены, что разделяла реку и набережную. Спрыгнул на берег, оказавшись по колено в воде, прошелся немного, и вытащил свой телефон, который показывал тусклые цифры времени.

– Думал, что ты новый себе возьмешь… – Старцев облокотился на металлический забор и наблюдал за тем, как его коллега шарахается по неглубокой реке.

– Да не! Не разбился же! – помахал снизу Павлик.

– Не впервой?

Паша вскарабкался обратно. – Не впервой. Ну че, идем дальше?

Парни вышли на широкий мост, и побрели в другую часть города.

– А баба эта… она кто?

– Она – стример. Я просто давно на нее подписан, вот по инерции и смотрю ее.

– Давно? Сколько?

– Лет восемь… десять уже. Мы еще со школы с ней.

– Это как онлайн сестра?

– Неее… Вот у тебя бывало такое, что ты смотришь на порно актрису, и спустя много лет вдруг осознаешь, что она сильно поменялась? И ты тоже поменялся за это время. И вы все эти годы были рядом, даже не замечая эти метаморфозы. Было же?

– Нет.

– Ну вот и тут так же. Только целомудреннее. Я с трудом вспоминаю, как она выглядела в первые годы. Но я и не замечал этих изменений.

– Чувак, это странно! Она ведь даже не знает о твоем существовании!

– Как бы тебе объяснить… Ее не было месяц в августе, и я даже не вспоминал про нее, но потом, когда выяснилось, что она переехала сюда, я будто заново открыл чувства к ней.

– Это надежда, болван… Забудь про нее.

– А еще! А еще мы живем в одном районе.

– Да ты сталкер! – Старцев положил руку на плечо Паше. – Паша, ты болен. Хватит.

Механик громко рассмеялся, напугав отдыхающих на лавке людей. – Слушай, я не питаю надежд. Просто мне приятно на нее смотреть. Я не бегаю за ней, не пытаюсь достать ее номер. Я не победитель по жизни, и поэтому смотрю на все через призму реализма. Ну типа… нет и нет. Ну и хрен с ним.

Саша ненадолго замер, пьяно покачнулся, а потом вернулся в реальность. – Удивительно адекватная речь для такого как ты…

– Иди к черту!

Мост закончился небольшой украшенной фонарями аркой. Магазинчик на месте.

Павлик зашел внутрь и принялся выбирать себе напиток. Саша потянулся за пивом.

– Так, стопэ! Пиво – нет!

– А, точно, – пилот дернул бутылку вина. – Сколько магазинов на пути? Надеюсь, что не семь.

Паша взял вино в коробке. – Четыре. Дорога будет долгой.

– Особенно если ползти на четвереньках…

Гул города с этой стороны намного сильнее. Неудивительно, ведь именно тут проводятся самые массовые мероприятия. Тут много театров, много ресторанов. Здесь дома выше, и предназначены под офисы. Однако магазинов для гонки на выживание всего четыре.

Павлик откусил кусок пластика от коробочки и начал сосать вино. Прозрачная упаковка четко давала понять, сколько там еще осталось. Ну а вот Старцев не подрассчитал. В бутылке, как и всегда, старомодная пробковая затычка.

– Я за штопором, поготь…

Паша брызнул вином на брусчатку. – Куда?! Ты дурак что ли?! Дай сюда!

Бутылка вина открылась ловким движением. Опытный Павлик играючи загнал затычку вглубь бутылки, освободив красную жидкость из плена.

– Ты… как?

– Уметь надо… – Паша сунул в карман ключи от технички, которые не успел сдать.

Шаг за шагом, парни начали становиться пьянее. Ларионов халкал из коробки, перелив в себя уже половину, а Старцев цедил через горлышко бутылки, иногда проталкивая пальцем пробку, что предательски возвращалась на место.

Послышалась музыка и Павлик остановился.

– Ты че?

– Слышишь?

– Ну слышу, музыка… И че?

– Слышишь, как фальшивят?

– Че?

– Это долбанные уличные музыканты, – оскалился механик. – Пошли!

– Че? Так ты серьезно? А ну стой! Стой, бляха! – Старцев схватил Пашу за рукав куртки. – Ты че, больной? На кой тебе это надо?!

– Причина? Причина… – Паша подумал немного. – Ты любишь маму?

– Что? Да, да, но это то тут причем?

– А папу любишь?

– Люблю.

– Ну вот, а я ненавижу сраных музыкантов!

– Блядь! – Саша поставил бутылку на землю, чтобы можно было поймать неугомонного механика. – Это совсем не объяснение! Типа, ты всех их ненавидишь, или есть те, которых обходишь?

– Всех!

– Я не понимаю… Давай просто сегодня без этого, лады?

Паша задрал футболку и повернулся боком. Татуировка, набитая явно пьяной рукой, гласила: «Не играйте на улице». Вокруг текста кривая колючая проволока и сломанные гитарные грифы.

– Это кредо, братан.

Парень уже был немного пьяным.

– Че это за дичь?

– Это название группы, в которой я играл в школе. Название говорит за себя.

– Че с музыкантами? – напомнил тему Старцев.

– Аааа… Ну если вкратце, то эти уроды шумят, мешают людям, пристают к прохожим и клянчат деньги…

– И ты за это их не любишь?

– Бля, да ты задобал! Пошли! Я обещаю, что бить их не буду! Кстати, ты музыку то слушаешь, вообще?

– Конечно!

– Че-то из классики?

– Ага…

Два пьяных парня спустились в пешеходный переход, что пролегал под широкой магистралью, спускающейся с моста, и уткнулись в толпу дредастых мальчишек, что явно были младше. Всего на пару лет, но тем не менее. А рядом стоял терминал для оплаты.

– Че пацаны, играете? – начал приближаться Павлик. Старцев закатил глаза.

– А че, не видно? – попытался не останавливать музыку один из ребят, но рука промахнулась по струнам и пришлось прекратить. – Ты что-то хотел?

– Дай сыграю.

– Нет, ты извини меня, но с чего бы мне давать тебе гитару? – пытался максимально аккуратно вести диалог с пьяным музыкант. Его друзья встали поближе и напряглись.

Павлик достал телефон. – На. Залог.

Старцев посмотрел на этот идиотизм и подошел поближе. – Да дай ты ему уже гитару, а то он от вас не отстанет! Я тоже домой хочу, вообще-то…

Наверное, то, что Саша был в брюках и чистой новой куртке, дало уличным музыкантам надежду.

– Ладно, – гитарист протянул свой инструмент. – Ты играть-то умеешь?

Паша перекинул через себя ремень и немного его ослабил, опустив гитару ниже. Начал неуклюже перебирать аккорды, но вскоре рука вспомнила все, что нужно. Парни музыканты явно поморщились.

Старцев слушал вступление, и оно казалось ему невероятно знакомым. Точно, классика. Это та классика, которая еще полтинник лет назад считалась чем-то непримечательным.

Паша, не отвлекаясь от игры, прокряхтелся, перешел на перебор и начал петь.

– Ты смо жешь. Видеть скалы… – и запел так странно, будто не своим голосом. Будто это не тот ужасный крикливый механик, а парень, который был рожден совершенно с другим талантом.

– Твой бе рег омоют моря… – чем больше Паша пел, тем знакомее становилась Шурику песня.