— Получилось! — закричала Заряна и кинулась обнимать своего любимого. — Что, съела, ведьма старая! Не одна ты тут чародейка! Батюшка мой получше тебя в колдовстве разбирается!

Тут все они обернулись к Бажене, которая продолжала стоять без движения, замерев с поднятой рукой. На лице её застыло выражения полного изумления, а глазах плескалось отчаяние.

— Батюшка, а что с ведьмой-то делать? Она детей и невинных девиц ест, чтобы молодой остаться! — воскликнула девушка, указывая на застывшую женщину.

Вадим задумался. Просто уйти и тем самым разрешить злодейке и дальше убивать невинных людей он не мог. Но и навредить ей каким-либо образом тоже, его светлая сущность не позволяла творить разрушительные чары.

— Заколдую дорогу сюда. Ни она не сможет к людскому жилью выйти, ни люди её никогда не найдут. Так она никому навредить не сможет. Пусть свой век доживает, — решил, наконец, он. — Вы отойдите и ждите меня возле реки, я скоро буду. Да не вздумайте опять от меня скрываться!

Мельник и Заряна переглянулись и рассмеялись. А потом в два голоса пообещали этого больше не делать. Оставив Вадима накладывать сложные чары, они поспешили к реке, по пути то и дело прикасаясь и ласково поглядывая друг на дружку.

Дождавшись Вадима, они все вместе отправились к мельниковой избушке. По дороге парень и девушка рассказали колдуну о своих приключениях и о том, как пытались самостоятельно снять проклятие. Тот слушал и посмеивался.

Добрались до избы Добрыни они только глубокой ночью, но, несмотря на позднее время, все вместе уселись ужинать. Благо стол в гостеприимном доме всегда был накрыт и готов накормить хозяина и его гостей.

— А теперь Заряна, расскажи-ка мне главное. Ты зачем из дома сбежала? — задал вопрос Вадим, когда они утолили первый голод.

Девушка тут же вскочила, руки в бока упёрла и заявила:

— А ты почто, батюшка, решил меня зельем приворотным к Еремею присушить? Разве можно так с родной дочкою? Не люблю я его! И замуж за него не пойду, хоть режь меня!

Вадим улыбнулся и покачал головой.

— Богдашка, Вадим и Златка уже получили от меня по первое число. Языками мелят, а что не знают. Услыхали про зелье и бегом докладывать.

— И правильно! А то уже бы бегала за Еремеем, зельем опоённая! — ещё больше взвилась девушка.

— Глупая ты, хоть и чародейка! Ну разве могу я свою старшую доченьку, своего первого ребёнка любимого замуж за не милого отдать? Ну, сама подумай! — покачав головой, ответил чародей.

— А как же зелье? — пробормотала девушка, сбитая с толку. — Я сама слышала, ты зелье обещал.

— Обещал. Отворотное. Чтобы парень не страдал от неразделённой любви. Я ему так и сказал — «не захочет Заряна замуж, я её неволить не буду, а твои страдания облегчить у меня средство есть — отворотное зелье».

Девушка так и всплеснула руками, да за голову схватилась — поняла, какую глупость совершила, сбежав из дома, даже не поговорив с отцом.

Тут подал голос Добрыня, который до этого момента сидел и помалкивал.

— Заряна не просто так из дома убежала. Нам суждено было встретиться и полюбить друг друга, вот всё и сложилось. Мне её ещё несколько лет назад странница нагадала.

Девушка сразу же бросилась на шею своему любимому мельнику, бурно выражая своё согласие, а колдун внимательно посмотрел на парня и сказал:

— Хочешь жениться на дочке? Хорошо, я согласен. Парень, я смотрю, ты порядочный, да и жизнь безбедную сможешь Зарянушке обеспечить. Да только уговор нужно выполнить, хотя бы год надобно тебе побыть в моих учениках.

Парень поблагодарил чародея и поклонился ему до самой земли.

А тот обернулся к Заряне:

— А тебе, дочка, тоже хочу предложить — пойдёшь ко мне в ученицы? Прости меня, что сомневался, а ты вот какая хваткая да способная оказалась!

Заряна так и подскочила от радости и теперь уже принялась обнимать и целовать своего батюшку. Ведь о такой удаче — быть его ученицей, она и мечтать не смела. Сколько раз она уговаривала отца обучать её, но тот был непреклонен, а теперь сам предложил.

Теперь девушка была абсолютно счастлива — любовь повстречала, от нежеланного жениха избавилась, да ещё и чародейкой станет, как давно мечтала.

На следующий день Вадим отправился домой, а Заряна и Добрыня принялись готовиться к временному переезду. Девушка упросила отца не забирать её домой, а позволить приехать вместе с Добрыней, и он разрешил дочке остаться с парнем, который теперь был её женихом.

Все вместе они решили, что молодые люди будут жить месяц в тереме Вадима, обучась колдовству, а месяц в доме Добрыни, и так целый год.

Для того чтобы не оставлять хозяйство без присмотра, парень решил найти себе помощника из деревенских парней, который должен будет приглядывать за домом, да распоряжаться на мельнице, пока хозяин будет в отъезде.

Так же решено было завести лошадку с повозкою, чтобы добираться ежемесячно из одного места в другое. Теперь, когда проклятие было снято, парень мог завести у себя домашнюю скотину, ведь раньше у него это не получалось из-за злых чар — чуя волчью сущность, лошади не шли к нему, шарахались и убегали.

Да и наряды для Заряны нужно было прикупить. Её шёлковое платье с большим трудом пережило противостояние с ведьмой и теперь больше напоминало рваную тряпку, чем дорогой наряд.

На все эти приготовления могло уйти время, поэтому-то Вадим и не стал их дожидаться, а отправился домой сам. Ему не терпелось поскорее обнять свою жену, успокоить её, рассказать, что дочь жива и здорова, что той ничего не угрожает.

— Ну, смотри Добрыня, доверяю тебе свою красавицу. Ох, берегись, коли будет она несчастлива! — сказал напоследок Вадим.

Он всё обнимал свою дочку и никак не мог с ней расстаться. Очень уж переживал за неё, волновался, когда девушка сбежала. Колдун понимал — дети его вырастают и скоро начнут заводить свои семьи, но отцовское сердце никак не желало расставаться с ними.

— Я всё сделаю, чтобы она была счастлива! Люблю её больше жизни! — серьёзным голосом ответил Добрыня.

Вадим улыбнулся и, выпустив дочку из объятий, подошёл к парню. А затем обнял его и похлопал по плечу.

— А говорят — сердце мельника каменное, как жернова мельницы. Врут, оказывается! — засмеялся чародей.

— Ещё как врут! — влезла девушка. — Добрынюшка меня любит, я это чувствую! И я его тоже — сильно-сильно!

— Ах ты, негодница! Как же ты могла сбежать из дома? Вот я тебе задам! — навстречу Заряне с прытью, несвойственной её возрасту и положению, бежала матушка.

Все остальные домочадцы высыпали на крыльцо и замерли, с любопытством на веснушчатых личиках глядя на возвратившуюся сестру. Все они хотели обнять своевольную девицу, по которой ужасно соскучились, но пока подойти не решались. Они терпеливо ожидали, пока матушка задаст ей взбучку, а потом расцелует.

Девушка побежала к матери на встречу, начав всхлипывать. Ей было стыдно за то, что она заставила её волноваться. Слёзы раскаяния покатились по щекам, но Заряна и не думала вытирать их.

— Прости меня, матушка! — закричала она, бросаясь ей на шею.

Несмотря на угрозу, женщина вовсе не собиралась наказывать строптивую дочку. Наоборот, она схватила её в охапку и принялась осыпать поцелуями смущённое личико.

— Ах ты, негодница моя любимая! Я чуть с ума не сошла! Это же надо, одна, беззащитная, неопытная, ушла из дома! Ты о матери подумала? Как я пережила бы, случись что с тобой? Ещё и заколдовала свои следы так, что отец еле отыскал тебя! — причитала женщина.

Она отстранила от себя Заряну, окидывая её взглядом, и покачала головой:

— Выхудала, поди, по лесам-то скитаться.

Заряна засмеялась сквозь слёзы и расцеловать мать в обе щёки.

— С моим кормильцем не похудеешь! У него такое волшебство есть, что нам и не снилось.

— Да, слышала. Рассказал батюшка твой. Ох, не я тебя отыскала! Была бы ты у меня битая хворостиной! Это я уже успокоилась, ведь знала, что ты в безопасности!