– А… – Джек Паттерсон облизнул губы. – Да, говорил.
– Подозреваю, он это придумал заранее. Похоже на то. Равно как и причина, по которой он сломал руку мальчику, который был лучшим бэттером вашей местной юниорской команды по бейсболу, и причина, по которой он поджег школьный спортзал, и так далее. Боюсь, вам придется смириться с тем, что из-за ускоренного развития ваш сын – абсолютный эгоцентрик. Вселенная пока не была достаточно упряма, чтобы вытащить его из той стадии развития, из которой большинство детей выходят, научившись ходить. Физически он опережает свой возраст. Эмоционально его не волнует ничего, кроме собственного удовольствия. Он неспособен на эмпатию, сострадание, беспокойство о чужом мнении. Классический пример задержки личностного развития.
– Но мы сделали все, что могли…
– Да, вот именно, вы все сделали. И этого недостаточно. – Позволив супругам на несколько секунд почувствовать себя уязвленными этим замечанием, доктор Хенд продолжил: – Мы говорили о расходах. Что ж, позвольте напомнить, что специальная школа, куда вам пришлось отправить Тима, поскольку он превратил жизнь одноклассников в обычной школе в ад, тоже стоит немало. По закону общество Друга соответствует формальному курсу обучения. Возможно, вы этого не знали.
– Конечно! – огрызнулся Джек. – Но… черт подери! Мне просто не нравится мысль о том, чтобы повесить воспитание собственного сына на какой-то ходячий инопланетный артефакт!
– Понимаю, вам это может казаться радикальным шагом, детская социальная дезадаптация – та самая область, насчет которой старая поговорка совершенно права: тяжелые болезни необходимо лечить сильными средствами. А вы подумали, что произойдет, если вы откажетесь от радикального решения?
По их мрачным лицам было ясно, что они думали об этом, но доктор все равно озвучил исход.
– Выбрав модифицированного ребенка, вы взяли на себя ответственность за его воспитание и поведение минимум на двадцать лет независимо от развода, если таковой случится, и других юридических факторов. Если Тима признают неисправимым, вы будете обязаны содержать его в государственном учреждении в течение неопределенного срока. В настоящее время стоимость содержания одного пациента в подобном заведении составляет тридцать тысяч долларов в год. К тому времени, как Тиму исполнится двадцать, нынешняя инфляция удвоит эту сумму, а ввиду значительных изменений, которые вы внесли в генетику Тима, сомневаюсь, что какой бы то ни было суд освободит вас от ответственности всего через двенадцать лет. По моему мнению, единственный разумный выход из ситуации – приобрести Друга, независимо от того, что вы думаете о том, как оценили наше общество инопланетные расы. Кроме того, необязательно его покупать. Можно взять в аренду. – Он бросил взгляд на настольные часы. – Вижу, время вышло. Доброго вам утра. После полудня пришлю вам счет за услуги.
Ночью по гостиной дома Паттерсонов разносились крики. Тим слушал их, лежа в кровати с открытой настежь дверью и улыбаясь от уха до уха. Он был невероятно красивым ребенком – с курчавыми светлыми волосами, идеально пропорциональными чертами лица, ровными, прямыми зубами, глубокими, синими, словно горные озера, глазами и россыпью заказных веснушек, призванных сделать его внешность чуть менее ангельской, чуть более мальчишеской. И, разумеется, он был великоват для своего возраста. Это в спецификациях тоже указывалось.
Более того, по сравнению с немодифицированными детьми он обладал огромным запасом слов – равно как и повышенным коэффициентом интеллекта в теории, хотя ни разу не высидел до конца тест, который мог бы это доказать, – так что он прекрасно понимал, о чем говорят родители.
– Ты и твое проклятое тщеславие! Это ты настояла на всех этих особых чертах, будь то волнистые золотые волосы, или нежно-голубые глаза, или – боже мой, веснушки! А теперь этот чертенок нас обанкротит! Ты хоть видела, сколько стоит арендовать Друга, даже самого дешевого, с Проциона?
– Ох, прекрати во всем обвинять меня! Тебя ведь предупреждали, что твои требования насчет высокого роста или дополнительной физической силы могут оказаться несовместимы с остальными характеристиками, но тебе же было плевать…
– Но он мальчик, черт возьми, мальчик, и если бы ты не хотела, чтобы он выглядел как девчонка…
– Я не хотела, не хотела! Я хотела, чтобы он был красивым, а ты хотел превратить его в какого-то безумного качка, перегруженного бесполезными мускулами! Только оттого, что тебя в колледже не взяли в команду гладиаторов, он еще до рождения был обречен на…
– Еще хоть слово скажешь о том, чего мне не удалось, и я тебе все зубы выбью, дура набитая! Может, хоть разок поговорим о моих успехах? Я самый молодой менеджер корпорации и вот-вот стану самым молодым вице-президентом… Это, конечно, не твоя заслуга. Стоит мне подумать, чего еще я мог бы добиться, если бы ты не сидела у меня на шее…
Тим заулыбался так широко, что ему почти стало больно. Его клонило в сон, ведь на скандал в кабинете терапевта ушло много энергии, но перед сном он собирался сделать еще кое-что. Выбравшись из постели, он на цыпочках подошел к двери и осторожно помочился на коврик за порогом. Затем, посмеиваясь, заполз обратно под одеяло и спустя несколько минут уже смотрел красочные сны.
В дверь позвонили: мать была в ванной, а отец обзванивал адвокатов в надежде выяснить, можно ли все-таки уладить дело о собаке во внесудебном порядке.
Лорна тут же закричала:
– Тим, оставайся на месте, я сама открою!
Но он уже помчался к двери. Ему нравилось первым приветствовать гостей. Как весело было, раздевшись догола, шокировать всяких поборников пуританских добродетелей или вопить о том, как папа его безжалостно избил, демонстрируя синяки, которые он набил о мебель, и кровь, текущую из порезов и царапин. Но сегодня его посетило особенное вдохновение, и он быстренько забежал в кухню, чтобы набрать там мусора.
Открыв дверь левой рукой, правой он со всей силы метнул прокисшую массу гнилых фруктов, овощных очисток и кофейной гущи примерно на уровне лица взрослого посетителя.
Приблизительно полсекунды спустя вся эта премерзкая масса обрушилась на него самого. Часть угодила ему в лицо, так что он ощутил во рту гадкий вкус, а часть – на голую грудь, не прикрытую расстегнутой рубашкой.
– Тим! – с укором произнес чей-то голос. – Я твой Друг! С друзьями так не обращаются, правда?
Мальчик по привычке приготовился заорать. Легкие наполнились воздухом, мышцы напряглись, но когда он увидел, что стоит на пороге, крик в зародыше превратился в обычный вздох изумления.
Гуманоидный Друг был на несколько дюймов выше мальчика, но намного шире, имел две ноги, две руки, голову с глазами, ртом и парой ушей… но все это было покрыто густым блестящим мехом – изумрудного оттенка. Единственным украшением – не считая следа разноцветного мусора, который он поймал прежде, чем бросить обратно в Тима, – служил пояс на талии с ярко-красной надписью: АВТОРИЗОВАННЫЙ АВТОНОМНЫЙ АРТЕФАКТ (САМОДОСТАВКА) – и адресом дома Паттерсонов.
– Пригласи меня войти, – сказало наваждение. – Нельзя заставлять друзей ждать на пороге, а я твой Друг, как я уже объяснил.
– Тим! Тим! – Из ванной, спотыкаясь и на ходу завязывая пояс халата, выбежала его мать. Только что вымытые волосы были неуклюже завернуты в полотенце. Увидев, что представляет собой гость, она остановилась как вкопанная.
– Но в агентстве говорили ждать тебя не раньше, чем… – Она осеклась. Впервые в жизни она общалась с инопланетным биофактом, хотя ей неоднократно доводилось видеть их и вживую, и по три-ви.
– Нам удалось включить в последнюю партию с Проциона больше, чем мы рассчитывали, – сказал Друг. – Мы усовершенствовали методы упаковки. Позвольте представиться. – Миновав Тима, он снял пояс с ярлыком и протянул его Лорне. – Полагаю, вы сочтете, что я отвечаю вашим требованиям.
