Не говоря ни слова, мы переоделись и улеглись. Ночью пол нашей пещеры вдруг затрясся, а потом… Потом сверху посыпались камни. Я инстинктивно прикрыла голову, и один из падающих камней больно ударился о мою руку. Взвизгнув от боли, я попыталась поднести руку к лицу, но… потеряла сознание.

Очнувшись, я услышала тихий плач Тали.

— Лерсано, милый, очнись, пожалуйста. — Говорила она сквозь слёзы. — Линн, пожалуйста, отзовись! Ирвек, где ты?

— Тали, — я с трудом пошевелилась. Моё тело полузасыпало камнями. Пошевелив руками, я едва не закричала от боли. Одна рука ужасно болела. Осторожно, стараясь не беспокоить ноющую конечность, другой рукой я стала освобождать себя от камней. Справившись, вытащила из набедренного кармана фонарик, который, к счастью, оказался цел, включила и осмотрелась: вся наша пещера оказалась засыпана камнями. Тали лежала на животе, придавленная грудой камней. Недалеко от неё лежал, усыпанный мелкой каменной крошкой, Лерс. А вот Ирвека я не увидела. Под кожу забрался страх.

— Тали, я сейчас посмотрю, как там ребята, потом буду тебя освобождать, — прохрипела я и закашлялась. В воздухе стояла взвесь пыли.

Я подползла к Лерсано. Внешних повреждений не увидела, проверила дыхание — есть! Жив. Я похлопала его по щекам. Ресницы парня затрепетали, и он открыл глаза. Непонимающе посмотрел на меня, потом его зрачки расширились, и он попытался вскочить на ноги.

— Где Тали? — спросил он, и в голосе его я различила нотки ужаса. — Линн, скажи, что с ней все в порядке!

Я вяло отметила про себя, что он даже не поинтересовался, что случилось и как дела у Ирвека.

— Я в порядке. Почти, — раздался тихий голос Тали.

Парень осторожно подполз к ней.

— Тали, как же так? Как же так? — растерянно спрашивал он её, целуя её волосы, её руки. — Потерпи, моя хорошая. — Уговаривал он её, стараясь скрыть за словесным потоком панику.

Как всё интересно…

Но думать нужно было не об отношениях этих двоих, а о насущном. Пришлось грубо оторвать Лерса от Тали.

— Лерс, надо найти Ирвека, посмотреть, что с ним. У меня рука, кажется, сломана, я одна не справлюсь!

Ирвек оказался в дальнем углу пещеры, его ноги были завалены большими камнями. Парень тоже был без сознания. Когда мы привели его в чувство, он застонал:

— Ноги… Очень больно.

Больше всех повезло Лерсу: у него распухла и была синей вся правая сторона лица, над ухом образовалась огромная шишка — сильный ушиб. У меня была сломана левая рука, у Ирвека — обе ноги. Больше всего досталось Отталии: она не чувствовала нижнюю часть тела. По косвенным признакам мы определили, что у неё сломан позвоночник. Это значило, что, когда мы выберемся, ей придётся провести долгие недели в амниотической капсуле.

Наши передатчики вроде бы работали, но сигнал не проходил: маленькие светодиоды мерцали красным. Скорее всего, в школе уже поняли, что что-то случилось, но, чтобы найти наше точное местоположение, было необходимо, чтобы сигнал прошёл и светодиод стал зелёным хотя бы на одном из передатчиков.

Мы с Лерсано без устали освобождали выход из пещеры. Иногда нам помогал Ирвек: до крови закусив губу от боли, он откатывал камни в сторону. Несколько раз он даже терял сознание. Отыскав один из наших рюкзаков, мы быстро перекусили крошками сухого пайка, рассыпавшегося от ударов камней. Повезло, что фляга с водой выдержала. Мы не знали, сколько часов прошло, но торопились, потому что не знали и того, сколько их у нас осталось — сколько их осталось у Тали. Обо всех её травмах мы не знали, но опасались, что она могла получить и серьёзные внутренние повреждения.

Когда я наконец смогла просунуть руку наружу через маленькое отверстие и увидела зелёный огонёк на передатчике, то не сдержала слёз и заплакала от счастья. Через два часа после этого команда вигов и элефинов прибыла за нами. Всех нас сразу же поместили в амниотические капсулы и, наверное, дали снотворное, потому что как только крышка капсулы опустилась, я уснула.

Первым, что я увидела, когда проснулась, стало лицо Элениссы. Улыбаясь, она открыла крышку капсулы и произнесла:

— Привет, Линн, хорошо выглядишь.

Я, вспомнив все события, забыла поздороваться и с тревогой спросила:

— Где Тали?

Эленисса нахмурилась.

— На Элее, — ответила она. — Повреждения серьёзные, тут, на маяке такое не вылечить.

— Всё… — я проглотила ком в горле. — Всё будет хорошо?

— Ты сомневаешься в элейской медицине? — Эленисса вопросительно подняла бровь.

Лерса и Ирвека тоже лечили на маяке номер пять. Первый быстро оправился и уже давно вернулся на домашний маяк, чтобы начать готовиться к следующей практике, второй же всё ещё находился в амниотической капсуле: переломы ног срастались медленно.

Я добрела до своего отсека, не спеша переоделась. Чем я могла заняться на маяке без Рика и Тали? Передо мной появился Аликс, снова в образе Рэна. Я залилась краской. Никак мне не удавалось держать лицо! Аликс не обременил себя одеждой, просто прикрыл интимные места длинными светлыми волосами, переброшенными со спины на грудь. Вот же зараза голограммная! Тогда, когда мы спасали Рэна, пришлось рассказать про него неуёмному в своём любопытстве искину маяка номер пять. И сейчас я пожинала плоды. Аликс, насладившись произведённым эффектом, сказал:

— Тебе ожидают в саду.

В оранжерее меня ждали принцесса и её муж. Рядом стояла странная конструкция: люлька на колёсиках. В ней сладко посапывал брат Рика и Тали.

Увидев меня, принцесса встала, обошла чайный столик, обняла меня и расцеловала в щёки. Глаза её блестели от непролитых слёз.

— Спасибо, девочка моя! Спасибо за нашу дочь!

— Я… я ведь там была не одна, — сдавленно пролепетала я.

— Линн, мы провели несколько страшных суток, прочёсывая эти скалы. Мы знали лишь примерный район вашего нахождения, — произнёс, вставая с кресла, Лунморт, — и знали, что перед тем, как ваши датчики перестали передавать сигнал, в том районе была сейсмическая активность.

— Других мы поблагодарим, — смахивая слёзы, улыбнулась Катя, — а сейчас мы хотели предложить тебе… — она посмотрела на мужа.

Он чуть улыбнулся и закончил фразу за неё:

— Мы хотим удочерить тебя.

Я только и смогла, что открыть от удивления рот.

— Ты будешь графиней Одалинн нье' Шатроф. Нье' Шатроф — это тоже моя фамилия, в очередь наследования империи встать ты не сможешь, но… — она весело подмигнула мне, — но зато сможешь смело называть императора и императрицу дедушкой и бабушкой. Они настаивают на этом.

Рот мой, кажется, раскрылся ещё шире.

— Почему? — тихо спросила я.

— Мы давно тебя считаем частью нашей семьи, любим тебя, переживаем за твои успехи. Мы страшно волновались, когда ваша группа пропала с радаров. И мы знаем, как относится к тебе Тали и… — Лунморт помедлил и внимательно посмотрел на меня, — и Рик.

«Они знают. — Подумала я, покраснев. — Они знают о том разговоре с Риком в оранжерее».

— Так получилось, что я выросла в приёмной семье, — немного грустно сказала принцесса и, увидев мой сочувствующий взгляд, поторопилась добавить: — Нет, Линн, мои приёмные родители очень хорошо относились ко мне, но мне всегда хотелось большую семью. — Она снова улыбнулась. — Если ты согласишься, у меня будет две дочери и два сына.

— А вдруг найдутся мои настоящие родители? — этот вопрос совершенно неожиданно возник в моей голове. И он был дурацким: если они до сих пор не объявились, то как могли сделать это теперь?

— Не найдутся, — тихо сказала принцесса. — Их уже нет, они растворились в точке начала…

— Но как? Как вы узнали? — потрясённо спросила я.

— Катя сильный поисковик по личностям. — Сказал Лунморт, обнимая жену за плечи и целуя её в макушку. — Она ещё после вашей первой встречи проверила.

— Так что ты скажешь в ответ на наше предложение? — принцесса одарила меня внимательным взглядом. Они с Лунмортом замерли в ожидании.

Мне так хотелось свою семью. Я всегда хотела, чтобы меня любили, ценили, чтобы обо мне заботились, радовались моим успехам, поддерживали, когда у меня что-то не получается, но, живя у нье' Кланисов, это желание я давным-давно затолкала в глубину души. Я вспомнила, как мы с Тали были помощниками смотрителя, как принцесса забирала меня и Тали на каникулы, как мы с ней, Тали, Элениссой, Маррин и Киндрой устраивали пижамные вечеринки, как отмечали Новый год, как принцесса давала мне советы по учёбе, как мы лепили пельмени… Вспомнила, что принцесса никогда не попрекала меня, никогда не ругала, не наказывала. Она и её муж, когда было необходимо, мягко наставляли меня, а ещё я всегда ощущала их заботу и… любовь. Решившись, я зажмурилась и кивнула: