Парень прищурил синие глаза и наклонил голову в одну сторону, как будто размышляя, чего так испугалась его гостья. От этого взгляда Заряна ещё сильнее занервничала. Добрыня вызывал в ней множество противоречивых эмоций, объяснить которые она никак не могла.

— Ты бы не бродила у реки-то, водяные девки нехорошие, — сказал он и погладил свой топор.

«Мельник не бездельничает, хоть дела нет, а из рук топор нейдёт», — вспомнила вдруг девушка известную пословицу. С образом мельника связана такая деталь, как постоянное ношение топора. По большей части это объяснялось необходимостью всё время что-то подправлять в плотине, которую размывает и прорывает не иначе как по воле и силе водяного и его прихвостней. Но была и другая причина — ведь нежить страсть как боится топора, испокон веков этот инструмент являлся надёжной защитой от козней водяных духов.

— Ну, идём ужинать… — протянула Заряна.

Она повернулась и пошла к дому, Добрыня же, в последний раз окинув взглядом мельницу, последовал за ней.

Войдя в избушку, Заряна плюхнулась на лавку возле стола и обомлела. Прямо посередине стоял горшок с дымящейся кашей, а рядом распространял восхитительный запах свежий каравай. Казалось, его только что достали из печи, золотистая корочка, тонкая и хрустящая, так и манила впиться в себя зубами, почувствовать тепло только что выпеченного хлеба.

Кто приготовил все это и накрыл стол, девушка не понимала. Она прекрасно знала, что Добрыня весь день был на мельнице, поэтому точно не мог сварить кашу или испечь хлеб. Он бы просто не успел бы даже тесто замесить за то время, что пробыл в избушке.

— Кто хозяйничает в твоём доме? Уж не замешано ли здесь колдовство, от которого ты так стремишься избавиться? — спросила девушка, с подозрением глядя на молодого мужчину.

— Нет, это колдовство доброе, мельникам подвластное. Слыхала про жерновцы? — ответил он, усаживаясь на своём месте во главе стола.

— Про те, что на мельнице муку перемалывают? — заинтересовалась Заряна.

Добрыня улыбнулся и покачал головой:

— Нет, не про те. Мои жерновцы особые. Они не муку делают, а сразу блин да пирог, неужели не знаешь?

Конечно, девушка не раз слышала рассказы о том, что существуют некие волшебные жерновцы, магическим образом стряпающие вкусную еду. Но всегда с недоверием относилась к подобным байкам.

Ведь даже колдунам не под силу создавать еду из ничего, из воздуха, они способны с помощью магии вырастить урожай и заставить продукты самостоятельно запрыгнуть в горшок. Но сами ингредиенты для будущей еды, приготовленной волшебным образом, должны быть настоящими.

— А разве такие бывают? Я думала, только в сказках встречаются! — удивилась Заряна, протягивая руку к ложке.

Она не на шутку проголодалась, но приступать к трапезе впереди хозяина дома не решалась.

Тот понял это и запустил свою ложку в горшок, одновременно сделав приглашающий жест головой — налетай мол, не стесняйся! Девушка не заставила себя долго упрашивать и приступила к еде.

— Бывают, ещё как бывают, — продолжал мельник.

— А где же они? — встрепенулась девушка.

Обычные домашние жерновцы она, конечно же, не раз видала. Это были два круглых тяжёлых камня с отверстием, куда засыпалось зерно, и приделанной рукояткой, чтобы крутить их, перемалывая в муку. Но ничего подобного в доме Добрыни она не встречала.

Парень засмеялся и тряхнул белокурой головой.

— Да я и сам их не видел никогда. Мне они от батюшки достались вместе с домом и мельницей. Это волшебство особое, незримое. Всякий знает: мельник, кузнец да пастух — каждый своим собственным полезным для него колдовством владеет. Вот у нас в доме такое имеется.

Девушка кивнула и не стала ничего больше расспрашивать. Тем более, что эти добрые чары не имели никакого отношения к проклятию парня.

После ужина молодые люди вместе принялись убирать посуду. Добрыня взялся за плошку, но и Заряна в то же самое время потянулась к ней, из-за чего их пальцы соприкоснулись. Девушка вздрогнула и хотела отдёрнуть руку, но не успела — большая ладонь мельника была быстрее и сжала в крепком захвате её белые пальчики.

Парень подошёл ближе и потянул Заряну к себе так, что до соприкосновения их тел осталось несколько сантиметров. Он, большой, широкоплечий, нависал над девичьей фигуркой и разглядывал свою гостью горящими васильковыми глазами.

Тонкая рука Заряны утонула в горячей натруженной ладони молодого мужчины, и от этого прикосновения, от внимательного взгляда по телу девушки прокатилась жаркая волна, обжигающая все внутренности, заставляющая трепетать и покрываться мурашками.

А Добрыня между тем подался вперёд, сокращая расстояние между ними. Сердце его колотилось так сильно, что казалось, стук его раздаётся по всей комнате. Парень тряхнул головой, откидывая упавшие на глаза золотистые волосы, и вновь впился взглядом в покрытое веснушками личико.

Рыжая девчонка притягивала его как магнитом. Добрыня с удовольствием отметил, что она тоже не осталась равнодушной, её лицо до самых корней волос залилось краской, а дыхание сбилось.

Нежные пальчики трепетали в мужской ладони, но Заряна не делала попыток освободиться. Она как заворожённая смотрела в его глаза, не смея пошевелиться. Все мысли вылетели у неё из головы, а по всему телу разлилась неимоверная слабость. Ей хотелось прижаться к Добрыне, как к могучей опоре, что не позволит ей упасть, но она не решалась.

Парень продолжал смотреть прямо ей в глаза. Он с удивлением отметил, что коричневая радужка покрыта жёлтыми крапинками, которые с каждой секундой становились всё больше, сливались между собой, и оттого казалось, что взгляд Заряны горит золотистым светом.

«Так и есть, колдунья… Как тянет к ней, мочи нет! Неужто приворожила?» — думал Добрыня, а сам склонялся всё ближе и ближе.

Взгляд его переместился ниже к чуть приоткрытым, слегка дрожащим губам. И так они манили молодца, что не смог он удержаться и накрыл своими.

Заряна не сразу поняла, что произошло. Никто и никогда ещё не позволял себе подобной вольности по отношению к ней, но возмущаться ей почему-то не хотелось. Тело девушки окутала сладостная нега, заставляя трепетать от невесть откуда взявшейся радости и неведомого доселе наслаждения.

Она окончательно утратила контроль над собой и, не в силах стоять самостоятельно, обвила шею Добрыни и повисла на нём, боясь, что упадёт.

Губы парня были горячими и мягкими, они неумело, но с жаром ласкали рот красавицы, заставляя ту трепетать и прижиматься к нему ещё сильнее. От поцелуев молодого мельника у девушки закружилась голова, отчего она ещё крепче прильнула к нему.

Парень же, почувствовав, как тонкие руки обнимают его, окончательно потерял самообладание, он подхватил Заряну на руки и легко, будто пёрышко невесомое и понёс к ближайшей лавке. Он опустился на широкую деревянную поверхность, а молодую колдунью усадил к себе на колени. Всё это время Добрыня не прекращал осыпать поцелуями девичьи губы, а девушка отвечала ему взаимностью.

Парень с удивление почувствовал, что тело девицы совсем не такое, как он представлял себе. Обманутый тонкими запястьями да щиколотками, иногда мелькавшими из-под вышитого подола платья, Добрыня вообразил, что вся она такая же худая да хрупкая, как молодая рябинка. А как было на самом деле, разглядеть сложно, ведь женщины всегда стремились показаться толще и фигуристее, потому и носили пышные одежды, добавляющие объёма во всех нужных местах, и гостья его не была исключением.

Вот только усадив её к себе на колени, парень почувствовал, что идти на такие ухищрения ей было совсем ни к чему. Под собранной в складки льняной тканью он ощутил вполне соответствующие стандартам женской красоты округлые формы.

От этого открытия кровь окончательно ударила ему в голову. Не видя ничего вокруг и не соображая, что делает, Добрыня с ещё большим жаром впивался её в губы, прижимая к себе так крепко, что девушка едва могла дышать от такого напора.